– Твоя форма говорит, кто ты такой, – бурчит в ответ сиплый голос.
Я оглядываю свой комбинезон. Нагрудный знак и нашивки выдают меня с головой.
– Я знаю, как это выглядит со стороны, но это не то, о чем вы думаете. Я больше не с ними. – Я стараюсь, чтобы это звучало искренне, чего добиться гораздо труднее, когда ты на самом деле честен.
– Не слушайте этого говнюка. Он такой же, как и те ублюдки, что держат ее взаперти, – кричит совсем юный фривер.
– Эй, постойте! – восклицает старик с седой мокрой бородой на смуглом, изуродованном шрамами лице. По колено в воде, он грозно сверкает глазами, таращась на мою форму. – Гляньте на его нашивку… Он же пилот.
Шепот и вздохи снова проносятся рябью по толпе, и вокруг меня становится тихо. Я молчу. Мое сердце колотится.
– Это правда? – спрашивает сиплый, пронзая меня черными глазами. – Ты встречался с Евой?
Стоит ли рассказать им? Поверят ли они мне? Можно ли им доверять?
Я киваю, и, едва успеваю открыть рот, как с неба что-то падает, пробиваясь сквозь пурпурные облака, и жужжит, словно адские осы. Дроны.
– Бегом! – командует мужчина. – Отступаем!
И будто кто-то сбросил бомбу хаоса на протестующих. Людской табун в панике мчится на меня, пока гладкий черный беспилотник сканирует сотни лиц, сбрасывая канистры с газом в те точки, где меня уже нет.
Меня сбивают с ног, и я падаю плашмя. Голова уходит под воду, и все вокруг тонет в топоте башмаков обезумевших фриверов.
Внезапно меня поднимают. Я снова могу дышать.
– Если ты – пилот, то пойдешь с нами. – Мне в лицо ударяет зловонное дыхание изо рта человека со шрамом.
Я смотрю ему в глаза. – Уведите меня как можно дальше отсюда, и, клянусь, я помогу получить то, что вам нужно.
Он с ухмылкой оглядывается на Башню. – Знаешь, сколько вас, «инсайдеров», говорило то же самое? Сколько раз мы платили за информацию, доверяли таким, как ты, и оставались ни с чем?
– Таких, как я, у вас еще не было. – Я хватаю его за руку. – Поверьте.
Он обдумывает мои слова. Потом медленно кивает, и капли воды падают с его спутанных седых волос. Встряхивая дредами, он бросает клич своей команде: – За мной, уходим! – Его люди вытаскивают из воды самодельные повстанческие щиты и поднимают их над головами. Когда мы, сгрудившись под ними, маршируем через дыру, пробитую в заборе периметра, я украдкой бросаю последний взгляд на Башню, и, хотя не могу видеть Купол, смотрю в облака и мысленно даю ей обещание.
Я вернусь за тобой.
37
Брэм
Ветер хлещет меня по щекам, когда мы, набирая скорость, плывем по затопленным улицам некогда огромного города в челноке, как называют фриверы самодельную лодку с изогнутым стеклянным днищем, которое позволяет бесшумно и быстро скользить по воде. Кустарный мотор, прицепленный к корме, выглядит довольно впечатляюще для агрегата, собранного из найденных на помойке или украденных деталей. – Когда подойдем ближе, завяжешь пилоту глаза, – слышу я голос человека со шрамом. Полагаю, он у них лидер. Другой мужчина, моложе и крупнее, кивает, доставая откуда-то черную повязку.
– Еще двое на подлете! – кричит фривер с соседнего челнока, лавирующего слева от нас между крышами двух затонувших зданий.
Семеро из нашей лодки смотрят в ту сторону, куда он указывает, и я вижу, что нас преследуют два оставшихся дрона. Во время нашего побега фриверы подбили пять беспилотников, так что эти два – не проблема.
– Кончай с ними, – приказывает лидер.
Соседний челнок притормаживает и отстает от нас. Он останавливается у плоской крыши, на метр торчащей из воды. Двое мужчин вскарабкиваются наверх; в призрачном свете, излучаемом огромной Башней, видны лишь их силуэты. Хотя мы уже в нескольких километрах от периметра, Башня как будто не уменьшается в размерах. Напротив, на фоне этих затонувших древних достопримечательностей Сентрала, она кажется еще огромнее.
Две световые ракеты взмывают в небо, освещая поверхность воды, и взрываются мощными фейерверками. Но вместо россыпи мерцающих огоньков во все стороны разлетаются резкие молнии, поражая все, что попадается на пути: облака, здания, воду – и беспилотники.
Оба дрона вспыхивают и с шипением падают с неба, вздымая огромные волны, которые опасно раскачивают челнок.
– Трофеи! – кричит главарь. Двое мужчин возвращаются в свой челнок, подплывают к месту крушения и начинают вытаскивать из воды дымящиеся дроны. Так вот как они добывают детали и технологии. Умно.
Человек со шрамом кивает, и наш челнок устремляется вперед. Холодные брызги соленой воды летят мне в лицо, попадая в рот, и я только успеваю отплевываться. Мужчины смеются, но я не возражаю: ощущение чего-то настоящего освежает. Если бы моей жизни не угрожала серьезная опасность, я бы и сам наслаждался моментом.
Здания становятся выше, когда мы приближаемся к Лондону, некогда сердцу Сентрала, проплывая над бывшими улицами, откуда растут эти здания, теперь привязанные корнями к дну наступающего океана.
Свет от челнока струится в подводный мир призраков. Сердце замирает, когда я вижу лицо, обращенное ко мне из глубины, но это не более чем статуя. Она тянется к нам, словно умоляя о спасении. Поворачивая за угол, мы плывем над более широкой затонувшей улицей, и я вижу еще больше статуй, наблюдающих за нами из глубин, как будто наше вторжение нарушает их спокойный сон.
Я видел эти статуи на фотографиях давних времен, когда они еще стояли во всем своем великолепии в этом славном городе, прежде чем его накрыли бури. Как и все другие города. Во всяком случае, так нам говорили.
Я напоминаю себе, что когда-то и сам жил в этом городе, и, окидывая взглядом то, что от него осталось, не могу поверить, что здесь до сих пор обитают люди.
– Любуешься видом, да? – спрашивает толстяк, пиная меня коленкой под зад.
– Просто вспоминаю, вот и все. Я жил здесь когда-то.
– Че, серьезно? – Он завязывает мне глаза черной тряпкой и толкает меня назад, заваливая на стеклянный пол. – Добро пожаловать домой.
Я слышу, как он сплевывает, и чувствую, что плевок приземляется мне на лицо. Я отползаю к стенке, взбешенный тем, что ничего не вижу через повязку.
Еще минут десять лодка кружит по воде, и я пытаюсь мысленно проследить ее маршрут. Большую часть своей жизни я смотрел на эти улицы с высоты Башни и могу начертить в уме карту. Если мне не изменяет память, думаю, мы заходим в тот район, где расстояния между крышами шире, где шпили и башни не мешают друг другу, где раньше протекала река, змейкой извиваясь между ними.
Ветер бьет мне в лицо, и я догадываюсь, что мы выходим на простор. Я прав. Челнок скользит вдоль старого русла Темзы.
Раздается щелчок, и, хотя мне казалось, что я ничего не вижу, перед глазами становится еще темнее. Это гаснут огни на борту. Теперь мы идем в темноте.
