Энджи весело помахала вслед удаляющейся Белинде, но старалась не показать слишком бурной радости оттого, что ее идею одобрили. Зато когда начальница скрылась из вида, а Энджи развернулась и направилась прямо в дикторскую, ее охватило воодушевление. К тому моменту, как она закрыла за собой дверь и повернулась к Гарету, который с нетерпением ждал новостей, Энджи едва сдерживалась.
– С ума сойти! – прошептала она радостно, но осторожно, потому что снаружи был час пик и ей не хотелось пугать пассажиров дикими воплями из дикторской. – С ума сойти, Гарет, нам разрешили! Нам разрешили кота!
Гарет открыл рот от изумления.
– Ты серьезно? – спросил он.
Энджи кивнула, не решаясь говорить вслух. Гарет радостно вскочил на ноги:
– Значит, у нас будет кот?
– Будет!
– У нас будет кот!
Волна восторга прокатилась по всей станции. Три года длилась эта борьба и наконец увенчалась победой. Все только и говорили что о коте.
Если на хаддерсфилдском вокзале когда-то и держали кошек, это было не один десяток лет назад. Последними животными в его истории стали Бесс, Долли и Томми, лошади-тяжеловозы для маневровых работ, которые растаскивали вагоны по запасным путям – на стоянку, либо для того, чтобы из них сцепили новые поезда. Но от лошадей отказались в 1952 году, и с этих пор никаких животных в штате не числилось. Только прожорливые голуби селились на железных балках под крышей из гофрированной жести, но эти точно были не в счет. И вот через шестьдесят лет сотрудники Хаддерсфилда исключительно по собственной инициативе преодолели все трудности и добились разрешения. Теперь можно было надеяться, что кот появится на станции в самом ближайшем будущем.
Каким же он окажется?
Глава 3. Рождение звезды
– Тс-с, – сказал Крис Бриско, который служил в «Транспеннинском экспрессе» контролером. – Слышишь?
Дело было на его половине дома в городе Ротерем ночью 17 мая 2011 года. Обычно в это время вокруг все тихо, но Криса и его жену Джоанну что-то разбудило. Вообще-то Крис представлял, что это может быть.
Они с Джоанной прислушались. Звук повторился: казалось, из сушильного шкафа для белья раздается робкий писк. Крис, сбросив одеяло, на цыпочках спустился по лестнице, растирая ладонями свое бородатое лицо, чтобы проснуться. Шкаф должен был быть закрыт, но он увидел, что дверца приоткрыта, и с каждым шагом все отчетливее слышал хор тоненьких голосков.
Крис осторожно открыл дверцу и заглянул внутрь. На дне шкафа, на лучших полотенцах из египетского хлопка, словно кинозвезда в рекламе духов, нежилась его черно-белая кошка Лекси одиннадцати месяцев от роду. Когда он шел спать, по дому бродила одна кошка; сейчас, присмотревшись к копошению вокруг счастливицы, он насчитал пять новорожденных котят.
У Лекси был прекрасный характер; она единственная из всех кошек на памяти Криса его облизывала, а во время беременности стала еще более ласковой. Вынашивая потомство, она не отходила от Криса даже на пять шагов. Стоило ему присесть, она забиралась к нему на колени, стоило лечь, укладывалась сверху, теплая и тяжелая. Он знал, что ей скоро рожать, поэтому достал специальную кошачью корзинку с мягкой подстилкой, положил туда одеяльце и поставил в тихом месте, где будет спокойно и удобно. Однако у Лекси оказались другие планы – ее выводок ползал на самых мягких и дорогих полотенцах, какие только бывают.
Крис опустился на корточки, поглядел на утомленную красавицу-кошку и на ее потомство. Сначала он разгреб котят и убедился, что Лекси в порядке, потом осмотрел каждого из новорожденных: не забиты ли пасть и носик, хорошо ли Лекси перекусила пуповину. Все было идеально, просто замечательно. Лекси не мешала ему, не шипела и не кусалась – да, бывают такие мирные кошки. Она только заботливо трогала носом каждого котенка, когда Крис клал его обратно.
Котят было пять: трое полосатых и два совершенно одинаковых – черных с белым. Эти двое были точь-в-точь похожи на Лекси, почти целиком черные, но с такими же белыми отметинами, как у нее – в белых манишках и с белыми лапками, словно они наступили в краску или надели белые лайковые перчатки. Вообще-то белые лапки были у всех пяти, тут очень ярко проявилось семейное сходство. Поскольку они только что родились, глаза у них еще не открылись. Они пищали и звали мать, и она никого из них не забывала.
Крис убедился, что все хорошо, осторожно прикрыл дверцу шкафа, и они с Джоанной оставили Лекси заниматься малышами.
Бриско не рассчитывали, что Лекси принесет котят. Кошек у них было две, Лекси и Гизмо. Обоих они подобрали в спальном районе возле Коллингвуда и принесли домой, надеясь, что те помогут им бороться с мышами. У Криса и Джоанны был огромный сад, они построили там вольер и завели кур и пару золотистых фазанов. Зерно для птиц вскоре привлекло мышей, а поскольку Бриско не хотели травить их ядом, они решили завести кошек.
Гизмо был великаном, вдвое крупнее Лекси, белый с черной спиной и головой, и с белой мордой. Мышей он не ловил, был самозабвенно ленив и глуп, как пробка; большой, добродушный, невозмутимый мохнатый кот.
Поскольку Бриско взяли эту пару с улицы, они не знали, сколько им лет. Кошек отнесли к ветеринару, чтобы сделать прививки, и узнать насчет стерилизации – не хотелось внезапно получить котят. Врач как раз осматривал Лекси. «Опоздали», – прямо сказал он.
И почти через шестьдесят дней на свет появилось пять очаровательных незапланированных котят. Крис объявил, что отдаст всех в хорошие руки, как только можно будет забрать их от матери. Джоанна Бриско тоже служила в «Транспеннинском экспрессе» в отделе сотрудником по работе с пассажирами, и они с Крисом постарались, чтобы о котятах узнала вся железная дорога. Их сын сказал, что возьмет одного полосатого, потом позвонила диспетчер из Манчестера и попросила двух других. Неясным оставалось только будущее черно-белой пары.
Им и на нынешнем месте было совсем неплохо. В следующие десять дней у котят открылись глазки. В этом возрасте они у всех голубые, так что сначала одна пара лазурных глазенок, потом еще и еще, впервые распахнулись навстречу миру. Но одна из черно-белых малышек – та, что отличалась от своего близнеца только более пушистым мехом, – не торопилась. Она начала видеть позже всех, но уж с этого момента ее было не остановить.
Крису и Джоанне казалось, что за один день корзинка слепых беспомощных существ превратилась в пятерку бойких, проказливых котят, которые всюду стремились набедокурить. Как они резвились! Котята гонялись друг за другом по комнатам, забирались на шторы, прятались в корзине с бельем, утаскивали носки, которые сушились на батареях, и расправлялись с ними, как с добычей. Ничего нельзя было оставить без присмотра, они тут же придумывали новую игру. Весь дом принадлежал им, и они хозяйничали в нем, носились, падали, скользили… Казалось, что в доме завелся пятиглавый пушистый дракон или орава бродячих циркачей.
