Но время от времени особо смелый или глупый голубь выходил вразвалочку на платформу и на виду у Феликс принимался стучать клювом, словно дятел, жадно склевывая крошки с такой скоростью, что даже его силуэт становился размытым.
Феликс сидела, притаившись, за велосипедными стойками: они скрывали ее не только от поездов и людей, но и от голубей. Она вся подбиралась, дрожа от напряжения, и начинала красться медленно-медленно – в ней говорила память хищных предков. Ее движения казались горделивыми, властными, словно каждым выверенным шагом она заявляла: «Смотрите, я охотница! Берегитесь все вокруг!»
Но хотя Феликс и уговаривала себя не торопиться, чем ближе она подбиралась к голубю, тем труднее было сдерживаться. А вдруг на этот раз получится? Ее захлестывало нетерпение и радость от самого процесса охоты, она теряла выдержку, вскакивала слишком рано и кидалась на птицу. Голубь неизменно улетал. Феликс было стыдно, что она в очередной раз упустила добычу. Чтобы скрыть смущение, она садилась и принималась умываться, словно только для этого и вышла. «Голубь? Какой еще голубь? Не понимаю, о чем вы», – означал сосредоточенный вид, с которым она вылизывала шерстку. У нее хорошо получалось изображать безразличие и небрежность.
Она даже пробовала подбираться к собакам: они ведь тоже животные и вторглись на ее территорию. Феликс применяла свои охотничьи приемы и постоянно терпела поражение. Ведь она смотрела только на собак, а если бы взглянула на людей, рядом с которыми те идут, то увидела бы, как они потрясены этим зрелищем: станционная кошка хищно крадется к их дорогому песику! Если собачка, которую Феликс наметила себе в жертву, была мелкая, хозяева иногда даже подхватывали ее на руки.
На самом деле собакам атаки Феликс ничем серьезным не грозили. Как ни старалась Феликс, как ни тренировалась с детства припечатывать к полу мягких игрушечных мышей, она так никого и не поймала. Если так пойдет и дальше, не стать ей хорошим дератизатором.
Сотрудники тоже замечали ее охотничьи неудачи.
– Совсем от тебя толку нет, – с напускной строгостью выговаривал ей Билли и сокрушенно качал головой. – Ну какой ты дератизатор? Нахлебница. Бездельница и тунеядка.
Впрочем, однажды ему пришлось взять свои слова обратно. Они с Анжелой Данн возвращались с платформы 1 и заметили, что Феликс возле велосипедных стоек очень странно себя ведет. Она завороженно рассматривала что-то на земле и как будто улыбалась.
– Что она там нашла? – спросила Анжела у Билли. Они остановились, потом осторожно приблизились к кошке.
Перед Феликс, словно перед алтарем на серебряном блюде, торжественно лежала мышь. Мышь была живая и на вид даже не помятая, но было ясно, что она совсем не рада оказаться в поле внимания Феликс.
Зато Феликс была счастлива. Ее внимание было приковано к мыши, но если бы она повернулась к Билли, то, наверное, объяснила бы ему выразительным взглядом зеленых глаз, как он заблуждался на ее счет и должен теперь раскаиваться.
Но вот беда: поймав добычу, Феликс не знала, что с ней делать. Она подняла одну лапку в белой перчатке. Распростертая на бетоне мышь, трепеща, ожидала, что на нее вот-вот обрушится удар. Но Феликс лишь легонько ее похлопала – как Энджи по локтю, когда просила ласки. Мышь дрожала от ужаса, но Феликс и не думала вонзать в нее когти. Она повозила мышь по полу, потрогала со всех сторон. Так инженер рассматривает сложное устройство и раздумывает, зачем оно нужно и как работает.
Анжела и Билли наблюдали за происходящим. Постепенно мышь начала приходить в себя. Она огляделась, словно опытный спецназовец, вспоминающий карту окрестностей со всеми лазами, дырами и норами.
