— В 1943 году мы знали, что они истребляют евреев, хотя не знали, как именно, — говорит он.
— Когда вы вышли из Освенцима?
— Я сбежал в начале марша смерти 20 января 1945 г.
После поражения Германии и прежде чем покинуть Европу навсегда, он отомстил.
— Мы провели операцию в лагере для военнопленных, где находились офицеры СС, — говорит он мне, по-прежнему наслаждаясь тем моментом. "Бесславные ублюдки" Квентина Тарантино — выдумка, но Йегуда реален.
Иегуда не стесняется слов, говоря о екке в этом доме престарелых.
— Нам повезло, что Гитлер не вербовал немецких евреев в СС, — говорит этот польский еврей, подчеркивая смысл каждого произносимого слова и слога.
Наконец-то, кто-то заставил меня рассмеяться.
Позже я встречаюсь с Амосом Шокеном и спрашиваю его, почему он не предложил Гертруде бесплатную подписку на его газету Haaretz. Я не могу поверить в его ответ. Он даже не знает, что эта женщина жива.
Я не Амос, и мне хочется знать людей и что они собой представляют. Например, я знаком с Товой, американской леди, не умеющей готовить, и я слышал о ее сыне, человеке, посвящающем себя работе в НПО под названием "Адала". Настало время, когда опытный агент узнает, чем занята Адала в эти дни.
Выход Тридцать Седьмой
Один среди бедуинов: Что случится с вами если вы войдете в дом бедуина и приласкаете самую привлекательную из женщин под хиджабом, которую увидите?
На автобусных сидениях рядом со мной Мишель и Александра, француженка и итальянка. Они отправились в Негев в рамках миссии по установлению свидетельств, касающихся Израиля. Они хотят знать, как Израиль ведете себя по отношению к своим бедуинам, и они полны решимости выяснить истину.
Они представляют соответствующие НПО в своих странах, и кроме того связаны с другой НПО, EAPPI ("Мировая Программа Сопровождения в Палестине"), с которой я сталкивался в Израиле прежде.
Предыдущие два дня Мишель провела в Тель-Авиве, работая с Zokhrot ("Женщины Помнят"), израильской НПО, цель которой привезти в Израиль миллионы арабов со всего мира, считающих Палестину своей родиной, и не дать забыть "грабежи, массовые убийства и изнасилования палестинских жителей", учиненных над палестинцами евреями. Чем Мишель занималась с женщинами из Zokhrot? Ну, это была большая работа — переименовывать улицы Тель-Авива в соответствии с их "оригинальными палестинскими названиями".
Я догадываюсь, что Мишель не нравится тот факт, что евреи живут в Тель-Авиве, городе, основанном евреями.
— Почему вы так интересуетесь Израилем?
— Я не хочу, чтобы люди говорили от моего имени, — объясняет она, поясняя что она еврейка и ей надоело, что другие евреи и еврейские организации распространяют ложь по всей планете.
— Израильское правительство платит деньги крайне правым еврейским организациям во Франции, чтобы манипулировать правдой. Они утверждают, что во Франции есть антисемитизм, но это абсолютная ложь. Во Франции существует антиисламизм, а не антисемитизм.
— Почему израильское правительство платит деньги французским организациям, чтобы те говорили, будто Франция является антисемитской?
Мишель смотрит на меня в полном недоумении. Никогда еще она не видела такого идиота, как я. Как я могу не понимать основы основ? Но, я не понимаю. Не может ли она быть столь любезна и терпелива со мной и объяснит? Ну хорошо. Израиль хочет гарантировать, что никто не будет его критиковать, и для этого он обвиняет народ еще до любых обвинений в свой адрес и называет его расистским прежде, чем у других есть шанс предъявить Израилю счет за расизм.
Блестяще, хотя и немного сложно!
К счастью, эти две женщины пытаются добраться в офис "Адала" в городе Беэр-Шева, столице израильского Негева, туда же, куда направляюсь и я. К тому же, офис Адала — хорошее место для проведения объективного исследования ситуации с бедуинами в Израиле.
Приехав в Беэр-Шеву я вижу множество проходящих мимо женщин, одетых в никабы и бурки, и спрашиваю себя, не уехал ли я случайно назад во времени, и не оказался ли снова в стамбульском аэропорту. Но потом я вижу Мишель, переименовщицу Тель-Авивских улиц, и понимаю, что я в еврейском государстве. Я вхожу в офис "Адала", и то же делают две европейские женщины-исследовательницы.
После того, как мы оказываемся там, директор офиса доктор Табет Абу Расе говорит нам:
— Мы представляем права палестинского народа. У меня есть кое-какие документы для вас, касающиеся дискриминации палестинцев и нарушения их прав.
Он показывает на карту в офисе, которая на арабском называется: "Карта Палестины до Накбы 1948 г." (Накба означает катастрофу, то есть основание Израиля.)
Когда доктор Табет говорит о палестинцах, он не имеет ввиду Западный берег реки Иордан. Те, о ком он говорит, это арабы, живущие в самом Израиле и являющиеся его гражданами. "Адала", пропалестинская НПО, которую столь любит сын Товы, занята именно этими бедуинами.
Я стараюсь сформулировать то, что увидел и услышал во время выступления доктора Табета. "Адала", обнаруженная мною некоторое время тому назад, хотела бы видеть, как евреи потеряют свои дома, в то же время прилагая все усилия, чтобы арабы удержали свои нетронутыми.
Доктор Табет старательно продолжает. "Негев, — говорит он, — составляет 60 процентов общей площади Израиля." Доктор Табет любит говорить о процентах: "95 процентов в Негеве, и 93,5 процента земли во всем Израиле определяются как государственные земли. Нет ни одной страны в мире, которой бы принадлежало так много земли, за исключением Северной Кореи".
Мишель вскакивает, чтобы защитить Северную Корею. Северная Корея не расистское государство, исключающее людей из-за расистской идеологии, а вот Израиль "дискриминирует по расовому признаку, отлучая арабов от владения землей".
Отлично.
"Израиль движется в направлении иудизации Израиля", — говорит д-р Табет, утверждая, что Израиль "конфискует все права бедуинов."
К д-р Табет присоединяется Халиль, работающий в этом офисе, и они вдвоем обвиняют Израиль во всем дурном, что только существует под солнцем. Исследовательница Мишель не задает вопросы, а лишь постоянно кивает в знак одобрения, бормоча "точно" или "конечно" каждый раз, когда кто-нибудь говорит что-нибудь гадкое об Израиле.
"То, что Израиль совершает, это ползучий апартеид", — поднимает свой голос д-р Табет. И Мишель говорит: "Конечно."
Исследование.
Я спрашиваю доктора Табета, сколько вообще бедуинов. "Двести семьдесят тысяч", — отвечает он, — из них 210000 живут здесь и 60000 в Галилее". Во второй половине дня он возьмет нас встретиться с некоторыми из них. Но вначале Халиль покажет нам деревню, чтобы мы могли увидеть жизнь бедуина непосредственно.
Вступительная речь закончена, и Халиль берет нас к себе домой. Он ведет Мерседес.
