Абель не знал, к чему ведёт Юнц, однако решил его поддержать.
– Полагаю, – сказал он, – профессор Юнц намекает на сообщение об опасности, посланное его сотрудником.
– Насколько мне известно, – пожал плечами Файф, – никого, включая профессора Юнца, за весь прошедший год оно не озаботило. Впрочем, ваш человек перед вами. Спросите его сами, если хотите.
– Он же не сможет ответить, – сердито буркнул Юнц. – Психозондирование сказывается прежде всего на абстрактно-логических цепочках умозаключений, высшей форме интеллекта. Этот человек может так никогда и не восстановить профессиональную базу данных – дело всей своей жизни.
– О чём тогда мы говорим? – спросил Файф. – Ничего не поделаешь.
– Нет, поделать как раз можно. Есть некто, кто всё знает. Тот, кто психозондировал аналитика. Сам он, скорее всего, ничего в пространственном анализе не смыслит и в деталях не разобрался, но он разговаривал с Риком, когда тот ещё был в своём уме. Он знает достаточно, чтобы направить нас по верному следу. Иначе преступник не решился бы уничтожить единственный источник информации. Тем не менее ещё раз, просто для проформы – вы что-нибудь помните, Рик?
– Только то, что имеется опасность, связанная с космическими течениями, – пробормотал тот.
– Даже если вы что-нибудь выясните, дальше что? Насколько достоверны поразительные теории, которые вечно выдумывают свихнувшиеся пространственные аналитики? Они полагают, им открыты все тайны Вселенной, тогда как их помутившийся разум не в состоянии даже считать показания приборов.
– Может, и так. Вы боитесь, что я докопаюсь до правды?
– Я не желаю, чтобы поползли слухи, влияющие на торговлю кыртом, – неважно, правдивы они или нет. Вы не согласны, Абель?
Посол внутренне поморщился. Файф обстряпал всё таким образом, что в любых перебоях в поставках кырта, вызванных государственным переворотом, обвинят Трантор. Однако Абель и сам был прекрасным игроком и, не моргнув глазом, поднял ставки.
– Нет, не согласен. Я советую вам всерьёз прислушаться к профессору Юнцу.
– Спасибо, – ответил тот. – Итак, Файф, вы заявили, что преступнику пришлось убить врача, осматривавшего Рика. Следовательно, он приглядывал за аналитиком на Флорине.
– То есть?
– Должны остаться улики.
– Имеете в виду, что туземцы могли заметить наблюдателя?
– А почему нет?
– Вы не с Сарка, поэтому ваша ошибка простительна. Уверяю, туземцы знают своё место. Они не приближаются к нобилям, а если вынуждены приблизиться, то опускают глаза. Они ничего не заметили бы.
Юнца передёрнуло. Нобили так закоснели в своём деспотизме, что уже не стеснялись говорить о нём в открытую.
– Обычные, может, и не заметили бы, – ответил он. – Но у нас имеется не совсем обычный флоринианец. Думаю, он уже доказал, что является кем угодно, только не забитым туземцем. Он пока не участвовал в дискуссии, и самое время задать ему несколько вопросов.
– Слова этого типа ничего не стоят, – возразил Файф. – Раз уж вы о нём заговорили, я вновь требую выдать его судебным органам Сарка.
– Позвольте я сначала с ним побеседую.
– Я тоже считаю, что задать ему кое-какие вопросы не повредит, Файф, – кротко добавил Абель. – Если он окажется несговорчивым или ненадёжным свидетелем, мы рассмотрим вашу просьбу о выдаче.
Тиренс прекратил разглядывать свои руки и быстро поднял голову.
– Рик жил в вашем посёлке с того самого дня, как вы его нашли? – спросил Юнц.
– Да.
– И всё это время вы находились в посёлке? В длительные командировки не отлучались?
– У старост не бывает командировок. Их работа – в посёлке.
– Хорошо. Успокойтесь и не нервничайте. Я правильно понимаю, что в ваши обязанности входило знать обо всех посещающих посёлок нобилях?
– Конечно.
– И часто они вас посещали?
– Раз или два, – пожал плечами Тиренс. – Рутинные проверки. Нобили не пачкают руки на кыртовых полях.
– Эй, побольше уважения! – рявкнул Файф.
– А ты меня заставь. – Тиренс взглянул прямо в глаза великому нобилю.
– Пусть Юнц с ним беседует, – мягко остановил Файфа Абель. – Мы же останемся зрителями.
У Юнца потеплело на душе от смелости старосты, но он тем не менее сказал:
– Пожалуйста, отвечайте только на мои вопросы, без комментариев. Кто именно из нобилей посещал ваш посёлок за последний год?
– Мне-то откуда знать? – раздражённо буркнул Тиренс. – Я не могу ответить на ваш вопрос. Нобили – это нобили, а туземцы – это туземцы. Я, конечно, староста, но для них всё равно туземец и не ходил к воротам спрашивать их имена. Мне просто передавали письмо, на котором значилось «Старосте». В нём говорилось, что в такой-то и такой-то день прибудет инспекция и я обязан принять надлежащие меры. Проследить, чтобы жители надели самые красивые одежды, чтобы на фабрике было чисто и отсутствовали поломки, чтобы запасы кырта радовали глаз, а люди выглядели довольными и счастливыми. Дома следовало привести в порядок, улицы патрулировать, а под рукой держать несколько человек на случай, если нобилю захочется посмотреть какой-нибудь экзотический туземный танец, и парочку симпатичных де…
– Это неважно, староста, – перебил его Юнц.
– Для вас – неважно, для меня – важно.
После встреч с флоринианскими чиновниками из госслужбы Юнц обнаружил, что беседа со старостой – настоящий глоток свежего воздуха. Он решил обязательно воспользоваться влиянием МПБ, чтобы не допустить выдачи Сарку этого человека.
– Как бы там ни было, такова была моя роль, – продолжил Тиренс, немного успокоившись. – Когда приезжала инспекция, я стоял в шеренге вместе с другими. Я не знаю, кем были те нобили, я с ними не разговаривал.
– Не приходила ли подобная инспекция в течение недели до убийства врача? Полагаю, вы помните, когда его убили?
– Слышал в новостях. Нет, никакой инспекции в это время не припоминаю. Хотя и поклясться не могу.
– Кому принадлежат ваши земли?
– Файфу. – Рот Тиренса скривился.
– Нет, право слово! – вскричал вдруг Стин. – Юнц, своими вопросами вы играете на руку Файфу. Неужели не видите, что это ни к чему не приведёт? Или вы думаете, что, если бы Файф хотел проследить за этим несчастным, он взял бы на себя труд лично лететь на Флорину? А на что тогда патрульные? Ну, право же слово!
– В случае, когда от разума одного человека зависит галактическая экономика и, вероятно, физическое существование целой планеты, я бы на месте преступника не полагался на патрульных, – несколько сконфуженно парировал Юнц.
– Даже если этот разум фактически уничтожен? – заметил Файф.