Феликс трогала мышь лапой и с любопытством рассматривала. И вдруг та пустилась наутек. Операция «Спастись от кошки» началась! Стремительный маневр застиг Феликс врасплох, та сощурилась и кинулась вслед за мышью, но опоздала. За спиной у Феликс, прямо за стойкой с велосипедами, была металлическая решетка, в отверстия которой как раз мог протиснуться маленький грызун. Феликс подбежала к стене, но было поздно. Она с досадой прижалась мордой к решетке и кирпичам, но мышь исчезла.
Анжела и Билли расхохотались.
– Эх ты, Феликс, недотепа! – с нежностью воскликнула Анжела. – Ну, зачем ты ее отпустила!
Бедный штатный дератизатор станции Хаддерсфилд! Но сообразительности у Феликс хватало, и она с энтузиазмом стажера стала искать возможность повторить опыт, используя новые знания. Она стала караулить у велосипедных стоек. Один раз поймав там мышь, она прониклась к прочным железным конструкциям таким же прочным доверием. Феликс пряталась за ними, чтобы поймать первую в жизни добычу. Она загоняла мышей в блестящие дебри стоек и прижимала их лапой к земле. Ей казалось, что она наконец поняла, что с ними делать. Феликс играла: отпускала мышь, позволяла отбежать и снова припечатывала лапой, отпустит – подтащит обратно, отпустит – подтащит. Феликс вошла во вкус охоты. И вот однажды, когда ей был примерно год, она сплясала у велосипедных стоек победный танец, добыв мышь в честном бою, зубами и когтями. Природный инстинкт не подвел, мышь не спаслась.
Феликс была невероятно горда собой. Она взяла дохлую мышку в зубы и торжественно понесла в контору, зная, что там работает Энджи Хант – ей хотелось похвастаться. Она высоко держала хвост трубой, словно штандарт. Может быть, ей хотелось написать на этом победном знамени: «Феликс поймала мышь!». Пританцовывая, она подошла к двери. То-то Энджи обрадуется!
Энджи открыла дверь, увидела в зубах у Феликс мышиный трупик и чуть не упала в обморок. Кошка весело смотрела на нее и ждала заслуженных бурных восторгов.
– Феликс, – растерянно сказала Энджи, стараясь не подавать вида, что ее слегка мутит, – я тебя обожаю.
Феликс торжествующе помахала хвостом.
– Но пожалуйста, радость моя, не надо мне ничего дарить.
Энджи очень не любила дохлых мышей и крыс, а Феликс теперь повадилась приносить их ей снова, и снова, и снова. Убирать тушки было выше сил Энджи, так что на помощь приходили коллеги.
– Я выкину, Энджи, – говорил кто-нибудь из них, и вот тогда Феликс получала долгожданную похвалу: – Так держать, Феликс, – хором говорили они. – Ты великий дератизатор.
Кто-то на станции, видимо, решил, что такого сотрудника надо поощрить официально. На стене возле комнаты бригадиров висела схема структуры коллектива, где были указаны все фамилии, должности и кто кому подчиняется. Схема напоминала пирамиду: внизу рядовые сотрудники, над ними бригадиры, а на вершине – Пол, начальник станции. Кто-то, чье имя до сих пор неизвестно, взял ручку и пририсовал над начальником станции еще один квадратик, а в нем написал: «Феликс».
– Ну, – сказала Энджи, – для нас она и есть Босс.
Глава 18. Бойтесь незнакомцев
Железнодорожная кошка Феликс, гроза мышей, грациозно спрыгнула на землю с металлической скамьи, которые стояли на платформе 1. Она не только часами сидела там, но и приноровилась использовать скамейки для гимнастики: три узких металлических подлокотника представляли своего рода тоннель, куда она просовывала голову и протискивалась сама, стараясь не задевать их спиной, а потом соскакивала на пол.
