Значит, вот она какая, Валентина Катаева. А это именно она, никаких сомнений.
Зря ревновала, облегченно выдохнула Майя. Аркадию тридцать один. Он молодой, пышущий здоровьем мужчина. Зачем ему эта бабуля? Сейчас точно не нужна. Когда-то в юности он был влюблен в нее, Майя это понимала. Она сама неровно дышала к своей преподавательнице, и это при том, что представительницы своего пола ее никогда не привлекали. Это вскоре прошло. У Аркадия период влюбленности длился дольше. Но сегодняшний Яворский явно не заинтересован в престарелой Валентине…
Или заинтересован?
Он так трепетно поддерживает ее под руку, будто она редкое и хрупкое произведение искусства. А как смотрит! На Майю он никогда… вот так же… с нежностью и восхищением. Хотя именно она ему идеально подходит. Даже таксист это подметил.
И Майя снова поехала следом за машиной, в которую сел Аркадий. И сопроводила его до дома Катаевой. И дождалась, когда он выйдет. И разрыдалась, поняв, что за полтора часа, что Яворский пробыл у Валентины, они могли не только чаи погонять, но и заняться сексом.
Президент Франции женат на своей учительнице, и оба довольны. У них примерно такая же разница в возрасте, как у Аркадия и Валентины.
…А сегодня он сообщил невесте, что остается в Москве! Чтобы помочь другу.
И как после такого заявления уехать? Майя не только не сделала этого, но и нагрянула к Аркадию в отель. Он — завоеванная ею крепость, из которой ее не выбьет никакой враг.
Глава 6
Ему не хотелось возвращаться в отель. Там, в номере, его ждала Майя. Его невестушка, от которой Аркадия вдруг затошнило. Когда он увидел ее в лобби, был неприятно удивлен. Хотелось верить, что он смог это скрыть, но Яворскому казалось, все, кто тогда находился там, заметили на его лице гримасу. Майя выглядела нелепо в своих чудных шмотках. А этот ее макияж — жирные подводки, темные тени, румяна, еще больше сужающие лицо. Так малеваться можно только вечером. Но если уж сделала это, проведи по губам хотя бы блеском. А лучше нанеси бежевую помаду. Так нет. Рот бледный и сухой. И над ним нависает огромный нос. Не женщина — птица. Попугай какаду.
Майя всегда жирно красила глаза. Как она сама считала, подчеркивала их. И одевалась причудливо. Аркадию ее стиль не нравился, но он его и не раздражал. В Европе полно чудаков, особенно среди богемы, которые рядятся как на карнавал. И они вполне органично вписываются в окружающую действительность. На их фоне Майя выглядела вполне пристойно. Но тут, в Москве, она сразу стала напоминать городскую сумасшедшую…
Или вылетевшую из клетки попугаиху.
Зачем она приехала? Почувствовала неладное? Но как? Они всего лишь говорили по скайпу. Но сразу после того, как сеанс связи завершился, Майя помчалась в аэропорт, а затем полетела в Россию. В страну, где, как ей казалось, по улицам бегают бандиты с автоматами Калашникова и разгуливают белые медведи.
Аркадий оставил Майю в номере, а сам отправился по делам. И вот теперь, когда они закончены, ему нужно возвращаться, а так не хочется. Ему нужно время. На что? Хотя бы на тишину. А Майя будет стрекотать. Когда они только начинали общение, она больше слушала, чем говорила. Потом оказалось, что сдерживалась, желая понравиться. Поболтать Майя любила, но все о какой-то ерунде. О себе же мало и неохотно. А если речь заходила об отце, вообще замыкалась. Аркадий так и не понял, почему тот бросил семью и где сейчас обитает.
Зазвонил телефон. Яворский вынул его из кармана, глянул на экран и увидел незнакомый номер. Решил ответить.
— Аркадий? — голос женский.
— Да, я.
— Привет. Это Ксюша.
— О, здравствуй. Тебе мама дала мой номер?
— Я нашла визитку у нее в квартире. Ты во сколько уехал от нее вчера?
— Точное время не назову. А что?
— Она при тебе играла?
— Нет. Мы посидели на кухне, выпили… — чтобы не компрометировать Валю, добавил: —…чаю. Немного поговорили, и я ушел.
— Соседка сказала, она играла на скрипке в районе полуночи.
Ее голос был не просто обеспокоенным, в нем явно прослеживались нотки паники.
— Что случилось, Ксюша?
— Ничего… надеюсь. Мамы просто нет дома. И скрипки. А телефон лежит, и он разрядился, потому что я звонила ей много раз, а она все не брала и не брала…
— Успокойся, ничего не произошло.
— А вдруг?
— На работу звонила? Подругам? Мужчине ее?
— Нет у нее никакого мужчины. И подруг нет, так, приятельницы. Но все они думают, что она в Риге у Эдварда. Как и коллеги. Но в школу я все равно позвоню.
— Сделай это. И жди меня. Я приеду через двадцать минут.
* * *
Они сидели в ресторанчике, находящемся в пяти минутах ходьбы от дома Катаевых. Район и двадцать лет назад считался неплохим, сейчас же, когда Москва неимоверно разрослась, стал престижным. Тут появились хорошие по мировым меркам магазины и заведения. И что тоже плюс, район оставался тихим. Никакой тебе суеты, толчеи. Даже не скажешь, что находишься в центре города.
Валентина так и не объявилась, а где ее искать, они не знали. Аркадий предложил позвонить в полицию, но Ксюша сказала, еще мало времени прошло для того, чтобы начать розыск. Да и причин особых для беспокойства нет. Взрослая, но еще не старая женщина ушла из дома по каким-то своим делам и пока не вернулась домой. Еще детское время, гуляет где хочет.
— Такое уже случалось? — поинтересовался Аркадий.
— Какое — такое? — нервно переспросила Ксюша.
— Валентина забывала телефон, куда-то уходя? Моя мама этим грешит.
— Моя нет, — и затрясла своими пухлыми губенками. Вот-вот заревет.
— Почему ты так переживаешь, объясни? Сама говорила, объективных причин для беспокойства пока нет.
— Какое-то у меня предчувствие нехорошее.
— А оно не связано с тем, что вчера из небытия вынырнул твой брат?
— Нет… — Ксюша ответила не сразу. «Зависла» на несколько секунд.
Он хотел рассказать ей о том, что Валентина была очень этим обеспокоена, но смолчал. Ксюша и так места себе не находит, не нужно масла в огонь подливать.
— Я ездила к нему в отель! — выпалила она. — Мы сидели в баре, пили кофе, говорили… И он казался таким родным… До определенного момента.
— Какого?
— Анюся ненавидит нашу маму. И винит ее в том, что с ним произошло.
— Валентина это почувствовала. — Аркадий поерзал. — И я не хотел говорить… Но она вчера призналась мне, что боится Аллигатора.
— Мой брат для нее не опасен. Он не такой монстр, как она думает.
— Я ей о том же говорил. Он не отморозок какой-то, спортсмен, причем мирового уровня…
