– Все, – спокойно ответила она, разглядывая покрывало на кровати. – Марджери завещала все свое имущество Молли и мне как ее законному опекуну.
В комнате наступила тишина. Я так и замерла с задранной за голову ногой и только переводила взгляд с одной сестры на другую.
– Повтори еще раз, – прищурилась Линда.
Дебби как-то сжалась и побледнела еще больше.
– По всей вероятности, единственной наследницей Марджери является Молли и я как ее законный опекун. – повторила она дрогнувшим голосом.
Линда издала какой-то странный звук.
– Хорошо, но тебе сказали, сколько оставила Марджери? – спросила она, и глаза ее заблестели.
– Я не спросила, Линда! – резко ответила Дебби, взглянув на нее с отвращением.
Линда обиженно прикусила губу, но продолжала пристально смотреть на сестру, А Дебби, казалось, вся ушла в себя и была поглощена разглядыванием собственных рук на коленях. Наконец, по-прежнему избегая взгляда Линды.
Дебби пояснила:
– Адвокат сказал что-то о владениях в Оксфорде и о каких-то вложениях и сбережениях, но это все, что я знаю.
Глаза Линды, казалось, вот-вот выскочат из орбит.
– Владения в Оксфорде? Вложения и сбережения? – взвизгнула она. – Боже мой, Дебби, похоже, что она припрятала кое-что на черный день!
Дебби предпочла проигнорировать это замечание и принялась рассеянно поправлять прическу.
Линда перевела взгляд на меня.
– Ну, Молли, разве ты не везунчик? – завистливо проворковала она.
Дебби бросила на сестру недовольный взгляд.
– Линда, пожалуйста, я не хочу больше об этом говорить. Я была уверена, что ты именно так это воспримешь, – сказала она, снова отворачиваясь к туалетному столику.
– Ну, Дебби, не будь такой букой, – примиряюще сказала Линда. – Я просто удивилась, вот и все.
Дебби ничего не ответила, продолжая наносить макияж перед зеркалом, словно Линды и не было рядом.
Я наконец опустила заднюю ногу и улеглась на кровати, стараясь обдумать все, что я только что услышала. Реакция Линды обеспокоила меня. Когда она обратилась ко мне, в голосе ее явно слышались хищнические нотки, и от этого мне сразу стало очень неуютно.
– Ну и что же теперь? – спросила наконец Линда, тщетно пытаясь напустить на себя равнодушный вид.
Дебби продолжала красить ресницы, но плечи ее поникли.
– Самой собой, я не могу ничего принять. У Марджери есть семья. Вот ее законные наследники, а вовсе не Молли. Я завтра позвоню Дэвиду.
Линда, прикусив губу, не сводила пристального взгляда с сестры.
– Ты уверена, что не слишком торопишься с таким решением, Дебби? – спросила она вкрадчиво.
– Совершенно уверена, – отрезала Дебби.
Линда еще несколько минут продолжала все так же сидеть на краешке кровати. Я чувствовала, что она надеется продолжить разговор, но Дебби демонстративно отвернулась от нее. Не добившись желаемого, Линда утратила решимость и молча вышла из комнаты.
В тот вечер они больше не говорили друг с другом. На самом деле, мне показалось, что Дебби избегает сестры. Она дольше, чем обычно, готовилась к выходу, а потом, едва заслышав колокольчик у входной двери, спустилась, чтобы встретить Джона, не приглашая его подняться в квартиру. Когда Дебби ушла, Линда принялась бродить по квартире, словно тигр в клетке, который никак не может найти себе места. Она безуспешно попыталась рассортировать свои вещи в нише, а потом заварила себе кружку травяного чая и пристроилась с телефоном на диване. Все эти ее метания так раздражали меня, что я спустилась вниз, решив, что лучше уж я буду по соседству с высокомерной Мин, чем с беспокойной Линдой.
Свернувшись калачиком на подоконнике, я недовольно подумала, что наша жизнь, и без того сложная, стала еще запутаннее.
Глава 18
Когда поздно ночью Дебби и Джон вернулись в кафе, я уже крепко спала, но услышав, как отпирают дверь, проснулась. Стоило мне открыть глаза, как я сразу забыла, что мне снилось, осталось только чувство вины и смутное ощущение, что из-за меня случилась какая-то беда. Я помотала головой и посмотрела на Дебби, которая опустила жалюзи и зажгла лампу, отчего кафе сразу наполнилось теплым желтым светом. Джон вернулся из кухни с двумя бокалами, и они чокнулись, а потом сели в кресла у камина.
– Итак? – начал Джон.
– Что «итак»? – спросила Дебби несколько напряженно.
– Итак, может, ты теперь скажешь мне то, что собиралась сказать весь вечер? – мягко спросил он, и в голосе его слышалась скорее озабоченность, чем ирония.
Дебби сделала глоток вина, угрюмо глядя на потухший очаг.
– Ну хорошо, я все думаю об этом странном наследстве.
– И что же в нем странного? – спросил Джон.
Дебби нервно хохотнула.
– Все странно, Джон. Марджери лишила наследства своего сына и завещала все Молли. И теперь я не знаю, как поступить.
Я была очень огорчена тем, что Дебби так болезненно воспринимает создавшуюся ситуацию, и еще тем, что я, хотя и косвенно, имею к этому отношение. Прищурившись, я попыталась разглядеть выражение лица Дебби, но мне мешала лампа, расположенная прямо позади нее.
– Но ведь я права, разве нет? – сказала Дебби, пытливо всматриваясь в лицо Джона и пытаясь понять, согласен ли он с ней. – Я имею в виду, не может ведь быть и речи, чтобы я от имени Молли взяла эти деньги. Так ведь? – Тон ее был напряженным, и в нем даже появились нотки отчаяния.
Я слушала ее, и мне все больше хотелось, чтобы Джон сказал, что согласен с ней, чтобы он посоветовал ей отказаться от наследства, так чтобы все это дело закончилось как можно скорей и о нем можно было больше не думать.
Джон беспомощно пожал плечами.
– Я не знаю, что в такой ситуации было бы правильно, а что нет, – ответил он спокойно. – Я ведь не знал Марджери и понятия не имею, почему она решила оставить свои деньги Молли. Может, она испытывала какие-то сильные переживания, пока была еще в здравом рассудке. – Он умолк, почувствовав, что это совсем не то, что хотела бы услышать Дебби. Дебби отвернулась, и вид у нее был такой же измученный, как и прежде. – Я думаю, тебе надо поступить так, как ты считаешь нужным, – сказал он наконец.
При этих словах Дебби вновь повернулась к нему, и на лице ее появилась тень раздражения.
– Но разве ты не видишь, Джон, то, что мне кажется правильным, совсем не соответствует завещанию. Оно должно касаться только Марджери и ее семьи. Эти деньги не имеют никакого отношения ни ко мне, ни к Молли, – сказала она, крепко сжимая свой бокал.
