– Только там? – спросила я. Мне по-прежнему казалось, что лишайник – это просто лишайник.
– Это единственное место как минимум на пятьдесят миль в округе, – сказала Дейзи. – Единственное место, где мисс Теннисон могла побывать. Каждый раз, когда я отправляюсь туда на охоту, у меня все туфли в этом лишайнике. И еще: он не свежий, но он пробыл тут не так уж долго. Я сказала бы, два или три дня – что возвращает нас к вечеру вторника. Ох, Хэзел, какая удача! Теперь мы знаем, где она спрятала тело мисс Белл! Мы собрали достаточно улик, чтобы обвинить мисс Теннисон!
– Но что, если она съездила туда во вторник или в среду, просто чтобы прогуляться? – возразила я.
– Ну конечно же нет! – воскликнула Дейзи раздраженно. – Мы знаем, что после школы во вторник и в среду она помогала мисс Гриффин. Она бы не смогла отправиться куда-то в одиночку до того как стемнеет – а кто ходит на прогулку, когда темнеет, если только он не задумал что-то скверное? Послушай, единственное, что мы сейчас можем сделать, – это обвинить ее. Мы взаправду, на самом деле раскрыли убийство!
Я уже давно не видела ее в таком возбуждении. Я знала, что должна чувствовать то же самое, но на самом деле ощущала только тошноту. Улики по-прежнему не казались мне убедительными. Для всего, что мы нашли, было множество других объяснений. Я только сухо сказала:
– Давай пойдем в Дом, пока нас не поймали.
– Ох, Хэзел, – сказала Дейзи, обняв меня. Похоже, что она забыла о всех наших ссорах. – Как же все чудесно!
Мне хотелось сказать ей, что мне все это совершенно не кажется чудесным.
Часть 6
Дейзи предъявляет доказательства
1
Пока мы шли в Дом, Дейзи без умолку излагала мне свой план насчет того, как предъявить обвинение мисс Теннисон, и под конец я уже больше не могла этого выносить.
– Скоро мы должны будем это сделать, – сказала она. – В конце концов, у нас есть все необходимые улики. Неправильно, если она будет слишком долго оставаться на свободе. Ах, если бы мы только могли пробраться в ее дом и застать ее врасплох!
– Но ведь это незаконно? – спросила я. Я знала, что сказал бы мой отец, узнав, что меня поймали, когда я забралась в чей-то дом.
– Думаю, да, – сказала Дейзи со вздохом. – Разве не утомительно быть ребенком? Никто не разрешает тебе ничего делать. Как же я хочу, чтобы мне поскорее исполнилось двадцать. Я могла бы подружиться с мисс Теннисон и создать у нее обманчивое чувство безопасности, а затем, в личной беседе, когда она меньше всего ожидала бы этого, я предъявила бы ей отпечаток ботинка, и кровавое пятно, и лишайник и заставила бы ее во всем сознаться.
– Тогда хорошо, что тебе еще нет двадцати, – сказала я. – Что, если бы ты обвинила ее в личной беседе, наедине, а она убила бы тебя?
– Боже, – сказала Дейзи. – Тогда, наверное, публичное обвинение будет лучше. Да, отличная работа, Хэзел! – она сжала мою руку так крепко, что на ней остался красный след. – Вот как надо это сделать. И мы сможем, если будем осторожны. В конце концов, сегодня суббота.
Видите ли, в субботу днем всем девочкам разрешается на несколько часов сходить в городской центр Дипдина. Конечно, для этого есть свой распорядок. Только старостам разрешено уходить на целый день. Самую мелкую мелюзгу выводит на прогулку смотрительница, выстроив их в цепочку, сразу после обеда, и они отправляются на добропорядочную субботнюю прогулку: в магазин Дебенхема и Фрибоди (канцтовары), затем в кондитерскую – и обратно в Дом. Всем остальным разрешено выходить на прогулку парами, на два часа. Восьмиклассницы выходят в город с трех до пяти – достаточно времени, чтобы сходить в кино, если по-умному все распланировать; или чтобы сходить в кондитерскую, в книжный и потом в «Лайонс» на чай с пирожным – как делаем мы с Дейзи. Я надеялась, что план Дейзи, каким бы он ни был, все-таки не исключает чай с пирожным. Я со страхом ожидала столкновения с мисс Теннисон и знала, что переживать это на голодный желудок будет еще неприятнее.
Во время ланча Дейзи удостоила аудиенции всю свою мелюзгу. Помимо Бетси Норт, у нее было три совершенно одинаковых семиклассницы, полностью преданных ей. Их звали Мари, Мария и Марион, но все мы называли их Марии. Они бегали вокруг легкомысленной стайкой, и казалось, что они составляют одну личность. Они все были без ума от Дейзи, считали всё, что она делает, безусловно восхитительным. Она получала от них самые роскошные коробки шоколада и ужасно сентиментальные открытки – ради шоколадок она делала вид, что открытки ей тоже нравятся. Когда она говорила им, что ей нужна помощь, они готовы были дружно упасть в обморок.
– Видите ли, – сказала им Дейзи. – Я заключила с Китти некое пари – вы ведь, конечно, знаете Китти. (Марии знали. Однажды, в прошлом году, Китти подговорила одну из них крикнуть «Катись прочь!» в присутствии Дейзи. Этот акт неуважения не был забыт, и Дейзи это отлично знала.)
– Так вот, мы с Китти говорили о старухе Теннисон, – тут Марии затаили дыхание, в восторге от такой непочтительной характеристики, – и той старой уродской шляпке, которую она всегда носит. Я сказала, что, если кто-то заберет жуткую шляпку, это послужит всеобщему благу, а если никто другой не вызовется, я сама это сделаю. Китти сказала, что я, конечно, никогда не посмею, и теперь я собираюсь доказать, что она ошибается.
Марии покраснели от потрясения и возбуждения.
– А теперь к делу, – сказала Дейзи. – Вы не должны никому говорить об этом, но, когда вы выйдете на прогулку днем, я хочу, чтобы вы нашли мисс Теннисон и проследили, куда она пойдет. Доложите мне, когда вернетесь в Дом. И, – добавила она, немного подумав, – если вы справитесь с заданием особенно хорошо, в понедельник я разрешу вам носить мой портфель с книгами.
Марии едва не упали в обморок от восторга.
– У тебя не получится дать возможность им всем носить твои вещи, – сказала я ей после.
– Получится, – ответила Дейзи, подперев голову рукой и мечтательно уставившись на липкие остатки пастушьего пирога. – Каждая может нести по книге, а кто-то возьмет пальто и шляпку.
– Я не это имею в виду, – сказала я сердито, зацепив вилкой остатки пирога Дейзи и утаскивая их себе. Мне всегда было немного не по себе из-за отношений Дейзи с мелюзгой. Она постоянно использует их таким образом, и все только потому, что ей повезло с внешностью.
Это и правда нечестно – что Дейзи так красива. Я ни разу не видела на ее лице хоть один прыщик, в то время как все остальные просто покрыты ими. Однажды у меня несколько недель был один – прямо на носу, сбоку. Он обосновался там и никак не исчезал. Иногда я смотрю в зеркало и хочу расплакаться. А Дейзи тем временем сверкает: она не бывает ни слишком раскрасневшейся, ни слишком бледной – безупречная, как девочка с картинки.
Я стараюсь не верить в миф о Дейзи Уэллс, потому что знаю, что это по большей части полная чушь, но все же я понимаю, что в итоге вполне могла оказаться в таком же глупом положении, как Марии.
