Снова поднимается галдеж иневообразимый шум. Фрост встает с кресла, вскидывает руки. Воцаряется тишина, и я понимаю, что эти люди полностью в его власти. Мне нужно не их убеждать, а его.
Он поворачивается ко мне, смотрит в глаза, и я вижу, как крутятся винтики его мыслей.
– Послушайте, – обращаюсь я к нему, – я не меньше вашего хочу освободить Еву, но для этого мне необходимо выяснить всю правду, и Эрни – ключ к ней, я знаю. Если он еще жив, то мы найдем его только в этом месте.
– Хорошо, Брэм, – говорит Фрост.
Молчание. Ошеломленное молчание.
– Хорошо? – Я тоже изумлен.
– Давай сделаем по-твоему. Ты принимаешь решения. Хочешь вести их за собой – пожалуйста, они твои.
Видно, как все вздрагивают, но молчат. Я чувствую неловкость, вызванную его решением. – Что, правда? – уточняю я.
– Ради Евы, – отвечает он. Я киваю в знак согласия и протягиваю ему руку.
– За Еву! – взрывается зал, хотя некоторые отвечают неохотно.
Фрост снова садится за стол и завязывает на макушке толстые дреды. – Итак, Брэм, каков план?
* * *
Челноки загружены припасами, в основном, оружием. Ранним утром, когда слабый солнечный свет окрашивает густые фиолетовые облака в серый цвет, мы выходим из Глубины через разбитое стекло Бена.
[9]
– Ты уверен в том, что задумал? – спрашивает Сондерс, запрыгивая в челнок, где дожидаюсь я.
– Нет, – честно признаюсь я. – Но, если есть шанс, что я прав, мы ведь должны им воспользоваться? – Прежде чем он успевает ответить, появляется Фрост.
– Все готовы, командуй, капитан, – говорит он, натягивая на голову капюшон темно-зеленой непромокаемой куртки, и ждет моихраспоряжений.
Мы постарались все тщательно спланировать. Хелена предположила, что это какое-то убежище, а значит, находится в укромном месте и под надежной охраной. Во всяком случае, эта информация сузила круг поиска. Если отец Евы там, то это умный ход со стороны ЭПО – спрятать человека в месте, куда никого посторонних не пускают. Ловко придумано. В духе моего отца.
Другое дело, дожило ли до наших дней само здание. Последние карты местности составлены еще в эпоху до рождения Евы, до наводнения. Не исключено, что постройка лежит в руинах, но моя интуиция подсказывает обратное. Все, что нам остается, это идти и искать. Только так можно узнать, прав я или отправляю повстанцев Фроста в погоню за химерами.
– Знаю, не всем из вас по душе эта миссия, но я благодарю вас за вашу преданность мне, – говорю я, сознавая, что это звучит слишком банально.
– Мы преданы Еве, тупица, – выкрикивает молодой блондин, сидящий во втором из трех челноков. Я вижу, как Чабс толкает его локтем в бок, призывая заткнуться.
– Он прав. Это Еве предан каждый из нас. Так давайте пойдем и отыщем ее отца. – Я киваю Сондерсу, и тот запускает мотор. Мы выходим на открытую воду, и я впервые вижу город своими глазами.
Не могу поверить, что здесь кипит жизнь. Все совсем не так, как в ту ночь, когда меня сюда доставили. Большие лодки, почти что корабли, пришвартованы к крышам затонувших зданий. Мужчины передвигаются по подвешенным высоко над водой трапам, которые служат мостами между зданиями и лодками.
– Удивительно, как быстро они все это возвели, – говорит Сондерс, перехватывая мой взгляд, обращенный к Сентралу.
Я и забыл, как выглядит этот город. Массивные конструкции, пристроенные к старым зданиям, как будто сидящие на плечах тонущего человека, устремляются в небо. Квадратные башни домов возвышаются над реками, протекающими между ними. Эти новые облакоскребы строились не для красоты. Они должны выдерживать натиск бурь и защищать людей, чтобы жизнь продолжалась.
И жизнь действительно продолжалась, шла своим чередом, как это ни странно, учитывая, что случилось. Я впитываю окружающие виды и запахи, пока мы плывем на север, через озеро Риджент. Люди здесь выглядят счастливыми. Я вижу, как мужчины болтают, целуются, пьют суррогатный кофе, читают новости на голографических плейерах по пути на работу, ступая по разрушенным стихией дорожкам.
Разумеется, никаких женщин вокруг: для тех немногих, кто еще остался, небезопасно покидать женские коммуны. Я догадываюсь, что женщины на Глубине живут вне закона ЭПО. Это еще одна причина скрываться.
– Все стоит примерно на десяток шагов выше нынешней ватерлинии, на случай, если уровень воды поднимется, а это непременно произойдет, – говорит мне Сондерс, качая головой. – Может, они и перестали сбрасывать бомбы, но океан не прекращает наступления.
Наш челнок подпрыгивает на волнах, поднятых кораблем, следующим мимо нас в обратном направлении.
– Я бы на твоем месте не высовывался, парень, – передает Фрост по рации из своего челнока, и я понимаю, к чему это предостережение. На боковой стороне черного корпуса корабля большими белыми буквами выведено: «КРИОХРАНИЛИЩЕ». Голубые мигающие огни судна служат сигналом другим лодкам убраться с пути. По верхней палубе вышагивают вооруженные охранники, одетые в униформу службы безопасности ЭПО и такие же бронежилеты, как у бойцов Кетча.
– Очередной груз для Башни? – спрашиваю я, и Сондерс кивает. За кораблем тянется шлейф холодного воздуха, зависая над поверхностью воды. Я смотрю на этот огромный корабль, который идет в сторону моего бывшего дома, и задаюсь вопросом, сколько женщин следует на нем, чтобы занять престижное место в глубинах Башни, рядом с моей матерью.
Рука инстинктивно тянется к серебряному крестику на шее.
Когда корабль ЭПО исчезает между зданиями, я устремляю взгляд на массивную конструкцию, что маячит далеко впереди. Вытягивая шею, я вижу огромные экраны реалити-ТВ, закрепленные по бокам. Технология моего отца. Похоже, мне никуда от него не сбежать: он как будто смотрит на меня сверху вниз, где бы я ни оказался.
– Когда-то они закачивали туда обновления из жизни Евы, – вещает глубокий голос Фроста по внутренней связи. – Все смотрели – собирались здесь, чтобы узнать последние новости, увидеть, как живет спасительница, чем занимается изо дня в день. Это давало всем надежду. Заставляло вспомнить, ради чего мы живем. Что у нас есть планета, которую нам надо сберечь для наших детей.
Когда мы выходим на водный простор, я оборачиваюсь назад, окидывая взглядом городской пейзаж сплошь из зданий, завешенных сверху донизу экранами. – Кто бы отказался поглазеть на девушку, которая спасет человечество от вымирания? – продолжает Фрост.
– Я знал, что они показывают людям жизнь в Башне, но на самом деле это иллюзия, – говорю я. – Как реалити-шоу.
– Ты шутишь? Твоя девушка когда-то была самой большой звездой реалити-ТВ, – усмехается Сондерс.
– Когда-то? – переспрашиваю я.
