— Скажите мне, что захотите, а я поведаю миру о том, что бы вам хотелось им рассказать.
— Я не знаю, хотят ли ваши читатели что-то знать о нас, — отвечает он.
— Вперед, говорите, — подбадриваю его я, и он начинает.
— Мы представляем подлинный иудаизм, культуру, начавшуюся три тысячи лет назад на горе Синай.
Сефардский депутат Ицхак говорил о тридцати пяти сотнях лет, но это ведь ашкеназский депутат. Может быть, сефарды старше, я не знаю.
— Почему так важно, чтобы мы сохранили эту старую культуру? — спрашивает Меир и тут же отвечает: "Еврейский народ является старейшей нацией в мире".
Некоторые, возможно, оспорят это историческое обозрение, но они не впечатлят Меира. "Нет другой, столь же древней нации", — подчеркивает он.
А что же такое еврейская культура? Ну, согласно депутату Меиру, есть одна вещь, к ней точно не относящаяся: "Если вы покупаете товары "Made in Israel", то это еще не делает вас евреем".
Депутатам Кнессета, я вижу, нравится поговорить о философии, идеологии, этике и истории, но я пытаюсь вернуть депутата на землю на пару минут.
— Сегодня Кнессет созывается для обсуждения так называемого закона "о равном разделении бремени". Можете ли вы объяснить мне, что это такое?
— Никто не знает!
С этим человеком не скучно, но на мой вопрос он отвечать не желает.
Правда заключается в том, что закон "о равном разделении бремени" в данный момент для Израиля весьма взрывоопасен. Израильтяне харедим не служат в армии (не "разделяют бремя"), но получают помощь от государства в случае нужды, как и любой другой гражданин и даже чаще.
Полвека назад это не было большой проблемой, поскольку их было немного, но теперь их сообщество насчитывает сотни тысяч человек.
Я давлю на него, требуя лучшего ответа, нежели "никто не знает", и он отвечает, что "разделить бремя" — всего лишь инструмент, который светские евреи используют для атаки на харедим за неимением чего-то лучшего.
— Почему это, мужчины друзы служат в израильской армии, а друзские женщины нет? Где равенство?
Конечно же, служба друзских женщин в израильской армии — это последнее, что заботит депутата Меира, но хороший метод сбить человека с курса.
Со своей стороны, я прошу его быть более точным в своих ответах, и он подчиняется:
— Я не рассматриваю как святая святых необходимость иметь здесь еврейское правительство. Конечно, удобней, когда правительство еврейское, но если еврейское правительство устраивает нам трудности в соблюдении наших традиций, то я не жажду, чтобы именно евреи управляли государством.
Другими словами, депутат Меир говорит следующее: если иметь еврейское государство означает, что общине харедим придется служить в армии, то он и его партия предпочли бы иметь государство исламское. Это нечто, что я никогда не думал услышать, но факты есть факты.
* * *
После того, как я покидаю комнату депутата Меира, я сталкиваюсь с министром Ури Орбахом и спрашиваю, не хотел ли бы он дать интервью. Он отвечает:
— Зачем? Почему я должен тратить свое время на пиар Израиль? Спасибо, нет.
* * *
Депутат доктор Ализа Лави — член самой новой партии Израиля, “Еш Атид” (Существует будущее), созданной журналистом Лапидом, превратившимся в политика. Ализа — одна из наиболее известных феминисток своей страны, религиозная женщина, преподаватель университета и автор нескольких книг.
Я прошу ее рассказать мне, что такое "Израиль".
— Для меня государство Израиль означает дом. Дом — это место, где вы работаете, место, которое вы любите, ремонтируете, храните, это место, куда вы можете убежать и где спастись.
— Вы гордитесь тем, что вы израильтянка?
— Конечно. И более того, я благодарна Израилю. Я принадлежу поколению, у которого есть дом, и я очень этому рада. Моя бабушка родом из Бухареста. Она была моделью, когда ей было двадцать — двадцать один год. У нее была студия моды, у нее было все, но в один прекрасный день ее студию и все, что она имела, сожгли. Были люди, позаботившиеся о ней и доставившие ее сюда. Медленно, но она отстроила себя заново, себя и эту землю. Я вижу свою задачу в том, чтобы помочь каждому еврею в любой точке мира, желающему сюда приехать, помочь, в чем бы он ни нуждался. Эта страна является домом для евреев, и моя работа состоит в том, чтобы сохранить это место живым.
— Что такое израильтянин?
— Человек, желающий жить, продвинуться, выжить. Желанием жить пронизаны все части бытия израильтянина. Почему израильский хайтек столь продвинут? Это не только "еврейский мозг", это гораздо больше. Это желание жить полной жизнью. Быть израильтянином значит иметь дом. И, несмотря на все различия между евреями, несмотря на все крики друг на друга здесь в этом Кнессета, существует какой-то клей, соединяющий всех израильтян. Мы все разделяем тот же дом. Я не могу объяснить это. Эта общность, это единство дает мне силы сидеть с немецкими журналистами и давать это интервью. Это придает мне силы, и я могу простить прошлое.
Она говорит обо мне. Это я немец, и ей нужно особое усилие, чтобы говорить со мной. Хорошо.
— Можете ли вы дать мне образ этой "общности"?
— Если я упаду на улице, я хочу, чтобы это произошло здесь [в Израиле], ибо здесь кто-нибудь поможет мне. У меня нет другой земли, нет никакого другого дома.
Таковы нынешние предводители страны, в которой я когда-то родился. Эта страна также благословлена миллионом кошек, некоторые из которых живут в моем саду, куда я и возвращаюсь.
Выход Двадцать Седьмой
Что делают гуманные иностранные журналисты возле лежащего полумертвого сирийца.
Я не знаю, где сегодня кошки. Возможно отправились в Иорданию на конференцию KAS.
Дядя Сэм угрожает вмешаться в конфликт в Сирии, где один человек убивает другого без какой-либо причины, а ребёнок голодает, пока не умрет. К настоящему моменту, согласно опубликованным данным, в Сирии потеряно уже более 100 тысяч жизней, а число раненых значительно больше.
Ближний Восток остается Ближним Востоком, местом, где коалиции и лояльности возникают и обрываются дуновением ветра. Ряд раненых в сирийской войне пересекают израильскую границу и попадают на лечение в израильские больницы. Сирия — один из злейших врагов Израиля, но Израиль — это место, отделяющее раненых от смерти.
Я благополучно прибываю в Цфат, что на севере страны. Каким-то образом сто сорок раненых сирийцев попали в Израиль и в настоящее время многие из них оказались именно тут, где я нахожусь на данный момент, в больнице Зив.
На кровати — едва живой Халид: пальцев нет, в теле дыра, лицо окружено трубками и проводами, поддерживающими дыхание. Он здесь уже две недели, и только Аллах знает, каково его будущее.
