Не все евреи согласны с этой арифметикой, они утверждают, что помимо черного и белого есть еще цвета. Большинство из них предпочитают серый. Они "пропустили" или пережили Освенцим и Треблинку, но не стали действовать подобно своим братьям в Ашкелоне, они не выселяли арабов, а выбрали совместное сосуществование. Сегодня, десятилетия спустя, в Ашкелоне живут только евреи, и все же Ашкелон не находится среди критикуемых иностранными организациями за жестокость по отношению к арабам.
Офир не думает, что то, что произошло тогда, действительно имеет значение. Это Ближний Восток, и в этом регионе время от времени случаются неприятные события.
На самом деле, нечто столь же дурное случилось и с ним.
— Я был выселен из моего собственного дома в секторе Газа. Я построил его и жил, и там мы были одной большой семьей, а затем израильское правительство выселило всех нас и сравняло бульдозерами наши дома. Мы не могли с этим ничего поделать.
Родившись в Ашкелоне, став постарше, он переехал в Ницанит, что в северной части сектора Газа, где он построил дом для себя и своей семьи. Но дом просуществовал недолго. Бывший премьер-министр Ариэль Шарон выселил всех жителей Ницанита в августе 2005 и разрушил город. Предложенная государством компенсация покрыла часть стоимости домов, но пережитые психические и психологические страдания остались без компенсации.
Многие из бывших соседей Офира, рассказывает он, страдают от сильных депрессий и по сей день, и процент разводов среди них чрезвычайно высок.
Офир, знающий, что жизнь иногда подвергается беспорядочным ударам, вернулся обратно в Ашкелон и живет нормально. Он служит менеджером в местном отеле "Dan Gardens", и кроме того, у него собственный компьютерный бизнес. Две работы лучше, чем одна, потому что вы никогда не знаете, куда закинет вас жизнь.
* * *
Судьба забрасывает меня в Национальный парк Ашкелона к Джошу. Джош, археолог Гарвардского университета, проводящий свои летние каникулы на раскопках в Ашкелоне, представляет мне детали того, кто, где и как долго жил здесь, и какая группа изгоняла какую, жившую ранее. Джош, давая мне краткий урок, сообщает, что история этого места началась не в 1948 году. Здесь жили:
— Ханаане, эпоха ранней и поздней бронзы, 2850–1175 до н. э.
— Филистимляне, 1175-694 гг. до н. э.
— Финикийцы, 550–330 гг. до н. э.
— Греки, 330 к.-…, я не помню точный год.
— После греков пришли и поселились Римляне. Византийцы. Омейяды. Аббасиды. Крестоносцы. Османы. Британцы. И теперь Израиль.
— Вы не упомянули евреев. Разве они не правили здесь раньше?
— С точки зрения археологии, у нас нет никаких доказательств того, что евреи когда-либо контролировали район Ашкелона.
Так говорит Джош Уолтон, директор лаборатории и археолог Национального парка в Ашкелоне.
— Значит ли это, что нет никаких доказательств того, что евреи жили здесь раньше?
— Я говорю только об этом районе, об Ашкелоне.
Омри, работник Национального парка, предпочитает говорить не о древних временах, а о современных. Он рассказывает мне о ракетах из Газы, которые обычно падали здесь в больших количествах до операции "Литой свинец" в секторе Газа в 2009 году, но временами падают и сегодня.
— Здесь?
— Хотите, чтобы я показал вам ракету "Град"?
— Да!
— Вы стоите рядом с одной из них.
— Что! Я смотрю вокруг и действительно ее вижу.
Я поднимаю ее, чтобы почувствовать вес. Ого, тяжелая! Зачем палестинцам стрелять ракетами по парку? Ну-с, они, собственно, пытались убить несколько живых евреев в городе, но в конечном итоге подстрелили несколько мертвых ханаан в парке.
Это очень интересный парк, открытый музей в песках на побережье Средиземного моря. Ты ходишь и разглядываешь статуи трех — четырех тысячелетней давности, колонны и всякое другое лежит вокруг, как если бы это были просто камни, не представляющие никакой ценности. Здесь вы можете увидеть даже "самые древние арочные ворота в мире" ханаанского периода. Любопытно, что вы не заметите здесь ни одного туриста. Израильское Министерство Туризма следует внести в Книгу рекордов Гиннеса за худшую работу в области маркетинга.
Мимо проезжает Нир, работающий в Управлении Древностей Израиля, у него пистолет. Его работа заключается не в том, чтобы вас убивать, а чтобы убедиться, что строители жилья в этом районе не строят на древних руинах и что израильская армия не разрушает древности, прокладывая дорогу к базе. Я прошу Нира взять меня к израильской границе с сектором Газа. Мне хочется посмотреть, как далеко это от того места, где я сейчас стою.
Шесть минут и тридцать секунд занимает проезд от Ашкелона до КПП Эрез на границе Газы. Слыша об этом КПП только из отчетов многочисленных СМИ, я ожидаю, что меня встретят грубые израильские солдаты со зверскими физиономиями и автоматами. Однако этот образ так и не материализуется. Первое, что я вижу, когда добираюсь до границы, это арабская скорая помощь, проезжающая из Газы в Израиль. Оказывается, больной из Газы едет лечиться в еврейских больницах Израиля.
Я подхожу к самому проезду. Молодая девушка с улыбкой шире, чем весь сектор Газа, приветствует меня. Грубых мужчин, которых я ожидал увидеть, здесь нет.
— Сколько людей пересекло границу сегодня? — спрашиваю я ее.
— К данному моменту около трехсот. Хотите пройти туда?
Она хочет помочь в случае, если мне что-нибудь нужно. Думаю, что никогда средней стюардессе Lufthansa не хотелось так обслужить меня. И еще одна мысль мелькает в моей голове: иностранные журналисты, берущие курсы в Аль-Кудс.
— Подбрось меня в Сдерот, — прошу я Нира.
Сдерот — город, знаменитый тем, что по нему и его жителям разнообразные палестинские фракции палят ракетами, получая от этого удовольствие. После ухода Израиля из Газы тысячи и тысячи ракет были выпущены по Сдероту на протяжении многих лет. Это самый обстреливаемый город в стране, а возможно, и в мире.
Нир подбрасывает меня в Сдерот.
Я выхожу из машины и начинаю беседу с первым же человеком, которого встречаю, молодым Даниэлем.
— Вам нравится Сдерот?
— Я люблю его. Сдерот — самое безопасное место в мире.
— Вы с ума сошли?
— Слушайте, я здесь родился, вместе с бомбами. И для меня это до сих пор самое безопасное место.
— Безопасное?? А летящие бомбы вас не пугают?
— Слабаки напуганы. Но не я.
— Вы останетесь здесь на всю жизнь?
— Навсегда. Никто не уведет меня отсюда. Даже девушка.
Интересно, сможет ли красивая тунисская девушка с твердым задом и парой замечательных грудей, из тех, что снятся Авиву и Бару, убедить Даниэля оставить Сдерот.
