Конечно, станционная кошка помогала ему не совсем бескорыстно. Подразумевался некий обмен, она работала и рассчитывала, что ее труд будет оплачен.
Однажды ночью в бригадирской Эндрю подсчитывал наличные и заметил, что Феликс смотрит на него, сидя на полу, и мяукает.
– Еще пару минут, Феликс, – сказал он, стараясь удержать в уме сложные вычисления.
Он продолжил считать деньги, а Феликс подбиралась все ближе, подкрадывалась, а потом легко вспрыгнула на стол. Она постояла там, мяукая; Эндрю не отвечал, и она сделала еще шажок вперед, другой, третий, словно играла в «замри-отомри». В конце концов ее мохнатая физиономия оказалась прямо перед глазами Эндрю и полностью загородила обзор.
– Ну ладно, кошка! – в конце концов воскликнул он, уступая ее настойчивым просьбам. Он записал суммы, которые успел сложить, и немного потискал кошку. – Ну, хорошенького понемножку, – сказал он через несколько минут. – Сейчас я закончу расчеты и покормлю тебя, договорились?
Он взял Феликс, отнес ее в сторонку и продолжил подсчитывать выручку. Но от Феликс было не так-то просто отделаться. Она не привыкла ждать. Потянулись черно-белые лапки: хлоп-хлоп-хлоп по локтю, по плечу, по груди. Наконец она села на задние лапы, выпрямилась, а обе передние поставила на Эндрю и навалилась всем весом; ее выразительные жесты словно говорили: «Конечно, ужинать еще рано, а у тебя важные дела, но что-то я проголодалась!»
Даже это не сработало.
– Погоди минуту, Феликс, – попросил Эндрю. – Смотри, у меня последняя стопка!
Тогда она опустила голову и легонько куснула его за руку. Не со зла и не больно, а просто чтобы он не забывался. «Вот что, дружочек, – говорил этот укус. – Хватит валять дурака. Я тут главная, а ты обязан делать, что я приказываю. Понял?»
– Да понял я, понял! – Эндрю воздел руки к потолку, признавая поражение. Он оставил деньги и встал из-за стола.
Стоило ему пошевелиться, как Феликс во всю прыть кинулась к шкафу для документов. Когда-то в верхнем ящике этого шкафа хранились бумаги, важные и секретные; теперь там лежал кошачий корм. Ее величество Феликс прекрасно знала, где находится ее имущество. В предвкушении она вскочила на шкафчик и внимательно уставилась на ящик, пока Эндрю его открывал.
Феликс одобрительно мурлыкнула: «Давно бы так». Вытянувшись в струнку, уши торчком, она смотрела, как он вынул пакетик корма «Феликс», потом проводила его на кухню. Только когда он поставил ей на пол миску, она согласилась оставить его в покое. Прекрасный урок для молодого бригадира: хочешь добиться своего – будь настойчив, не отступай и не сдавайся.
Но отношения у них были не только деловые. По мере того, как Эндрю ближе узнавал Феликс, он стал понимать ее характер и заметил, как она любит играть. В ночную смену их любимым развлечением были прятки, особенно в зале, где выставлены брошюры для туристов. Над деревянной стойкой с брошюрами было написано «Добро пожаловать в Йоркшир», но Феликс считала, что там написано «Добро пожаловать в кошачий парк аттракционов». Она ныряла за брошюры и пряталась за ними, а когда Эндрю был уже готов схватить ее, выскакивала и приглашала побегать наперегонки. Но Эндрю заметил, что когда она галопом влетала на платформу 1, а он за ней, у желтой линии Феликс всегда поворачивала влево и бежала вдоль путей, и за линию ни разу не заступила. У станционных кошек правила безопасности всегда на первом месте.
Феликс любила порезвиться, охотясь на ночных мотыльков и играя в футбол плюшевыми мышами. В полусотне шагов от станции, в выходящем на площадь отеле «Георг» в 1895 году была основана национальная Регбистская лига, и Феликс словно решила не посрамить традицию – она самозабвенно кидалась за бурым медведем, которого бросал ей Эндрю.
Феликс что угодно на станции превращала в игру, пусть даже и не нарочно. Вскоре после того, как Эндрю начал там работать, Феликс попала в неловкую ситуацию, но вышла из нее со своим обычным апломбом, притворившись, что играет. На станцию привезли новый компьютер, и некоторое время он стоял нераспакованным, Феликс обнаружила, что коричневая картонная коробка прекрасно выдерживает ее вес и на ней удобно спать. Коробку привезли в начале недели, но подключили компьютер не сразу, так что четыре или пять дней подряд Феликс запрыгивала на коробку и лежала на ней. Она вообще любила валяться на всем, что подвернется. Другим ее любимым местом был уничтожитель для бумаг (когда выключен), хотя там она едва помещалась – хвост и задние лапы свешивались, но Феликс делала вид, что ей и так удобно.
К концу недели Феликс была уверена, что от картонной коробки можно не ждать неожиданностей – она надежная и прочная. Она не знала, что Лиза Гэннон, заведующая компьютерным оборудованием, вынула компьютер из коробки, а пустую упаковку оставила на том же месте.
Лиза работала. Феликс вошла своей обычной уверенной, вальяжной походкой, и вскочила на коробку… и провалилась внутрь. Вот так сюрприз!
Феликс быстро высунула из коробки голову, словно проверяла, не видел ли ее кто-нибудь. Лиза хихикала, но Феликс только сердито встряхнулась и встопорщила шерсть. Когда она немного успокоилась и восстановила чувство собственного достоинства, ей даже показалось, что в коробке забавно; она просидела там еще не меньше пяти минут, а потом выпрыгнула и отправилась искать новые приключения.
Без приключений на такой станции, как Хаддерсфилд, не обходилось. Но к началу осенних холодов Эндрю заметил, что Феликс не только развлекается.
На всех вокзалах серьезная проблема – это беспризорные дети. Трудно поверить, но за год в Великобритании из дома убегает сто тысяч детей. Многим из них в темные, холодные ночи некуда деваться, и они прибиваются к станциям в надежде, что там будет светло, будут люди, может быть, покормят, или хотя бы можно будет спрятаться от проливного дождя. Даже за то сравнительно короткое время, что Эндрю проработал в Хаддерсфилде, было видно, что это не шутки; едва ли не каждый месяц сотрудники обнаруживали на станции беспризорника. Разумеется, они обязаны были принимать меры и звонили в надлежащие инстанции, чтобы о детях позаботились и не дали им снова уйти в бега.
В конце ноября 2015 года, особенно холодной ночью, какие случаются в Йоркшире, Эндрю заступил на смену. Чувствовалось, что Рождество не за горами. Начиная обход, Эндрю дышал на руки и радовался, что его греет толстая зимняя куртка.
Он оглядел платформы. Сотрудники железной дороги, привыкнув к ритму вокзальной жизни, всегда замечают тех, кто слишком долго сидит на вокзале. Взгляд Эндрю остановился на мальчишке, которого он уже заметил раньше. Тот провел на платформе 1 довольно много времени, поэтому Эндрю направился к нему узнать, не нужна ли помощь.
Вблизи он увидел, что мальчик дрожит. Одет он был в грязные спортивные штаны, майку и тонкую черную куртку; а в такую погоду нужны были и шарф, и перчатки и шапка, но ничего этого на мальчике не было. Руки у него покраснели от холода.
– Ты не замерз? – спросил Эндрю.
Мальчик настороженно взглянул на него, кивнул и не ответил. На вид ему было лет одиннадцать-двенадцать.
