– Пришвартуешь оба, и мы пересядем в шлюпку, – командует человек со шрамом. Никто не отвечает, но я чувствую, что все исполняют приказ, потому что челнок поворачивает направо и пересекает реку.
Лодка замедляет ход, и сквозь повязку пробивается далекий свет фонаря.
– Сколько душ? – раздается молодой голос.
– Все свои, плюс один, – отвечает кто-то рядом со мной.
– Кто он, черт возьми?
– Пилот.
Становится тихо, и я чувствую, что все смотрят на меня.
– Повтори-ка? Я ослышался, или ты сказал, что подобрал пилота?
Кто-то хватает меня за руку и заставляет встать. Луч фонаря скользит по моей груди, освещая знаки отличия на униформе.
– Не здесь, идиоты, – рявкает главный. – Доставьте его к Бену, а потом, ребятня, можете сплетничать, сколько хотите.
– Да, Фрост. В смысле, сэр. Извините, сэр, – заикается молодой голос.
Челнок ударяется обо что-то металлическое, и меня швыряет вперед, когда лодку выдергивают из воды. Мы наконец останавливаемся.
В этой возникшей короткой паузе голова моя полнится вопросами. Куда дальше? Мы уже на месте? Удастся ли мне сбежать? Кто такой Бен?
Внезапно меня поднимают со стеклянного пола, и я думаю, что погиб, когда снова куда-то падаю.
Вода обжигает кожу, холод проникает в кости, как будто ледяные лапы Мрачного Жнеца
[6] тянут меня ко дну. Я догадываюсь, что меня выбросили за борт. Я барахтаюсь, отчаянно работая конечностями, но ледяная хватка становится крепче. И, когда мои силы уже на исходе, меня подхватывают и тащат из воды.
Я плюхаюсь на дно надувной резиновой шлюпки, по-прежнему с завязанными глазами. Вокруг слышны голоса, смех и споры, пока я откашливаю соленую воду.
– Боже, если ты собираешься блевать, давай за борт, – произносит голос с неуловимым северным акцентом, и легким толчком ноги мне подсказывают, в какую сторону ползти.
Я подтягиваюсь к борту и чувствую, как шлюпка отчаливает от берега. Я делаю вид, будто поправляю повязку на глазах, и успеваю кое-что разглядеть сквозь узкую щелочку между щекой и полоской ткани.
Я вижу пришвартованный стеклянный челнок. Он подвешен к гигантской круговой металлической раме, наполовину погруженной в воду. Фриверы неплохо знакомы с историей Сентрала.
Находчивые ребята!
Когда шлюпка, подпрыгивая, несется по волнам, я наклоняю голову, чтобы увидеть, куда мы направляемся, и тут меня осеняет. Я знаю, куда мы держим путь. И точно знаю, кто такой Бен.
38
Ева
Проходят часы, а мы все торчим в безопасной комнате, маясь от безделья и неизвестности, гадая, что же происходит там, внизу. Выйти нельзя: единственная дверь заперта.
Снова напитки, снова еда, карточные игры, дрема. Все ждут, когда зазвонит телефон, и мы сможем узнать, что за инцидент нарушил наш привычный распорядок и лишил нас Брэма.
Я лежу на кровати, монотонно играя с кубиком Рубика. В голове немного прояснилось после того, как я поела. Интересно, что же совершил Брэм, чтобы посеять такую панику. Мысль о том, что ко мне не присылают Холли, не дает покоя. Впрочем, вряд ли стоит удивляться, учитывая, что именно пилот из команды Холли и устроил этот переполох. Но то, что меня поместили в комнату, о существовании которой я даже не подозревала, говорит о многом. Если о ней не знала я, могу предположить, что не знала и Холли. Должно быть, именно в этом заключается их план – спрятать меня там, где он не сможет меня найти. От этой догадки мурашки бегут по спине, и я содрогаюсь. Мне не хочется думать о том, что наша особая связь оборвана, и что его больше нет рядом. Единственная искорка в моей жизни – и та померкла.
Интересно, что могло случиться? Прошло два дня после той нашей встречи на Капле, и я не думаю, что с наказанием ждали так долго.
Он слишком заботился обо мне, чтобы вот так взять и бросить. Я знаю. Я не верю, что он мог уйти, не сказав ни слова, даже не намекнув на то, что подумывает о побеге. Но с каждой нашей встречей я все сильнее подталкивала его к тому, чтобы он проявил себя, настоящего. Может быть, они сочли, что риск слишком велик. Или он что-то узнал и пригрозил, что расскажет мне. Возможно, от него требовали каких-то неблаговидных поступков, и Вивиан пожертвовала им, чтобы преподать остальным урок, показать, что бывает с теми, кто не подчиняется приказам. А, может, ему просто надоели здешние порядки, и он решил, что с него хватит.
Нет, не верится, но фантазировать можно до бесконечности, и, пока кто-нибудь не соизволит дать мне вразумительный ответ, думаю, я никогда не узнаю правду.
Так я и коротаю время: в тревоге за Брэма, раздумьях о темной стороне жизни в Башне и мире за ее стенами, и еще о том, как выяснить, что же от меня скрывают.
Звучит громкая мелодия. Матери замолкают и с надеждой смотрят на экран, где вместо привычного логотипа появляется лицо Вивиан.
Я перебираюсь на другой конец кровати, чтобы лучше видеть. Вивиан как всегда сурова, холодна и невозмутима, ее глаза щурятся с экрана, впиваясь в каждую из нас, и кажется, будто она видит всех насквозь. Может, так оно и есть. Я не сомневаюсь, что и эта комната нашпигована камерами видеонаблюдения. Вивиан сидит за столом, неподвижная, как скала, в ожидании нашего полного внимания.
Похоже, она связывается с нами из своего офиса, да и вряд ли она присоединилась бы к нам, когда нас загоняли в этот бункер. Думаю, наше общество – это для нее слишком. Я уверена, что ее офис защищен так же, как эта комната, а помимо безопасности существует и практический интерес: она может по-прежнему контролировать все и вся прямо оттуда. Ни для кого не секрет, что контроль для нее – превыше всего. В конце концов, она важная персона. Думаю, у человека столь высокого ранга всегда найдутся враги, каким бы порядочным он ни был, но, поскольку она бессердечна, ее наверняка ненавидят больше, чем кого-либо. Но, может быть, я ошибаюсь: ведь это люди доверили ей такую власть. Я вспоминаю Вивиан, которую когда-то знала, и ту Вивиан, о которой рассказывает моя мама в своих письмах. Трудно поверить, что это та же женщина, которую я вижу сейчас на экране. Они как будто из разных миров.
Эта Вивиан – одержимая, целеустремленная и сосредоточенная, – наверное, уже и забыла, что значит быть человеком. Как же такую женщину назначили ответственной за оздоровление человеческой расы?
– Здравствуйте, дамы. – Она вздыхает, изображая крайнюю усталость, медленно наклоняя голову набок, как будто пытается сопереживать нам, запертым в тесноте, в то время как сама находится в роскошном кабинете. – Мы надеемся, что вам комфортно. Вы отлично справились с эвакуацией – действовали быстро и без паники. Мы никогда не отрабатывали такой сценарий на учениях, но вы оказались на высоте. Благодарю вас. – Она медленно склоняет голову. Я оглядываюсь вокруг и вижу, как многие женщины кивают и улыбаются, польщенные похвалой, но меня на это не купишь. Я не верю в искренность – ни ее слов, ни реакции Матерей на них.
