Он улыбался ей, протягивал руку, что-то говорил. Воздух вокруг словно заколыхался, стал гуще, помутнел. Она с удивлением почувствовала на себе вместо привычной одежды какие-то длинные складчатые и тяжёлые одеяния с кружевами, оборками и лентами.
Попыталась нащупать телефон, чтоб позвонить кому-нибудь, зацепиться за привычный, устойчивый мир, но рука вместо гладкого корпуса ощутила что-то шершавое, длинное, но уже почти привычное.
«Только бы не упасть» – успела она подумать, падая в тёмную, вязкую бездну. А на убогой сцене с самодельным занавесом, над телами юных влюблённых плакали, обнявшись, бывшие враги – Монтекки и Капулетти…
– Моя госпожа? – Донатий склонился над ней, сидящей в кресле, и сжимающей в руке сложенный веер, – Представление окончено, нам пора идти!
Девушка словно очнулась, подняла голову. Внимательно посмотрела на своего спутника, оперлась на его протянутую руку, встала. Они не спеша направились к выходу среди уважительно расступающейся публики, вышли на площадь. Тут же подкатила карета, ловкий молодой кучер соскочил с козел, открыл дверцу и почтительно поклонился. Они уселись на мягкие сиденья, и карета неспешно покатилась по дороге – кучер хорошо усвоил, что юная графиня не любит ездить быстро.
– Что скажете, моя госпожа? Понравилось вам представление в балагане?
– Донатий, – девушка была необычно серьёзна, – отчего ты никогда не зовёшь меня по имени? Отчего называешь госпожой – мне не нравится это титулование, не называй меня так! Какая я тебе госпожа – твой род знатнее и богаче моего, титул – не хуже, а состояние – гораздо больше. Ты относишься ко мне, как к маленькой девочке, но при этом почтительно называешь госпожой.
Я действительно, словно маленькая девочка путешествовала сегодня по другим мирам. То я была в Вероне во времена Шекспира, пыталась спасти влюблённых. Потом ощутила себя совсем в другом мире, на мне был очень диковинный костюм, я держала в руках какие-то диковинные вещи, говорила на диковинном языке… Но опять я чувствовала себя Джульеттой, только это была Джульетта из какой-то другой страны, нездешняя.
Я словно стала понимать какие-то вещи, которые не понимала раньше, что-то произошло, Донатий! Этот странный балаган, странный хозяин, странные его слова…
– Наверное, ничего странного, Изабелла. Иногда всё вокруг кажется необычным, но этот мир достаточно прост. Надо только принять его, таким, как есть, и не думать о том, где кончается явь и начинается сон. Ты права, Изабелла, мне пора уже относится к тебе, по-другому, ты повзрослела, а я не заметил этого.
– Я не знаю, Донатий, может и так. Но на сегодня сны кончились, я вернулась домой… И мне почему-то кажется что на площади уже нет этого балагана, что комедианты торопливо сложили шатры с костюмами, и несутся теперь в своих повозках в другое место, а гривы их коней развевает встречный ветер…
Карета подъезжает к дому отца Изабеллы. Или к замку Капулетти. Или к квартире Бэлиного папеньки. Но, возможно, это и не карета вовсе, а дорогой автомобиль. И кто знает, какие узоры выткутся на этом островке, какой пласт проявится… Кто знает…
Злая вода
Утреннее неяркое солнце обливало позолотой прозрачные, ещё не заросшие листвой кроны деревьев. По отлогому спуску, ведущему к неширокой, спокойной глади реки, тихо журчал ручеёк. Белые, жёлтые, красные цветочные головки радостно выглядывали из зелёной травы, подставлялись гудящим тут и там жёлто-коричневым насекомым, очень похожим на пчёл.
– Пчёлки, цветочки, ручеёк… Сейчас вот лягу под кусток, пожую листок, напишу стишок!
– Ага, про любофф!
– И не говори… Красота-то какая, Господи! Не врали, значит в Информцентре.
– Да-а, повезло этим ребятам, которые жить здесь будут! Травка кругом, цветочки!
– И дышать они будут вот этим нектаром, а не смогом…
– Или корабельным концентратом…
Молодые парни радостно галдели, начались уже обычные в таком обществе дружеские тумаки и подталкивания, но сзади послышалось деликатное покашливание, и шум прекратился. Покашливал, пряча улыбку, Капитан – Виктор Потёмкин, пожилой человек невысокого роста, коренастый, с неправильным грубоватым лицом. Седина, несмотря на возраст и профессию, почти не коснулась его волос, только справа от макушки до лба росла абсолютно белая прядь.
– Ну, что, нравится новый дом для переселенцев? – продолжая улыбаться, спросил он и, не ожидая ответа, произнёс: – Мне тоже нравится! В общем, так. Давайте, ребята, ещё полчасика погуляйте, а в 16.30 по корабельному времени – назад. Смените своих товарищей, им тоже хочется воздухом подышать! В 20.00 – прошу всех, кроме вахты, разумеется, в Актовый зал, на собрание.
Он развернулся, медленно пошёл к Кораблю, посреди почтительно расступившейся молодёжи. Виктора весь экипаж не то, чтобы боялся, просто очень уважал. Ветеран Космофлота, прошедший и переживший многое, он держал на Корабле железную дисциплину, при этом умудряясь быть справедливым. Это был его последний полёт, он оставался на Планете командиром, президентом, генерал-губернатором над двадцатью пятью тысячей переселенцев, ещё спящих в анабиозе в громадном модуле, находящимся на орбите Планеты.
Виктор оглянулся на полянку у реки – молодёжь опять весело галдела, толкалась и смеялась. Он улыбнулся, пошёл дальше к Кораблю. С реки донёсся сильный всплеск, небольшая волна пробежала по спокойной поверхности. «Рыба, что ли? Кру-упная!»
* * *
Собрание на корабле проходило шумно. Все радовались благополучной доставке модуля на место, красивым пейзажам новой колонии, возможности отдохнуть перед долгой обратной дорогой. Виктор поблагодарил экипаж, представил нового капитана – нынешнего старшего помощника, назначил спуск модуля на Планету назавтра. В заключение он сказал:
– После спуска модуля объявляю режим отдыха. Свободным от вахты и плановых работ разрешается выходить из Корабля, соблюдая, разумеется, Устав. Планета полностью пригодна для жизни и абсолютно безопасна, все данные обработаны Информцентром и подтверждены нашими приборами. Вскоре начнётся заселение Планеты колонистами, а пока можете купаться, ловить рыбу, отдыхать. Меры безопасности – обычные. Сухой закон остаётся в силе.
* * *
Второй пилот решил осуществить давно задуманный план в один из последних дней перед вылетом. Модуль благополучно опустили на Планету, включили систему подготовки выхода первой партии людей из анабиоза. Капитан, вернее уже Президент (или, как он сам себя называл, генерал-губернатор) Потёмкин с группой ближайших помощников готовился к началу работ по заселению, организации жизни колонистов.
Экипаж отдыхал. В основном устраивали пикники в лесу, иногда ловили рыбу, пекли её на костре. Купались нечасто – тихая речка иногда вдруг вспенивалась волной, затихающей также неожиданно, как появлялась. Связывали это с начинавшимся межсезоньем – нашей весной, с её ветрами, тучами, дождями.
