Книга Поймать еврея, страница 75. Автор книги Тувиа Тененбом

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Поймать еврея»

Cтраница 75

Наступило время, когда мне, наблюдателю людских слабостей, предстоит встретиться лицом к лицу с собственными слабостями. Я нахожусь в Израиле уже несколько месяцев, и все еще не заехал в город моего детства. Пора это сделать. Бней-Брак, самый ортодоксальный из городов Израиля, расположен в минутах езды от Тель-Авива, но между ними лежат целые миры.

"В Бней-Брак нет въезда в субботу и еврейские праздники", — говорит официальный дорожный знак на въезде в мой бывший родной город.

Ури, таксист из Лода, работающий в Бней-Браке в течении двух десятилетий, делится со мной своим мнением о городе:

— За все двадцать лет у меня не было никаких проблем. Пьяных здесь нет. Есть ситуации странные. Когда пара приходит вместе и садится сзади. Она просит телефон, но он не подает его напрямую ей, а только кладет между их сидениями, а она забирает его оттуда. В определенные периоды им нельзя касаться друг друга.

Он имеет в виду период, когда у женщины менструация.

— Я думаю, им не стоит вести себя так в присутствии незнакомых людей, и это единственное мое критическое замечание.

— А как в Лоде?

— В Лоде смешанное арабо-еврейское население.

— Как вы ладите там?

— Все эти двадцать лет я провожу весь день в Бней-Браке. Вот мой ответ.

Я выхожу в двух кварталах от моего дома детства. Я ожидаю увидеть апельсиновую рощу, ту, мимо которой я ходил в детстве каждый день. Но никаких деревьев здесь больше нет, нет апельсиновой рощи и нет апельсинов. Единственное, что здесь растет теперь, это большие здания и множество людей. Все они харедим.

А на том углу улицы раньше был газетный киоск. Теперь его нет. Газеты запрещены, а вместо газетного киоска здесь магазин по продаже париков для замужних религиозных женщин.

Я подхожу к дому, где вырос.

На другой стороне улицы у входа в дом моего тогдашнего соседа Хаима Каневского я вижу едва продвигающуюся очередь из людей. Я помню Хаима человеком небольшого ума и не обладающим какими-то особенными качествами. Зачем люди стоят в очереди, чтобы увидеть его?

— Чтобы получить его благословение, — поясняет мне женщина, заметившая, что я наблюдаю.

Она бы и сама хотела получить его благословение, но Хаим благословляет лишь мужчин.

По-видимому, с годами Хаим приобрел почитателей, полагающих, что если он за них помолится, то они излечатся от своих болезней, а если он взглянет на них, то их осенит мудрость.

В прежние времена это считалось бы идолопоклонством, но не сегодня. С годами, кажется, Бог изменил свой Замысел.

Печально быть свидетелем того, как иудаизм моего детства, иудаизм, поклоняющийся учености, превратился ныне в культ жалкого человечка. Я смотрю, не веря своим глазам и жалея, что я пришел сюда, затем поворачиваюсь и быстро ухожу. Люди здесь изменились, я изменился, и Бог, кажется, изменился тоже.

Рядом с моим домом когда-то жил немецкий еврей, и у него на переднем дворе были куры. Кур там больше нет, и его самого тоже.

Я беру такси в соседний город Рамат-Ган, чтобы посмотреть, как припоминают свое детство другие люди.


* * *

Я захожу в дом престарелых, населенный в основном выходцами из Германии, дом стариков-екке.

И встречаюсь с Гертрудой. Гертруда принадлежит семье, владевшей в довоенной Германии знаменитой сетью универмагов "Шокен". Ее комфортабельная жизнь закончилась с приходом нацистов к власти, когда семья начала переезжать с одного места на другое, убегая от посланцев Гитлера. Она родилась в Регенсбурге, а затем, когда ей было три года, семья переехала в Нюрнберг. В 1933 году они переехали в Гамбург, затем в какой-то другой город все еще в Германии, и наконец, в Амстердам. В 1937 году ее семья переехала в то, что теперь называется Израилем. Ее родственник Амос Шокен является владельцем Haaretz.

— У вас есть бесплатная подписка?

— Нет.

— Во время Второй Мировой войны ее призвали в британскую армию. Британцы пообещали, что она останется внутри Израиля и посадили ее и других на поезд.

— Мы ехали, ехали и ехали, пока, проснувшись утром, не обнаружили себя в пустыне. Мы были в Египте. Я посмотрела вокруг и увидела пустыню, палатки, и еще кладбище. Помимо прочего, мы похоронили там подругу. Она была родом из Любека, одна во всем мире, никого из ее семьи не было с ней. Она заразилась каким-то вирусом гортани, ее прооперировали, но что-то пошло не так, и она умерла.

— Что вы делали в Египте?

— Тяжелая работа. Я должна была разбирать грузовики на части, промывать их в масле, и затем собирать их назад. Я стала сержантом.

— Скажите, вы знали в те годы, что происходит в Европе?

— Знаете что? Мы получили письмо из Освенцима, не рукописное, а напечатанное. "У нас все хорошо, но мы не сможем вам снова написать."

— Гертруда, когда вы впервые узнали про газовые камеры?

— Трудно сказать. Мне трудно сказать.

— Вы гордитесь своим немецким происхождением, своей немецкой культурой?

— Я с трудом читаю на иврите. Я читаю только на немецком и на английском.

— Значит, вы гордитесь этим?

— Горжусь? Слушайте, это культура!

У Гертруды есть дети, внуки и правнуки. Они врачи, юристы, музыканты и иные уважаемые профессионалы.

— Я никогда не была снова в Гамбурге. На самом деле, я никогда не посещала ни один из германских городов, в которых я жила. Некоторые, — говорит она мне, — из тех, что выжили, едут и посещают дома, принадлежавшие их семьям до войны, но я никогда такого не сделаю.

— Почему нет?

— Что? Чтобы стыдить людей за то, что сделали их родители?

Экий екке поц.

Поговорить со мной заходит другая женщина, Рива. Рива покинула Германию в 1938 году со своим отцом-врачом. Когда они приехали сюда, британцы не позволили ее отцу работать врачом, и он открыл кафе. Он назвал его "Кафе доктора". Как и Гертруда, она служила в британской армии в Египте. Знала ли она в полной мере то, что происходило с евреями в Германии? "Нет", — отвечает она.

— Что вы думаете о современной Германии?

— Меркель держит их жесткой рукой, но еще есть нацисты, продолжающие работать до сих пор. Верно?

Не все в этом доме престарелых немецкого происхождения. Йегуда, например, родился в Кракове. В 1942 году, участвуя в подпольном польском движения, он бросил бутылки с зажигательной смесью в немецких солдат, сидящих в кафе, затем участвовал в вооруженном ограблении, был пойман и в 1943 году попал в Освенцим.

Книга Примо Леви "Выжить в Освенциме" очень точна, — говорит он. Никто не рассказал историю так верно, как сделал это он.

Знал ли Йегуда, что происходит?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация