Пусть они почти не виделись. И он, можно сказать, бросил их с мамой. И не лез из кожи вон, чтобы с дочкой общаться и встречаться, это она… Она делала все для того, чтобы не терять связи с ним. И все равно он для нее самый-самый мужчина на планете.
Еще позавчера у Майи было если не все, то многое. Отец, жених, перспективы на будущее, а теперь она брошенка с угасающей карьерой, не имеющая возможности помочь папе. Ее заработка едва хватит на то, чтобы прилететь к Гиорги на похороны.
…Снег, что она ловила ртом, показался горьким. Майя сплюнула его. Что ей за глупость в голову пришла? Она не в Альпах, а в Москве. Тут ужасная экология.
Майя осмотрелась. Она забыла вызвать такси и теперь стояла возле подъезда с пусть и маленьким, но чемоданом. Подумала выйти на шоссе, чтобы поймать машину там. Москва перестала ее пугать. Город как город. Ничего в нем опасного нет даже ночью, а уж днем подавно. Майя подхватила чемодан за ручку и зашагала туда, где, по ее мнению, была дорога. Но заплутала во дворах. Стала ждать какого-нибудь прохожего, чтобы спросить, куда ей двигать, и обратила внимание на то, что ей откуда-то знакомо здание, стоящее чуть в отдалении. На торце его были выложены серп и молот. Массивно, агрессивно. Чтоб все помнили о диктатуре пролетариата. Майя уже видела этот дом. Но не могла проезжать мимо него, поскольку это совсем не там, где живет отец, в другой стороне.
Заинтересовавшись, Майя дошла до здания. Приснилось оно ей, что ли?
А потом она увидела магазин женской одежды, в витрине которого стоял манекен с дивным лимонно-зеленым платьем, и поняла, где она. Тут неподалеку живет горбатая старушка Валентина. То есть они с отцом буквально в одном районе обитают. Когда Майя проходила мимо магазина, он был уже закрыт. Но витрина подсвечивалась, и она видела платье. Думала, какое красивое, и представляла его на себе. Сейчас можно было зайти, примерить, но она двинулась дальше. К люку, куда упала Валентина.
Зачем? Она не знала…
Просто хотела посмотреть на то место, где могла бы умереть ее соперница.
* * *
Валентина на удивление хорошо себя чувствовала. Да, переломанное тело болело, но не сильно, спасибо отличным обезболивающим лекарствам. Ее обхаживали, как королеву. Так же дивно кормили. Она понимала, что все это благодаря Яворскому.
Ох, Аркадий…
Сколько мыслей о нем пронеслось в ее голове за эти сутки. Все, что она сказала ему вчера, было правдой. Но она не ожидала той реакции, которую получила. Аркаша все еще?.. Ее любит и хочет? И видит рядом с собой не в качестве друга, а в роли своей женщины? И ничего не боится? Ни ее зрелости, ни болячек? Ни осуждения толпы? Ему придется труднее, чем ей. Он известная персона, и его жизнь пусть не на ладони, как у звезд попсы или кино, и все же она привлекает внимание. До этого Аркадий выходил в свет с молоденькой балериной, а теперь будет с возрастной дамой, которая когда-то научила его слышать музыку.
«Я поставлю ему условие, — решила она. — Мы будем вместе, но только друг для друга. Никто не должен знать о нас». Счастье любит тишину, так говорят. Значит, они попробуют построить его, общаясь друг с другом, выражаясь иносказательно, языком жестов. Правда, близкие узнают, потому что Аркадий хочет увезти ее из России. Придется это как-то объяснять Ксюше. На остальных плевать. Но дочь не одобрит. А как отнесется к новости мама Аркадия? Нет, вот ее точно не нужно посвящать. Можно сказать, что ее мальчик просто помогает своему педагогу.
Или пойти против всего мира? Отстоять право на любовь? Ей, по сути, может мешать все, что угодно, только не возраст…
Валентина мысленно сжала кулаки, задрала голову, открыла рот во всю ширь и заорала:
— АААААА!
Сколько мыслей, вызывающих опасение, тревогу, даже панику. И одна успокаивающая: «Он может передумать!» Вчера был на эмоциях. Обрадовался тому, что Валя жива, и обалдел от ее признания, а сегодня успокоился, все взвесил и… передумал!
Валентина отбросила эти мысли прочь. Все, хватит, ей нужен покой. Дочка уже навестила ее, а Яворский, наверное, придет после тихого часа…
Он же придет?
Дверь приоткрылась. В проеме показалась круглая женская физиономия.
— Доброго денечка!
— Таня? — Валентина глазам не поверила, увидев соседку. — А ты чего тут? — Подумалось, что у нее кто-то тут лежит из близких, и она, встретив Ксюшу в коридоре, решила заглянуть к ее маме.
— Тебя пришла проведать, — и Таня зашла. В руке пестрый полиэтиленовый пакет. Гостинцы принесла? Надо же!
— Спасибо, но не стоило.
— Соседи все же. Столько лет на одной площадке прожили, детей вместе вырастили…
Татьяна плюхнулась на стул, и ее бока свесились с сиденья. Она весила много больше ста кило, но ее руки оставались изящными. И лодыжки не стали слоновьими. Она была некрупной кости. Растолстела, потому что Митюша был прожорлив, она ему готовила и сама ела. Сначала немного, потом все больше. В конечном итоге пища стала главным источником положительных эмоций. Валя знала, каково это, ей Аркадий рассказывал.
— Я тебе компотика домашнего принесла, — сообщила Таня, достав бутылку с красной жидкостью. — Тут клюква и яблоки сорта «Звездочка».
— Спасибо.
Соседка открыла бутылку, налила компот в стакан, что стоял на тумбочке.
— Попей.
— Я сейчас не хочу.
— Попробуй хотя бы. Я так старалась.
Валя взяла стакан. Но пить ей на самом деле не хотелось. Тем более компоты она не любила. И соки тоже. Нет ничего лучше газированной минералки с долькой лимона.
— С кем у тебя сейчас Митюша? — спросила Валя.
— Один. Спит.
— Днем?
— Я даю ему иногда таблеточки. В интернете продают. Хорошие, он с них спит и спит. Потом сидит спокойно, не хулиганит. А то никакого покоя. Но их часто нельзя. Привыкание. — Татьяна озабоченно нахмурилась. — Ты не пьешь компот. Мне обидно! Я приперлась ради тебя сюда. Сыну таблетку дала, чтобы уйти, а ты…
— Да, сейчас. Только дочке эсэмэс напишу. Совсем забыла, что у ее крестной день рождения сегодня. Надо напомнить, пока опять не улетучилась эта информация из головы. — Валя быстро написала сообщение. Потом еще одно. После этого отпила. — Вкусно.
— С одного глотка не поймешь. Надо залпом. Помнишь, как в детстве мы ситро дули? Бутылка за раз уходила.
Валентина опустошила стакан и крякнула:
— Ох, хорошо!
— Да, — согласилась с ней Татьяна. — Сама бы тоже попила, да мне сладкое нельзя. Худеть надо. Кстати, водичкой компот запить не хочешь? Я сейчас стакан помою и тебе ее налью.
Она тяжело встала, взяла стакан и направилась к раковине. Большое тело, жирная шея, но изящные щиколотки и запястья.
— Тань, а мой Андрюшка жив, — бросила ей в спину Валя.
