– Не тяните, Стин, – сказал Абель.
Стин облизнул губы и какое-то время созерцал свои ногти. Потом, потирая пальцами, продолжил:
– И тогда я подумал: зачем Файфу изобретать такую запутанную и мутную историю? Не его стиль, право слово. Не похоже на Файфа. Уж я-то его знаю. Мы все его знаем. Ваше превосходительство, у него воображения – ноль. Грубый мужлан, почти как Борт.
– Абель, он собирается говорить что-нибудь по существу? – Файф поморщился. – Или так и будет переливать из пустого в порожнее?
– Продолжайте, Стин, – поторопил нобиля посол.
– Я продолжу, если меня не будут то и дело перебивать! О, великий космос! На чьей вы стороне, Абель? В общем, я спросил себя (сразу после ужина): зачем такому, как Файф, измышлять подобную историю? Ответ напрашивался сам собой. Выдумать её он не мог – по крайней мере самостоятельно. Следовательно, история правдива, и патрульных убили, хотя это Файф как раз вполне мог организовать.
Файф только пожал плечами.
– Но кто же тогда Икс? – продолжил Стин. – Это не я – право слово, кому и знать, как не мне. Тем не менее Файф прав, такое под силу лишь великому нобилю. А какой великий нобиль в курсе всего случившегося? Кто из великих нобилей уже год пугает остальных байкой о пространственном аналитике и тем, что он называет «объединёнными усилиями», а я зову «диктатурой Файфа»? Я вам скажу, кто у нас Икс.
Стин встал. Его макушка вышла за пределы куба-приёмника и исчезла.
– Икс – это сам Файф! – И Стин ткнул в него дрожащим пальцем. – Больше некому. Он нашёл аналитика, убрал его с дороги, когда увидел, что никто из нас не проникся глупыми намёками, а потом, подготовив военный переворот, вновь вытащил того на свет.
– Он закончил? – Файф устало посмотрел на Абеля. – Если да, то удалите его. Своим присутствием он оскорбляет порядочных людей.
– Не желаете прокомментировать слова Стина?
– Разумеется, нет. Что тут можно комментировать? Человек в отчаянном положении скажет всё что угодно.
– Вы не можете просто так отмахнуться, Файф, – сказал Стин.
Он затравленно оглянулся на остальных. Его глаза сузились, кожа у носа побелела от напряжения. Он так и остался стоять.
– Послушайте, Файф заявил, что его детективы нашли в кабинете врача истории болезней. Доктор якобы погиб в случайной аварии, после того как обследовал аналитика и поставил ему диагноз «психозондирован». Ещё Файф утверждает, что авария – дело рук Икса, испугавшегося, что учёного опознают. Именно так он и говорил. Спросите его, спросите!
– Ну, говорил, и что с того? – поинтересовался Файф.
– А вы спросите, как к нему попали записи врача, погибшего несколько месяцев назад. Право слово, да они просто уже были у него.
– Глупости, – ответил Файф. – Господа, мы теряем бесценное время. Другой врач принял практику умершего, вот и всё. Или вы думаете, что истории болезней уничтожают после смерти медика?
– Нет, мы так не думаем, – сказал Абель.
Стин открыл рот, потом закрыл и сел на место.
– Ну? Что дальше? – тихо спросил Файф, в его голосе звучала горечь. – Новые обвинения? Хоть что-нибудь определённое?
– Стин высказался, и ладно. У нас с Юнцем к вам другое дело. Мы хотим видеть пространственного аналитика.
Файф, чьи руки до этого лежали неподвижно, вцепился в край столешницы. Густые чёрные брови сошлись на переносице.
– У нас действительно сидит под арестом умственно неполноценный мужчина, именующий себя пространственным аналитиком. Я прикажу доставить его сюда.
Валоне Марч и не снилось, что на свете существуют подобные чудеса. Со вчерашнего дня, когда корабль приземлился на Сарке, она только и делала, что удивлялась. Даже тюремные камеры, куда их с Риком поместили, были чудом из чудес. Стоило нажать кнопку, и из крана текла вода. Стены были тёплыми, хотя снаружи стоял холод, какого Валона и представить себе не могла. С ней разговаривали прекрасно одетые люди.
Она побывала в комнатах, где было полным-полно невиданных вещей. Сейчас же Валону привели в огромное, но почти пустое помещение. Впрочем, в комнате находились люди. За столом сидел сурового вида мужчина. Были ещё морщинистый старик в кресле и трое других.
Один из них оказался старостой! Валона даже подпрыгнула и бросилась к нему:
– Староста! Староста!
Но его уже там почему-то не было. Староста поднялся с кресла и замахал на Валону руками:
– Стой, Валона! Стой спокойно!
Валона с разбегу проскочила прямо сквозь него. Она хотела взять старосту за рукав – и почему-то не смогла. Тогда она попыталась уцепиться за его плечо, споткнулась и вновь прошла насквозь. У неё захватило дух. Староста повернулся к ней, но Валона смотрела только на свои ноги. Они словно бы вырастали из массивного подлокотника кресла, в котором сидел староста. Валона видела кресло отчётливо, оно было ярким и совершенно настоящим. Её ноги торчали прямо оттуда, хотя она ничего не чувствовала. Протянула трясущуюся ладонь, пальцы на дюйм погрузились в обивку, и… опять ничего. Только пальцы.
Валона взвизгнула и упала. Последним, что она увидела, были руки старосты: он машинально попытался её поддержать, но она провалилась в кольцо его рук, как сквозь воздух телесного цвета.
Очнулась она в кресле, её ладонь крепко сжимал Рик.
– Не пугайся, девочка, – сказал склонившийся над ней морщинистый старик. – Это просто картинка. Как фотография, понимаешь?
Валона осмотрелась. Староста продолжал сидеть, где сидел, даже не глядел на неё.
– А вон там разве не он? – Валона показала пальцем.
Неожиданно ответил ей Рик:
– Это трименсиональная персонификация, Лона. Староста находится в другом месте, но мы можем его видеть.
Валона замотала головой. Раз так говорит Рик, значит, это правда. Она потупилась. Не могла себя заставить смотреть на людей, которые одновременно тут и не тут.
– Вы знаете, что такое трименсиональная персонификация, молодой человек? – спросил Абель у Рика.
– Да, сэр.
Последние сутки потрясли и Рика. Но если Валона всё сильнее впадала в ступор, то Рику с каждой минутой окружающее становилось всё более знакомым и понятным.
– Где вы об этом узнали?
– Не помню. Я знал это до того… до того, как всё забыл.
За время всей сцены Файф даже не пошевелился, лишь произнёс:
– Извините, что побеспокоил собравшихся, приведя в кабинет туземку-истеричку, но так называемый пространственный аналитик требовал её присутствия.
– Ничего страшного, – ответил Абель. – Однако выясняется, что ваш умственно неполноценный флоринианец знает, что такое трименсиональная персонификация.
