— И ты все это время знал, что это отец, Фрэнсис? — спросила Цинтия. Тот утвердительно кивнул.
— Не знаю, откуда я это знал, но я знал определенно, — ответил он просто. — Я ведь был еще ребенком, когда он отправился в Африку, и он нисколько не был похож на того человека, который у меня оставался в памяти. Я пробовал его уговорить уйти со мной к берегу, но он и слышать не хотел об этом, так что оставалось только ждать случая, что пройдет какой-то туземец и тогда можно будет отправить с ним известие, но туземцы считали это место проклятым и поэтому избегали его…
Он встал и, направляясь к двери, сказал:
— Я вас оставлю на время. Если я вам понадоблюсь, вы меня найдете в библиотеке.
— Я тоже на минутку тебя оставлю, — извинился в свою очередь Сноу.
Цинтия, улыбаясь, кивнула.
— Фрэнсис, — сказал Сноу, когда за ними закрылась дверь библиотеки. — Я прошу тебя быть особенно осторожным с проспектом. Ты получил мою телеграмму?
— Да, ты предупредил, чтобы я не отправлял его в типографию. Почему?
— Он содержит слишком много материала, который может пригодиться Ламбэру, — пояснил Сноу.
— Пожалуй, — сказал Фрэнсис, — но каким образом он смог бы его достать в маленькой провинциальной типографии?
— Я тоже не думаю, чтобы он отважился на такое, но есть еще Уайтей… Завтра или даже сегодня министерство колоний потребует данные о местонахождении россыпи, и мы должны следить за тем, чтобы он не добыл эти данные у нас самих.
— Понимаю, — ответил Фрэнсис. — Я сниму копию с того плана, который ты приготовил, и пошлю ее завтра в министерство колоний.
Сноу вернулся к Цинтии, которая сидела в углу дивана возле камина.
— Я хочу с тобой серьезно поговорить, — начал он, садясь на другой конец дивана.
— Прошу тебя — не очень серьезно, — поддразнила она его, — Я хочу хоть раз повеселиться.
— Я полагаю, ты понимаешь, — продолжал Сноу, — что приблизительно через неделю станешь дочерью очень богатого человека…
Он в полутьме не мог как следует разглядеть ее лица, но ему показалось, что она улыбнулась.
— Я этого не знала, — ответила она спокойно. — Но я полагаюсь на тебя. Так что из этого следует?
— Что?.. О, ничего, разве только, что сам я не очень-то богат…
Она промолчала.
— Ты сознаешь это? — спросил он через некоторое время.
— Я сознаю все то, что можно осознать, а именно: отец мой станет очень богатым, а ты — нет. Что я еще должна осознать?
Он немного помолчал, потом хрипло пробормотал:
— Видишь ли, дорогая, я бы хотел, чтобы ты стала моей женой, а ты вдруг так некстати разбогатела…
Она, уже не в силах сдерживаться, громко расхохоталась.
— Я почти ничего не слышу, — сказала она. — Сядь поближе.
— Цинтия, дорогая, ты еще не спишь? — спросил Фрэнсис, появляясь в дверях. — Уже двенадцать. Мы с Петером сидели вдвоем и скучали…
Он подошел к камину и увидел, что огонь почти погас.
Цинтия встала и виновато пролепетала:
— Мне кажется… капитан Грэй… мы…
— Мне кажется, что это ты виновата, — сказал Фрэнсис, целуя сестру.
Когда она ушла, Сноу спросил:
— С Петером разговаривал? А я думал, ты занимаешься в библиотеке.
— Да я уже час как кончил. Однако вы тут заболтались…
Сноу смутился и ничего не ответил.
— Я нахожу Петера невероятно интересным, — нарушил, наконец, молчание Фрэнсис. — Этот человек — просто находка…
Они услышали торопливые шаги, дверь отворилась и на пороге показалась бледная Цинтия.
Сноу шагнул ей навстречу.
— В чем дело? — спросил он.
— Отца нет в комнате, — ответила она, задыхаясь. — Я хотела ему пожелать доброй ночи, но его там не оказалось!
Мужчины переглянулись.
— Он, вероятно, в саду, — спокойно сказал Фрэнсис. — Возможно, вышел, хотя я и просил его этого не делать.
Он вышел в переднюю, взял электрический фонарик. Цинтия накинула шаль, и все трое направились к двери.
— В библиотеке еще горит огонь, — заметил Фрэнсис.
Сноу вернулся, погасил свет и догнал остальных.
В парке стоял небольшой туман, не мешавший, однако, их поискам, но обход парка не принес никаких результатов.
В дальнем углу парка находилась калитка, выходившая на узенький переулок. Они направились к ней. Подойдя ближе, у Сноу вырвалось проклятие. Калитка была открыта. Их внимание привлекла маленькая бумажка, прикрепленная к столбу калитки.
Это был листок, вырванный из записной книжки.
Сноу поднял свой фонарик и прочел:
«Они его увели в каменоломню. Торопитесь.
Выйдя из калитки, ступайте направо и идите
вдоль улицы, ведущей на гору. Если поспешите,
то можете еще все спасти.
Друг».
— Подожди минутку!
Сноу удержал за руку Фрэнсиса, который хотел выйти из калитки.
— Ради Бога, не задерживай, Сноу, нам нельзя терять ни минуты!
— Стой, — строго приказал Сноу.
Он осветил землю. Почва была глинистая и размякла от дождя. Следы были заметны, но сколько их, нельзя было разобрать. Они вышли на улицу. Здесь росла трава, почва также была мягкая и следы должны были быть ясно видны, но тот, кто вошел в калитку, избегал, видимо, наступать на траву.
— Вперед! — Фрэнсис нетерпеливо побежал вперед. Сноу и Цинтия следовали за ним.
— Револьвер при тебе? — спросил Сноу.
В ответ Фрэнсис достал огромный «Кольт».
— Ты именно этого ждал? — спросила Цинтия.
— Нечто в этом роде, — ответил Сноу спокойно.
Фрэнсис возвратился к ним и сказал:
— Я не могу найти следов, и все-таки меня волнует содержание записки…
— Пара следов есть, — коротко сказал Сноу, шаря по дороге лучом фонарика. — Содержание записки меня не так волнует, как наводит на размышления. О, а это что?
Посреди улицы валялся какой-то черный предмет.
Фрэнсис поднял его.
— Это шляпа, — установил он. — Господи, Сноу, ведь это шляпа отца!
— О! — воскликнул Сноу и остановился.
Пару секунд он молчал, а затем сказал:
— Я возвращусь домой.
Те удивленно на него посмотрели.
— Но, — заволновалась Цинтия, — ты ведь не бросишь поиски?
