Ничто не помешало бы ей спускаться на пути, но Феликс никогда этого не делала. То ли научилась, глядя на сослуживцев, то ли природное чутье подсказывало ей, что за желтую линию заходить нельзя. Железнодорожники часто тревожились, что она туда полезет, и не зря: Роджеру, станционному коту со станции Барнс, однажды отдавило хвост электровозом, и он еще легко отделался. Но когда Гарет спросил знакомых машинистов, не боятся ли они, что Феликс попадет под поезд, те только рассмеялись. Они сказали, что кошек не сбивают. Под поезд иногда попадают собаки и другие животные, но кошек на путях никто из машинистов даже не встречал; те издалека чувствуют, как дрожат рельсы, и успевали отбежать, когда поезда еще и видно не было.
Но железнодорожников тревожили не только поезда на путях. Кошки умеют прыгать на расстояние в шесть раз больше длины своего тела, но и эта волшебная способность не помогла бы маленькой кошке вроде Феликс, если бы она упала с платформы – даже если бы она не расшиблась, неизвестно, сумела бы она выбраться обратно или нет. К счастью, Феликс ни разу так не рисковала.
Гораздо больше, чем рельсы, ее интересовали пассажиры. Оказалось, что Феликс, эта отъявленная лентяйка, относится к своим обязанностям куда серьезнее, чем можно было ожидать. Она могла бы гулять где угодно, но вместо этого день за днем занимала место у окошка справочной и сидела там часами, ритмично помахивая хвостом, словно маятником. На нее обращали внимание, для пассажиров это был повод пообщаться с работниками станции, и в результате все оставались довольны.
Шли недели, уже чувствовалось холодное дыхание осени, и Феликс блестяще научилась встречать и приветствовать людей. А скоро она показала, что способна выручить в трудную минуту.
Дикторская после перепланировки стала меньше, но по-прежнему сообщалась со справочной, поэтому отвечать на вопросы обычно приходилось дикторам. Им, разумеется, помогала Феликс. Иногда беседа проходила мило и любезно, люди узнавали, на какой путь им идти, когда следующий поезд в Лидс или в котором часу прибудет в Йорк состав, который отправился туда в 16.46. Но бывало, что рейсы задерживались, отменялись, случались какие-нибудь накладки, и пассажиры появлялись у окошка раздраженными из-за того, что их планы нарушены. Гарет со времен работы у турникетов помнил, что рассерженный пассажир – это настоящее исчадие ада.
Однажды вечером, в конце рабочего дня Гарет сидел у себя за столом, и тут к окошку подошел мужчина. Он попал в сложное положение: очень неудачно отменили рейс в Манчестерский аэропорт, и он с семейством очень боялся опоздать на самолет. Днем поезда в аэропорт ходили почти каждую четверть часа, но дело шло к семи вечера, и до следующего был большой интервал, а времени у них почти не осталось.
– Ну-ка, подойдите сюда! – сердито сказал мужчина. Феликс в это время спала на столе в корзинке для входящих документов. Она шевельнулась, услышав громкий голос, и открыла большие зеленые глаза.
– Иду, сэр, – вежливо ответил Гарет и подошел к окошку. Железнодорожникам тоже было непросто, они могли только извиниться за отмену рейса и посоветовать подождать следующего поезда. Но пассажиров, которые так нервничали и злились, как этот, было почти невозможно успокоить.
Как и боялся Гарет, мужчина не хотел ничего слышать. Коренастый, лет пятидесяти, он разразился гневной речью. Он был вне себя. Его семья стояла рядом, жена кивала, а мальчик и девочка явно беспокоились, что поездка сорвется.
Потом мужчина перешел на крик. Обычно в такой ситуации Гарет остался бы за стеклом и успокаивал пассажира оттуда. Он снова сочувственно кивнул и вдруг заметил, что Феликс проснулась и стоит на столе рядом с ним. Гарет задумался. Когда он уговаривал Пола завести кота, он часто повторял, что станционный кот улучшит взаимодействие с пассажирами, будет успокаивать, утешать и радовать людей.
Гарет снова посмотрел на семью: отец побагровел и осип от крика, так что терять уже было нечего.
– Одну минуту, – сказал Гарет, – сейчас я к вам выйду. – Он повернулся и подхватил одной рукой Феликс. – Ну, мисс кошка, пора показать, на что вы способны! – шепнул он ей, открыл дверь и вместе с Феликс вышел на платформу к сердитому пассажиру.
– Ой, кошка! – ахнула девочка, которой было лет шесть. Увидев Феликс у Гарета на руках, она немедленно подбежала знакомиться: – Какая красивая, правда, пап?
Видно было, как ей хочется поиграть с Феликс. Гарет опустился на корточки и позволил ей погладить кошку. Феликс посмотрела на нее прекрасными изумрудными глазами и спокойно подставила черную пушистую спину. Мальчик было младше сестры, лет четырех, и немного робел, но тоже шагнул вперед и нерешительно потянулся к красавице-кошке.
– Еще раз прошу прощения, что поезд отменили, сэр, – продолжал Гарет, сидя на корточках с кошкой и детьми. – Следующий рейс в аэропорт будет через двадцать минут. Если вы на него сядете, то успеете на самолет.
У того куда-то подевался весь запал негодования. Он переглянулся с женой, и оба стали смотреть, как дети, словно два котенка, мурлычут возле Феликс.
– Пап, у нее такая мягкая шерсть! – воскликнула девочка.
– Говорите, через двадцать минут? – переспросил мужчина более спокойно.
– Да, сэр, через двадцать, – подтвердил Гарет. – Поезд отправится с первого пути.
Феликс сделала их разговор совершенно мирным. Семейство поблагодарило Гарета за помощь, дети нехотя расстались с Феликс, Гарет встал и унес свою верную напарницу обратно в справочную. Когда за ними закрылась дверь, он посмотрел на Феликс и улыбнулся.
– Станционная кошка, ты молодец, – гордо сказал он. – У тебя отлично получилось.
Глава 12. Непростая кошка
Феликс снова и снова творила чудеса, помогая железнодорожникам работать с пассажирами. Она виртуозно умела успокоить любого скандалиста. Как заметила Энджи Хант, при виде Феликс страсти моментально утихали; за все годы службы она не видела ничего подобного. Кошачье обаяние действовало на всех. А однажды к Гарету обратилась совсем молодая пассажирка с короткими осветленными волосами. Она билась в истерике и кричала, что из-за отмененного поезда все пропало и ее жизнь кончена. Феликс в это время спала под окошком справочной. Гарет тихонько вытащил ее, словно фокусник – кролика из шляпы, и показал девушке через окошко.
Тон разговора мгновенно изменился.
– Это кто? – спросила девица.
Тогда Гарет вышел из справочной вместе с Феликс, дал подержать ее на руках и погладить, и пассажирка совсем забыла, что рейс, отмененный пять минут назад, стал для нее трагедией.
Но Феликс не только отвлекала недовольных, она еще и умела развеселить тех, кому грустно. Окошко дикторской выходило на платформу 1, и дикторам было слышно все, что там происходит. Однажды до ушей Гарета донесся отчаянный детский вопль. Маленькая девочка с кудряшками как у куклы стояла прямо под окошком и ревела. Пять минут он слушал, как мать безуспешно пытается ее успокоить; девочка не унималась.
