— Позвольте мне понять вас, брат. Когда мусульмане захватили ваших христианских братьев и сестер в плен, подвергнув опасности их жизни в одной из главных святынь вашей веры, вы сменили свою первейшую лояльность — верность своим христианским братьям — на преданность этим мусульманам. Не просто вашу преданность, вы приняли гораздо более серьёзное решение в их пользу и приехали сюда. Это имеет смысл для вас? Меня это ошеломляет. Не принимайте это лично, но иногда я думаю, что всякий раз, когда немцы говорят об евреях, смысл и логика таинственным образом исчезают. Я ошибаюсь?
Брат Йозеф смотрит на меня, затем смотрит на невидимую точку куда-то мимо, и после нескольких минут мертвой тишины произносит:
— Да, это ошеломляет.
Я решаю, что лучше бросить еврейско-немецкую тему и поговорить с Тони, сидящем под обличием брата Йозефа. Вспомнив монаха, встреченного в храме Гроба Господня, и его горячие поцелуи, я задаю этому монаху интимный вопрос.
— Скажи мне, брат, ты монах и у тебя нет сексуального партнера. Что ты делаешь, когда сексуальное желание охватывает тебя? Как ты с ним справляешься?
— Иногда я плачу.
— Позволь мне спросить тебя, и, конечно, ты не обязан отвечать, ты мастурбируешь?
Брат Йозеф отвечает тихим голосом:
— Это то, что монахи делают.
Эта способность немца честно отвечать даже на самые интимные вопросы, которую я наблюдал много раз прежде, заставляет меня любить немцев. Я могу быть очень критически к ним настроен, но я также часто ими восхищаюсь.
Брат Йозеф ведет меня в церковь, место, которое ежедневно, кроме воскресенья, посещает от четырех до пяти тысяч человек. Но слава богу, когда мы туда идем, как раз воскресенье. Я замечаю кусок скалы, кажущийся совершенно неуместным в этой церкви. Что это? Ну, вы никогда не поверите! Именно на этом камне сидел или стоял Иисус Христос, разделяя пять хлебов и две рыбы на пять тысяч голодающих, и все оказались совершенно сыты.
Есть Иисус Христос и есть христиане. На иврите вы говорите не христиане, а ноцрим (арабы-мусульмане говорят Насранийин), что означает Назаряне, а Иисуса Христа называют Иисусом Назарянином. Иисус жил недалеко отсюда, в Назарете, и, покидая это место, где он совершил чудо, я еду посетить его город.
Выход Сорок Восьмой
Я беру номер в отеле "Fauzi Azar Inn", просто жемчужине в центре Старого Назарета. Гости здесь свободные от предрассудков, и вы можете бесплатно выпивать и закусывать, сколько пожелаете. На регистрации работают две молодые христианки, финка и американка, и обе любят арабов больше, чем не слишком симпатичных евреев. Как выразилась одна из них: "Бог выбрал евреев не за то, что они милые". Какой приятный прием. Думаю, здесь мне лучше быть христианином. Не будет ни Абу Али, ни Тувии. Только Тоби, немец-христианин.
Я отправляюсь на мессу с местными жителями. Через мгновение я оказываюсь в огромной церкви с большими бетонными колоннами. Судя по росписи на стенах, арабы здесь считают Иерусалим Иерусалимом, а не Аль-Кудсом. Любопытно. Служба проходит на арабском, и в ней слышится только одно ивритское слово: Аллилуйя. (Аллилуйя означает "Хвала Господу" на иврите.)
После молитвы я встречаюсь со священником, чтобы понять, что он думает. "Это оккупированная территория. Евреи занимали ее дважды: в 1948 г. и в 1967 г."
Замечательно.
Я болтаюсь среди местного населения, чтобы понять, что думают они, и обнаруживаю кое-что интересное: в этом городе нет евреев, и ни один житель не продаст свой дом еврею.
Этот израильский Назарет остался таким, как до 1967 г.
Я возвращаюсь в отель и засыпаю, единственный еврей в городе.
Когда наступает утро, Любна, чьё единственное желание заключается в том, чтобы как можно скорее выйти замуж, иншалла, забирает нас, группу постояльцев "Fauzi Azar", в тур по Старому городу. Пока мы идем, я вижу большие плакаты в поддержку свергнутого египетского президента Мухаммеда Мурси, принадлежащего "Братьям-мусульманам". Во время его краткого правления он непоколебимо поддерживал ХАМАС, а теперь сидит в тюрьме. Местные жители, израильские граждане, хотят снова видеть его у власти. ХАМАС не признает Израиль, хочет уничтожения Израиля, и эти люди поддерживают ХАМАС.
Замечательно.
Мы останавливаемся возле старого дома, где теперь никто не живет, и рассматриваем его архитектуру. Любна объясняет нам, что "здесь никто не живет, потому что хозяев изгнали оккупанты". Любна указывает на потолок с горелыми деревянными балками, и объясняет, что "люди сделали это столетия назад".
— Когда построен этот дом?
— Этот дом первого века новой эры, он принадлежал прежним палестинским жителям, жившим в этом городе под управлением Османской империи.
Полагаю, это те самые османы, что основали Альсру в Негеве, деревню Халиля, столь охраняемую "Адалой".
— Турки были здесь в первом веке?
— Да. Они были первыми завоевателями Палестины. Потом англичане заняли Палестину, а теперь Израиль.
Это очень поучительный рассказ. Согласно ему, здесь никогда не было ни римлян, ни крестоносцев. На самом деле, турки впервые появились здесь в 1517 году, так что их присутствие сдвинуто в прошлое на полтора тысячелетия.
Я замечаю Любне, что ни один османец даже не мечтал оказаться здесь в первом тысячелетии, не говоря уже о столетии, так как Османская империя возникла на двенадцать столетий позже.
Члены нашей группы, образованные западные люди, приехавшие на Святую Землю, чтобы продемонстрировать свои симпатии к "бедным палестинцам", как прежде сказал мне один из них, просят, чтобы этот странный немец прекратил разговоры. Они не спрашивают Любну ни о чем, и принимают все, что слышат. Они покупают все оптом, и мне не следует нарушать их мирное утреннее "расследование".
Что же это за народ, жители Запада, среди которых я прожил последние три десятилетия? Я назначаю встречу с руководителем немецкого KAS в Иерусалиме Майклом Мертесом. Может быть, он сможет мне что-то объяснить. Его офис находится в нескольких минутах ходьбы от моего дома в Иерусалиме. Туда я и отправлюсь.
Когда мои кошки видят меня на улице, они сразу бегут туда, где я обычно оставляю для них молоко, глядя на меня благодарными глазами. Надия, известная певица, не благодарит тех, кто ее поддерживает, а мои кошки — да.
Выход Сорок Девятый
Кто я? Агрессивный правый или левый нарушитель спокойствия?
"Мы поддерживаем укрепление демократии и власть закона в Израиле", — говорит KAS в своих декларациях. Лично мне кажется странным, что немецкий фонд приезжает сюда учить евреев демократии, хотя я не думаю, что эти слова — плод творчества Майкла Мертеса, главы отделения KAS в Иерусалиме.
Я встречался с Майклом раньше, и он заставил меня рассмеяться, рассказав анекдот, который мне запомнился:
