– Феликс, – сказала ей Джин, и кошка подняла взгляд. Они посмотрели друг на друга, Джин укоризненно покачала головой: – Не смей больше так делать, слышишь? Меня чуть инфаркт не хватил!
Феликс тихонько мурлыкнула, словно примиряюще сказала: «Не буду!» Она встала и принялась тереться о ноги Джин.
– Миримся? – спросила Джин.
И они помирились.
Джин взяла старую щетку для волос, а Феликс стала подставлять ей бока. Сначала Джин стряхнула большую часть сажи руками, потом стала щеткой вычесывать пушистый мех Феликс. Она вычесывала и вычесывала его, пока не вычесала начисто. Феликс спокойно позволяла ей это, а на полу вокруг нее постепенно появлялось сплошное черное пятно. Джин отпустила ее, только отчистив. Затем убрала сажу в гостиной и на кухне, вытерла все черные кошачьи следы и впустила Феликс обратно.
Та осторожно зашла в комнату и тут же направилась к камину, ее словно магнитом тянуло туда. Она оглянулась на Джин – та наблюдала за ней зорко, как коршун.
– Даже не думай, Феликс, – сухо сказала она.
Феликс подошла к камину еще ближе и посмотрела наверх. Понюхала край одеяла, потом втянула голову в плечи и отошла в сторону, но все равно то и дело поглядывала на камин, и Джин тоже. «Надежно ли заткнуто одеяло? – тревожилась Джин. – Не вытащит ли его Феликс?»
В промежутке между этими тревожными мыслями Джин посмотрела на себя. Халат больше не был розовым, руки – как у трубочиста. «Надо принять душ», – подумала она. Она боялась, что стоит уйти наверх, как Феликс опять примется изображать Гарри Гудини, но выбора не было. Джин приняла душ, бросила испачканную одежду в стиральную машину. Под ритмичное гудение и шум стирки они с Феликс наконец спокойно сели на диван.
Феликс тут же запрыгнула на колени к Джин и принялась ласкаться. Обида была забыта, и Санта-Котяус снова превратился в станционную кошку.
А потом Джин и Феликс прекрасно встретили Рождество. Феликс ограничилась своим небольшим приключением и была как шелковая, даже не мяукала ночью. Утром Джин угостила ее кусочком самого лучшего некопченого лосося из супермаркета, и трогательно подала его в белой фарфоровой мисочке с синими буквами. Из этой мисочки ели ее дети, когда были совсем маленькими. От лосося Феликс пришла в полный восторг, съела свою порцию и громко замурлыкала, требуя добавки.
Второй день Рождества Феликс провела, глядя в сад сквозь стеклянные двери. Она угрюмо созерцала внешний мир и время от времени принималась мяукать. Джин даже стало немного совестно, глядя, как мрачно Феликс сидит на посту. Феликс явно завидовала соседским полосатым котам, которые возились в саду, малиновкам и диким голубям на деревьях.
Феликс не отходила от окна, даже когда совсем стемнело. В саду на деревьях висели гирлянды маленьких лампочек на солнечных батареях, и когда солнце село, они включились и замигали. Может быть, глядя на них, Феликс вспоминала, как украшены гирляндами величественные колонны станции. Может быть, ей хотелось обратно.
Во всяком случае, когда на следующий день Джин открыла переноску на вокзале, Феликс пулей выскочила наружу и была очень рада снова оказаться дома. Она обнюхала всю комнату бригадиров, погуляла в саду Билли, в точности повторила их совместный маршрут обхода, порезвилась на автостоянке. Несколько раз прошлась дозором по платформам. Но так и не нашла того, кого искала.
Билли все еще не вышел на работу.
Глава 27. Самая горькая разлука
– Ну, как ты себя чувствуешь, придешь сегодня на совещание? – спросила Энджи по телефону у своего давнего коллеги.
– Сегодня вряд ли, миссис Ха, – сиплым шепотом ответил Билли. – Но скоро вернусь. Так что смотри там, не лезь в мое хозяйство, а то знаю я тебя!
Энджи положила трубку, невольно посмеиваясь. Они с Билли столько лет проработали вместе, что могли друг друга поддразнивать, ругаться и все равно оставались друзьями. Билли постоянно делал ей замечания, когда она выбрасывала что-нибудь не в ту урну и нарушила его правила сортировки мусора, а она огрызалась, что он должен передать ей смену, а не копаться за ней в урнах.
Пока он был на больничном, Энджи звонила ему и рассказывала все станционные новости, чтобы держать в курсе событий. Самая большая новость заключалась в том, что Пол, начальник станции, ушел, а на его место пока назначили Энди Крогана.
А вот теперь новости появились у самого Билли, и он позвонил Энди. Оказалось, что он болен не простудой и не ангиной. У него был рак.
Энди остолбенел. Билли не выходил на работу уже несколько недель, но Энди был уверен, что он скоро вернется. Да и сам Билли тоже был в этом уверен. Вообще все на станции так считали – не видели его от силы месяц и не представляли, насколько все серьезно.
После этого звонка события развивались очень быстро. Болезнь оказалась скоротечной, Билли стремительно терял вес. Его состояние так резко ухудшалось, что Энди даже не успел осознать, что его коллега тяжело болен, а ему уже снова позвонили. Жена Билли сообщила, что 31 марта 2015 года Билли умер.
Энди медленно положил трубку. Известие о смерти Билли причинило ему почти физическую боль. Но он должен был сообщить остальным, что Билли больше нет.
Он постарался известить каждого по отдельности. Сотрудники железной дороги не сидят на месте, они сами как поезда, то здесь, то там: где-то нужно помочь пассажиру, где-то – встретить поезд. Собрать их на большое совещание и объявить скорбную новость всем сразу было бы трудно. Поэтому утром в среду 1 апреля 2015 года Энди встал на станционном крыльце и высматривал идущих на работу коллег. Лица омрачались, люди глотали слезы и бормотали, что Билли мог бы еще жить и жить и как без него будет плохо.
Энджи уже на парковку приехала встревоженной – она звонила Билли и его жене, Валентине, но никто не взял трубку. В трубке звучали гудки, Энджи слушала их и понимала: что-то случилось.
Она рассеянно захлопнула дверь машины, думая о Билли, и направилась к вокзалу. Не сосчитать, сколько раз они проделывали этот путь вдвоем. Увидев на крыльце Энди, она едва не остановилась как вкопанная. Она сразу почувствовала – что-то случилось. Но когда Энди заметил ее и подошел, встревоженный и грустный, Энджи поняла, что новости будут очень плохие.
Энди почти обрадовался, увидев Энджи у крыльца: он хотел ее перехватить раньше, чем она зайдет на станцию. Он знал, как близко она дружила с Билли, и не мог предсказать, как она отреагирует. Может быть, чутье подсказало ему, что не стоит сообщать ей эту новость при свидетелях.
Он взял ее под локоть, отвел в сторону и все рассказал.
Когда так долго работаешь вместе (не всякий брак продержится столько лет!), когда вместе смеешься, шутишь, жалуешься и делишься тем, чего больше никому не расскажешь, то после смерти друга остается огромная брешь. Энджи знала, что Билли тяжело болеет, но не представляла, что он умрет. Думать о таком просто не хочется. Ты решительно стискиваешь зубы и идешь работать дальше. Билли всегда поступал именно так. Сад, выставки и экологические нововведения давались нелегко, ради них он работал и старался изо всех сил. Всю жизнь он занимался только этим.
