* * *
Тем временем прибывает Захария. Он палестинец из деревни Джит и имеет визитную карточку, возвещающую, что он "координатор по правам человека".
Я залезаю в его внушительных размеров ван, оборудованный внутри всяческими техническими новинками, и мы едем.
— Что вы хотите посмотреть?
— Все.
Он везет меня в деревню Бурин. До этого мы были на оливковых плантациях этой деревни, а теперь едем в саму деревню. Через несколько минут мы там. Я оглядываю это место и думаю, что, наверное, здесь ежедневно справляет свой бал Ангел Несчастья. Куда я ни брошу взгляд, я вижу абсолютную невыносимую для глаз нищету.
Да. Именно так большинство телезрителей мира представляют Палестину, и я вижу это своими глазами. Международные СМИ, я подтверждаю, предоставляют честную информацию.
Мне нужно подышать чистым воздухом, я захожу купить сигареты в небольшой магазинчик, больше похожий на бетонную дыру, и задумчиво наблюдаю выдыхаемый изо рта дым.
За облачком дыма через дорогу, я замечаю группу детей, и скоро начинаю с ними играть. Им это нравится. И они мне нравятся. Симпатичные, Бог знает отчего счастливые, они открыты мне, незнакомцу. Если кому-нибудь понадобится доказательство того, что дети могут быть счастливы на улице Ангела Бедности, он или она может приехать сюда. Я пытаюсь сравнить это место с Great Neck в Нью-Йорке, где я жил приличное время тому назад. Great Neck — один из богатейших пригородов Америки, где дети получают самый лучший уход, известный миру, лучшее образование, лучшие игрушки, лучшую еду, лучшее жилье, все самое лучшее. Думаете, они счастливее? Вы можете увидеть их гуляющими толпой по улицам такими сияющими и смеющимися? Ничего подобного. Дети Great Neck болеют гриппом, а дети Бурина даже не знают, что такая болезнь существует.
Я восторгаюсь видом детей из Бурина и продолжаю с ними играть.
Вскоре ко мне присоединяются все больше и больше детей. Я сочиняю песню "а о е a o o", и мы все вместе громко поем, очень громко. Лучший уличный театр, которому Бурин когда-либо был свидетелем.
Для Захарии из "Рабби за права человека" я с детьми кажусь сумасшедшими. Он смотрит на меня и на детей и говорит, что это шоу напомнило ему арабскую пословицу: "Если ваши друзья сошли с ума, а вы нет, то ваш ум вам не поможет". Это означает, что теперь я могу вытворять все, что захочу, и ему придется подчиняться. Мне это подходит.
Человек с другой стороны улицы пытается выяснить, что это за шоу, и приближается к нам. Он представляется: "Мунир". Мунир, хотите верьте хотите нет, тоже правозащитник. Точнее он работает на "Йеш Дин", израильскую НПО, щедро финансируемую немецким IFA (Institut für Auslandsbeziehungen) среди прочих.
Эта разыгрывающаяся на глазах сцена: два араба, которым евреи платят за ловлю плохих евреев, встречающиеся на одном углу улицы, — поражает меня, как сцена из романа Франца Кафки. Что же происходит на моих глазах? Израильские левые НПО, постоянно ищущие нарушения, совершенные их народом, соперничают друг с другом за вербовку местных агентов.
Как бы то ни было, я спрашиваю Мунира, знает ли он Йегудит.
Да, конечно, он знает. Почему же я не спросил его раньше? Она только что была здесь!
Ну, я не был знаком с Муниром раньше. Может он ей позвонить?
Он дает мне ее номер телефона.
Йегудит говорит мне, что ей все известно о Брюсе Ли и братьях-поселенцах, но крошечная проблема в вот в чем:
— Я не помню имен поселенцев. Они у меня на компьютере, — говорит она, — и она может выяснить это в течении десять минут.
Замечательно. У меня есть десять минут, десять часов, столько, сколько ей нужно.
Через несколько минут она звонит. У нее нет имён.
Подождите секунду, а разве нет судебного дела или чего-либо в этом роде?
— Это вам нужно проверить у Мухаммеда.
— Кто такой Мухаммед?
— Адвокат.
— Вы можете дать мне его номер телефона?
— Он в Умм-эль-Фахме, — говорит она, имея в виду арабский город.
Я говорю спасибо и вешаю трубку. Нет смысла отслеживать это дальше.
* * *
Жизнь продолжается, и Захария приводит меня в дом, в котором израильская армия сожгла одну из комнат. Мунир присоединяется к нам. Захария паркует свой большой черный ван возле почерневшей комнаты дома. Должен признаться, это красивый образ. Я вхожу в небольшую комнату, и похоже, там действительно что-то горело.
Мунир рассказывает историю:
— В прошлую субботу в 4:30 вечера, в деревню прибыла армия. Двое солдат сошли с джипа, подошли вплотную к первому дому и бросили туда бомбу. При этом они сказали: "Никому в деревне не разрешается выходить из домов". Затем они пошли ко второму дому и бросили на первый этаж еще три бомбы. Дети и взрослые начали бросать камни, и тогда прибыло много солдат, десять джипов. Они бросили в дом три бомбы с газом. Две маленькие девочки и ребенок, бывшие в доме, стали задыхаться. Прибежали люди и вытащили детей. Я вызвал пожарную команду, и они погасили огонь сквозь окно.
— Почему армия это сделала?
— Это происходит каждый день, армия приходит сюда и бросает бомбы, а дети бросают камни.
— Каждый день?
— Каждый второй день.
— Они здесь были вчера?
— Нет.
— Значит они придут сегодня. В котором часу они обычно приходят?
— Около 4:00 вечера.
Сейчас 2 часа дня. Я решаю подождать здесь. Осталось всего два часа.
Итак, у меня есть два часа, которые надо на что-то убить, и я думаю, как лучше всего ими распорядиться. Мне приходит идея: поскольку израильская армия приезжает сюда каждый второй день, бросая в дома бомбы, я должен видеть массу сожженных домов.
— Можно осмотреть другие сожженные дома? — спрашиваю я.
— Нет.
Это выглядит не слишком хорошо. Немец желает доказательств еврейской жестокости, и все, что ему предлагают, это истории без всяких доказательств. Немцы, что поделать, от природы любят искать доказательства.
Ну, это же Восток, и Аллах — не дурак. Аллах дал людям мозги, и поэтому хозяйка дома сообщает, что она сфотографировала происходившее на свой мобильный телефон. Так что все можно доказать!
— Могу я посмотреть на фотографии, если телефон с вами?
Да, у нее есть телефон, и я могу увидеть фотографии.
— Пожалуйста.
Женщина выходит за телефоном. Затем она возвращается с телефоном. Отлично.
— Могу я посмотреть фотографии?
— Ну, не совсем. Пиксели исчезли. Телефон, к сожалению, сломался.
Я понимаю, что скорее сюда явится Пророк Махди, нежели израильская армия, и возвращаюсь с Захарией назад в ван, чтобы ехать дальше.
