Слава Богу, Палестина находится рядом. Алло, Рамалла: Я иду!
Выход Двадцатый
Познакомьтесь с самым харизматичным человеком в Палестине, гением шпионажа, яростным, добрым, серьезным, веселым, безжалостным лидером, и узнайте, как еврей/немец Тоби стал саудовским принцем.
Сегодня мой человек — генерал Джибриль Раджуб, которого так многие боятся и которым так многие восхищаются.
Джибриль говорит мне: "Надеюсь, я могу сказать вам то, во что я верю. Для меня Германия и немцы очень важны. Ваш народ — один из тех, кто пострадал в прошлом веке, вы оказались козлом отпущения для фундаментализма и экстремизма; но позже немцы доказали, что они великий народ, они смогли восстановить свою страну, и теперь Германия является важным игроком международного сообщества. Я думаю, что мой народ должен многому учиться у вас, и я полагаю, что у нас имеется много общих этических ценностей. Этика и ценности — это единственный способ убедить мир в том, что палестинский народ заслуживает самоопределения".
Для меня встретиться с Джибрилем является особым событием. Я писал об этот человеке. Более десяти лет назад, я был соавтором пьесы об израильско-палестинском конфликте "Последняя девственница", и для одного из четырех персонажей на сцене прототипом был Джибриль. На сцене он выступал под псевдонимом, как вы можете догадаться, "Джибриль Раджуб". Увидеть написанный тобой характер, свое творение во плоти и в реальности — чувство, которое мало кто поймет. Этого человека я знаю очень близко, хотя мы никогда не встречались раньше.
— Скажите читателю, что для вас значит Палестина, что означает для вас быть палестинцем?
— Для меня Палестина — это Родина. Я здесь родился, здесь родились и мой отец, и мой дед. Я предан делу нашего народа. Я присоединился к сопротивлению совсем молодым. Израильтяне шесть раз арестовывали меня. В целом, я провел семнадцать лет в израильских тюрьмах. Я боролся против израильской оккупации и горжусь этим.
Джибриль — это живая легенда. Для израильтян он террорист, арестованный и осужденный, и вновь арестованный и осужденный; и список его преступлений весьма впечатляющ. В настоящее время он возглавляет Федерацию футбола Палестины и Олимпийский комитет Палестины. Но не обманывайтесь. В списке предыдущих мест работы есть должность палестинских превентивных сил безопасности, грозного аппарата разведки и охраны. Этот человек — ведущий боец, ведущий шпион и ведущий манипулятор.
Мой тип человека.
Почему хозяин больших секретов своей страны занимается футболом? Вопрос хороший, ведь Джибриль ничего просто так не делает.
— Жизненный опыт, — говорит он, — научил его, что "сопротивление не означает только военное противостояние", и в какой-то момент "я начал понимать, что наши стремления могут быть достигнуты и с помощью других инструментов". Одним из этих инструментов, какая неожиданность, может оказаться спорт. “Спорт”, — учит он меня, — "является эффективным инструментом для достижения наших национальных стремлений."
Джибриль начинает волноваться, говоря о Палестине. "Палестина для меня — все", — говорит он, наслаждаясь каждым произносимым словом.
"Я был и остаюсь преданным делу палестинского народа", — продолжает он, добавляя:
— Равноправие женщин для меня обязательно. Я делаю попытки. Я надеюсь, что другая сторона [Израиль] поймет масштабы того, что мы делаем, и откроет мост, "чтобы мы вместе могли идти дальше".
Бред. Я знаю это, он знает это, но он должен это сказать. Как мы доехали до равноправия женщин? Что за ерунда. Но немецкие журналисты такое любят, и он меня этим кормит.
— Франция — это духи. Германия — Мерседес. США — это Макдональдс. А что такое Палестина?
— Достаточно того, что здесь, в Палестине, родился Христос, достаточно того, что мы имеем Аль-Аксу, достаточно, что Палестина является священной для трех религий: иудаизма, христианства и ислама.
Джибриль наслаждается своей ролью и отлично ее играет.
— В Европе, — говорит он, — было много войн, но в этом месте родился Христос, который "излучал любовь и мир".
Еще одна ложь. Джибриль не христианин, и для мусульман Иисус был пророком, а не Христом, но Джибриль знает, что хороший европейский христианин, типа меня, будет впечатлен этим, и он это произносит. Он, главарь из главарей, действительно верит, что я немецкий христианин. Ай, да я!
Чтобы развлечься и посмотреть на его реакцию, я напоминаю Джибрилю, что палестинский президент Махмуд Аббас не упомянул слово "иудаизм", произнося самую важную свою речь на Генеральной Ассамблее ООН в Нью-Йорке пару лет назад, что дало ясно понять всему миру, что Палестина была родиной всего двух основных религий, ислама и христианства. Почему же Махмуд "забыл" иудаизм, а Джибриль так хорошо это помнит?
— Я не собираюсь защищать Абу-Мазена. Я думаю, что Абу-Мазен может защитить себя сам, и я даже готов устроить вам встречу, чтобы вы взяли интервью. Джибриль просит меня написать свое имя, а также набросать официальный запрос Абу-Мазену, и он позаботиться об этом. Как же, черт, я напишу "Тоби — немец"? Одно дело, сказать "Тоби немец" и совершенно другое — записать его. "Официальный запрос от Тоби немца".
— Конечно же, — говорю я ему, — я это сделаю при первой же возможности.
— Палестинцы готовы разделить Иерусалим, — продолжает говорить Джибриль, продавая мне еще одну из своих заготовленных фраз, — и они согласны с тем, чтобы еврейская сторона имела юрисдикцию над еврейскими святыми местами. Но израильтяне этого не хотят.
* * *
Я думаю, что к настоящему моменту я уже наслышался достаточно заготовленных фраз, и поэтому спрашиваю, что он думает о решении ЕС бойкотировать израильские товары, произведенные на Западном берегу и в Восточном Иерусалиме.
— Впервые в жизни израильтяне оказались изолированными на территории всей Европы, — заявляет он, безмерно счастливый.
— Они [израильтяне] не имеют права водить за нос весь мир из-за Холокоста, совершенного не палестинским народом, а другими.
Повысив голос, он выкрикивает: "Израиль расистское, фашистское, экспансионистское образование!"
Успокоившись, он добавляет:
— Я думаю, что международному сообществу все это надоело!
Неплохо.
— Вы пробыли в израильских тюрьмах семнадцать лет. Вы жили с израильтянами, вы пытались их убить, они пытались вас убить. Чему вы научились у израильтян?
— Думаю, что я узнал много нового.
— Что?
— Прежде всего, вы знаете, я выучил их язык… Во-вторых, я изучил историю евреев и сионистского движения и, думаю, я знаю о них больше, чем они сами знают о себе.
— Джибриль, является ли сионизм расизмом, да или нет?
— Я думаю, что сионизм, выражающийся в нынешнем израильском поведении, является худшим видом расизма.
