У Вас были в части потери среди самоходок?
Были, конечно. Как без этого? Вот был, случай… тоже старший лейтенант, забыл, как его фамилия. Получили они прямое попадание. Машину в куски! Его из самоходки взрывом выбросило. И он в горящем комбинезоне кометой улетел в канаву с талой водой. У него еще хватило сил потушить пламя, хотя и раненый был. Вот он орет, просит помощи, а что ты сделаешь? Не выдержали, двоих послали туда с плащ-палаткой. Немцы их подбили. Пришлось дожидаться вечера. Так он и орал целый день. Вот же мука была, его слушать. И не сунешься. Впереди лес, а перед ним чистое пространство. Хорошо еще их соседи с фланга поприжали и они отошли. Мы двинулись за ними, там еще деревушка такая, а посредине деревни стоит транспортер, до краев набитый всякими продуктами. В нем конфеты, печенье, шоколад. Народ страх потерял. Обрадовались, начали потрошить транспортер.
А немец-то хитрый. Загнал два больших танка в сараи с воротами. Они подождали немного, и давай все наше войско колотить. Только самоходок потеряли две штуки. Что тут сделаешь, все по машинам. Кто смог, тот дал драпа…
Что значит большие? «Тигры»?
Видел и «тигры». В Польше сначала долго с боями продвигались вперед, а потом остановились в одном месте. Самоходку ветками закидали. Я на велосипеде решил прокатиться. И, наверное, метрах так в 400–450, не больше, смотрю — какая-то туша деревья валит, разворачивается.
«Тигр»! Да страшный такой. Ну что? Ну, вернулся к самоходке. Стрелять по нему? Он меня шутя в порошок разотрет с ходу. Да ладно бы он один там барахтался, так за ним еще двое шли. Думаю, если пальну, все вместе они меня тут распотрошат. Так что это страшно.
А в одном месте немцы оставили нам «тигр» в подарок. Мы захватили деревню, и он стоит около дома, целехонек. Высотой с дом! 100 тонн, считай. У меня самоходка — 11 тонн.
У Вас в наградном листе написано, что вы подавили семь минометов?
Это писарь написал. Я к этому не имею никакого отношения. На самом деле мне удалось отбить позицию артиллеристов. Они оставили пушку и удрали. В результате немцы захватили орудие. Для расчета, считай, дело пахнет трибуналом. Хорошо еще они, между прочим, затвор выбросили, и пушка фактически бездействовала. И бегут по полю ко мне — «Самоходчики, выручайте! Захватили у нас пушку немцы. Мы там затвор бросили». Поехал с ними. Немцев, как тараканов. Я давай по ним осколочными палить. Заметались родные — им неудобно, в поле-то. Точно не считал, сколько снарядов выпустил, но я там их нормально наколотил. Пока мы немцев по полю гоняли, эти черти затвор подобрали, и пушку под нашим прикрытием уволокли. Так что все в порядке.
На занятиях. 1945 г.
Куда двинулись после Померании?
Три города взяли, потом стоп-команда, и нас развернули вниз на юг, под 90 градусов. Зеленый свет, на штурм Берлина. Значит, мы все, 21 машина двинулись в направлении на северо-западный район Берлина. Туда подошли… штурм в разгаре, сущий ад. Берлин окружили, немцам деваться некуда, поэтому они стоят до последнего. Стреляло каждое окно, каждая щель. Ну, и мы тоже… палили по ним, по окнам-то. Потерялись во времени. Сколько раз пополняли боекомплект, уже не вспомнить. Много набили их.
Какие у Вас были потери в Берлинской операции?
Потерь среди экипажей и материальной части не было. Никаких. Ничего не потеряли, как была 21 машина, так и осталась.
Вы видели, как стреляют «фаустпатроном»?
Вот тебе такая хохма. По взятому немецкому городу идет колонна техники. Конники шебуршатся. Некоторые дома горят. Вдруг со второго этажа по самоходке бахнули «фаустом». Струя искр бьет по брусчатке и рикошетом уходит вверх. Наша кавалерия тут же спешивается, заскакивает в подъезд… Через некоторое время из окна второго этажа вылетает и шлепается на мостовую старуха-немка. Конники возвращаются и делятся впечатлениями. В общем, вроде бы мать какого-то офицера решила нам отомстить, да не попала. А что ты думаешь, они будут разбираться, кто стрелял? С этого окна был выстрел? С этого! Ну и все…
А так этих «фаустпатронов» по дороге куча валялась. Мы подбирали и тренировались на подбитом немецком танке. Здорово! Как настоящая ракета! Пробовали, так сказать…
Но моя 76-миллиметровая пушка все равно получше этого «фаустпатрона». Считай только один ствол три метра. А чем длиннее ствол, тем больше оборотов в этом стволе, и тем она сильней бьет. У нее убойная сила до 10 километров.
Когда в Берлине почувствовали, что уже все закончилось, что пришла Победа?
Пуляешь туда в центр, в дома. Вроде конца и края нет. Вдруг в два часа ночи командир батареи как закричит: «Немцы капитулировали, войне конец!» Все как заорут: «Ура! Ура!»
Не хотелось повоевать на 85-ке, 100-ке или на 152-й?
Видел их. Это уже серьезная техника, хорошие штуки. Обычно когда, например, где-то какая-то операция начинается, так тут полно всякой техники: самоходки и танки различные. Потому что они, должны против «тигров» и самоходных установок немцев работать. А мы как поддержка штанов. Подчищать за ними, бороться с пехотой.
В 45-м немецкая авиация против Вас не воевала?
Да не особо. Они в последнее время применяли такие контейнеры.
Летит, и этот контейнер бросает. Он, не долетая до земли несколько метров, лопается и из него сыплется «горох». Но, по-моему, эффективность была не очень-то. В нас они не попадали. Правда, один я раз я видел, как ездовой ехал на лошади и попал под такой «горох». И лошадь, и его убило. А мы быстро под самоходку, под днище.
Как у Вас карьера сложилась после войны?
По окончанию войны мы стояли недалеко от Берлина в Потсдаме. Потом, когда началась война с японцами, хотели нас туда бросить, но что-то отменили и направили в Белоруссию. Там я вел занятия. Командир дивизии посмотрел, предложил мне поехать в академию. Я отказался — «Нет, надоело мне. Считай, шесть годков дома не был. Домой хочу».
Германия 1945 г. У взорванного моста. Альбом Корнева.
В деревню приехал. Мама и папа дома. А батя-то был на фронте. И тоже в Берлине был. Вперед меня пришел домой. Не могли друг друга найти в Берлине. Разве найдешь в таком количестве людей? Миллионы!
Ты знаешь, я ведь расписался на рейхстаге. Меня механик с заряжающим подсадили. Написал — «Костромич, лейтенант Корнев». Там уже все было исписано, насилу найдешь местечко.
У вас сначала был 1816-й полк, а потом 888-й стал, так?
Да. Резерв Главного командования у Жукова — самое паршивое дело.
