Они с Аркадием вызвали полицию. На тот момент, когда приехал участковый, бомж оклемался. Голову ему перебинтовали, и он отказался ехать в больницу. Понял, что парочку, проявившую к нему повышенный интерес, можно подоить. Они хоть и в пледах, но видно, что при деньгах. Особенно мужик. Бездомные отлично разбирались в истинном благосостоянии людей. Оценивали его за секунды. Иной раз подкатит какой-нибудь хлыщ на «Порше», корчит из себя невесть кого, а дураку понятно, простой водила. Хотя и одет прилично. И мобила дорогая. Но телефон явно в кредите — на нем пленка защитная. А шмотки единственные. Купил дорогие, теперь носит, не снимая. Они затерлись, но еще не потеряли вида, потому что фирменные. Но даже не в этом дело. Холопа выдает взгляд. Нарочито надменный. Хозяева жизни смотрят иначе: немного устало, скучающе.
Эту короткую лекцию бомж по имени Костян прочел Аркадию и Ксюше, пока ждали приезда полиции. Потом они беседовали с участковым. Он был младше Ксюши. Юный мальчик с умными глазами располагал к себе, но не внушал доверия как страж закона.
Бомж показал ему, где нашел пальто. Участковый полазил по люку, но ничего и никого не нашел. Взял у Ксюши телефон, дал свой и распрощался с ней. Вот так просто…
Человек пропал, его верхняя одежда брошена, а состава преступления пока нет. Велели ждать. И если маман не объявится через сутки, приходить в отделение и писать заявление.
…Ксюша умылась, почистила зубы. Лицо помазала каким-то кремом, что стоял на полочке. Пах он ужасно, но смягчал хорошо. Судя по тюбику, стоил рублей сто. Ксюша глянула на себя. Волосы грязные, но мыть их не хочется. Ее кудряшки всегда выглядят неприбранными. Сейчас они похожи на только что залитый кипятком доширак, а когда чистые — на распаренный, перестоявший.
Она прошла в кухню, поставила чайник, села на табурет, чтобы дождаться закипания воды. Как же убого выглядит квартира! Вся целиком, начиная от потаенных уголков и заканчивая теми, которые хоть как-то подновляли. Почему мама такая? И она сама, ибо от осинки не родятся апельсинки. Не так уж сильно Валентина бедствовала. Она работала, занималась репетиторством, получала алименты, да еще квартиру покойной матери сдавала. Валя могла бы привести в порядок свой дом. Сменить старый, вздувшийся линолеум на ламинат, потолки натянуть, хотя бы покрасить двери… Выкинуть югославскую стенку, чешскую люстру, ковры, где бы они ни были произведены, и заменить все это чем-то современным… Это же не так дорого! Другие кредиты берут, чтобы выложить ванную плиткой или обставить прихожую. Валентина считала их сумасшедшими. Ксюша тоже. Но у нее имелся муж, который привел в порядок их квартирку. Где сам, где при помощи наемных рабочих. И мебель он покупал…
Сейчас ее квартира выглядела очень неплохо только благодаря Николаю. Если бы не он, Ксюша жила бы в бабушкиной обстановке.
Чайник щелкнул, отключившись. И в ее мозгу сработал сигнал. Ксюша вспомнила, что не ответила ни на один звонок мужа, а потом вовсе вырубила телефон.
Она сбегала в прихожую, взяла с полки мобильник и оживила его.
Двадцать непринятых от Коли. Ни одного от Вовчика. А ведь она и ему звонила.
Ксюша почувствовала, как ее глаза увлажняются. Опять реветь? Теперь из-за кого? Мужа или любовника? Или все еще пропажа матери разрывает ее стабильный эмоциональный фон? Да, последнее! Остальное неважно.
Или?..
В дверь заколотили. Судя по звуку, кулаком. Митюша, подумалось тут же. Валентина говорила, что он любит наведываться по утрам к соседям. Если встает раньше матери, выходит из дома и стучит в двери. Открывают — лезет обниматься. Нет — идет дальше. Порою до первого этажа доходит. Но там живет бдительная баба Галя. Она отлавливает дурачка и возвращает матери.
Ксения проигнорировала стук. Никого нет дома. Нужно заварить чайку или кофе себе сделать. Есть нечего, но и не надо. Все равно аппетита нет. Как появится, зайдет в кондитерскую и слопает пару эклеров. Хотелось именно их. С заварным кремом и в шоколадной глазури.
Стук повторился. И он звучал еще настойчивее, чем предыдущий. Значит, не Митюша — ему быстро надоедало ломиться в одну дверь.
— Кто? — крикнула Ксюша. Увы, глазка не имелось, и она не могла посмотреть, кто не дает ей покоя.
— Ксения, открой, это я.
Муж! Явился-таки. Только утром? Спустя сутки после того, как видел жену в последний раз?
Ксюша отперла дверь и приоткрыла ее — не распахнула.
— Собирайся, поехали, — сказал Коля.
— Куда?
— В больницу.
— Мама нашлась?
— Мама?.. — Он нахмурился. — А она что, пропала?
— И ты бы знал об этом, если бы отвечал на мои звонки.
— Я звонил тебе сто пятьдесят пять раз…
— Всего двадцать. И когда уже было поздно. Есть такая поговорка: «Ложка дорога к обеду».
— Не время сейчас.
— Для чего?
— Твоих капризов, нравоучений, обид. Заткнись и собирайся. Едем в больницу, — он толкнул дверь и вошел в квартиру.
— К кому?
— К любовнику твоему, Вовчику. Я избил его, у него тяжелая травма головы, и он в реанимации.
— Это шутка такая? — нервно хохотнула Ксюша.
— Увы, нет. Я давно подозревал, что между вами что-то есть. Но гнал от себя эти мысли. Ты — порядочная женщина. Он — мой друг и партнер. Да, вы когда-то были парой, но с тех пор столько воды утекло. Ты вышла замуж, а он женился, развелся и снова женился. Я не думал, что чувства остались. Но даже если это допускал, хотел верить в то, что вы скажете мне об этом. Любовь оправдывает все, кроме лжи. Нельзя врать. Никому. Ни друг другу, ни тем, кто находится рядом с вами. Ложь унижает и тех и других.
— Нет времени сейчас на твое нытье! — рявкнула Ксюша, чуть изменив слова Коли, обращенные к ней пару минут назад. — Что с Вовчиком?
— Все плохо. Он может не оклематься.
— В смысле?
— Есть вероятность того, что он умрет. Процентов тридцать пять. Столько же, что останется дебилом. Но мы будем надеяться на лучшее. И ты, и я. Больше ты, конечно. Потому что меня в любом случае посадят. А на год или на восемь лет, уже не важно.
Ксюша бросилась в комнату и стала одеваться. Коля еще что-то говорил, но она не слушала. Вовчик в больнице. Он может умереть! Или стать таким же, как сосед Митюша. Даже не знаешь, что хуже.
— Скотина! — заорала она и кинулась на Колю с кулаками. — Гад, урод! — Ксюша мутузила его по лицу, но Коля не уворачивался и не блокировал удары. — Как ты мог?
Когда она выдохлась, он спросил:
— А ты?
— Да пошел ты! — она оттолкнула мужа. — В какой он больнице?
— В сороковой.
— Я туда. А ты домой, вещи собирать.
— Уже.
— Все успел? И человека покалечить, и трусишки с носками в сумку покидать? Или ты все вывез? Я же денег в дом не приносила… — Это было на самом деле так. Ксюша работала то тут, то там, но нигде подолгу не задерживалась, а зарплату тратила на всякую ерунду. Причем всю разом.
