Однако наиболее важным литературным произведением эпохи Хэйан по праву считается «Повесть о Гэндзи» Мурасаки Сикибу (начало XI века).
Мурасаки Сикибу по-прежнему остается одной из самых влиятельных женщин в литературе. Она принадлежала к аристократической семье Фудзивара. Фудзивара был родом невест. Так сложилось, что именно из этого рода было принято брать жен для будущих императоров. Другими словами, это была очень могущественная аристократия, определявшая не только политический курс, но и довлевшая над культурной средой.
Сцены и каллиграфия из альбома «Повесть о Гэндзи» (Гэндзи-моногатари)
Каллиграф: Сёрэнъин Сондзюн Синно. Период Эдо, XVII в.
Музей Метрополитен, Нью-Йорк
«Повесть о Гэндзи», которая в русском переводе насчитывает около тысячи страниц, посвящена жизни и любовным похождениям принца Гэндзи. К сожалению, это произведение неизвестно в полной редакции. Первые полностью переписанные сочинения появляются значительно позднее.
Отсутствует и подробная информация об авторе. Помимо того факта, что Мурасаки Сикибу была придворной дамой, о ней мало что известно. Однако есть данные, подтверждающие, что «Повесть о Гэндзи» имела широкое распространение уже в 1025 году.
Если «Евгений Онегин» Пушкина — это энциклопедия русской жизни, то «Повесть о Гэндзи» — это энциклопедия японской аристократии периода Хэйан. Повествование настолько подробно и красочно описывает все детали, что, прочитав одно только это произведение, можно погрузиться в повседневную жизнь почти тысячелетней давности.
Конечно же, неудивительно, что популярность рукописи с текстом повлекла за собой не менее широкое распространение традиций иллюстрирования этого произведения. Уже в XII веке появились рассказы в свитках, которые совмещали текст и изображение.
Самые ранние иллюстрации «Повести о Гэндзи» относятся к XII веку — это свиток «Гэндзи-моногатари эмаки». Свиток не существует как единый объект. По всей видимости, оригинал разрезали (размеры этих фрагментов в основном двадцать один — двадцать два сантиметра в высоту и около тридцати — сорока сантиметров в длину), а затем передавали его из поколения в поколение. Так и получилось, что части свитка оказались сразу в нескольких музеях.
Уже здесь можно найти элементы, которые впоследствии станут частью художественного языка японской живописи. Так, сама сцена изображается с высоты птичьего полета. Зритель словно наблюдает за происходящим сверху, причем крыши часто отсутствуют, видны только перекрытия. Этот художественный прием носит название фукинуки-ятай — буквально «сорванная ветром крыша». Лица мужчин и женщин в эпоху Хэйан изображались округлыми и, как правило, в трехчетвертном повороте. Японские художники редко писали лица в фас, и почти никогда — в профиль. Густые брови и глаза чаще всего были исполнены одной линией — этот прием носит название хикимэ, тогда как нос был похож на небольшой крючок — кагихана. Вместо рта обычно стояла маленькая точка. Такой способ изображения лиц называется хикимэ-кагихана — глаза-черточки, нос-крючок. Несмотря на то, что лица кажутся очень похожими и даже простыми, если внимательно сравнить их между собой, будут заметны различия в эмоциях.
Эстетические идеалы Японии
На протяжении многих веков континентальная культура оказывала значительное влияние на развитие искусства в Японии. Помимо этого, на сложение эстетических представлений воздействовало множество других факторов. В их числе японский климат, для которого характерна четкая смена четырех сезонов. Влияние климата выражалось в широком распространении различных сезонных мотивов в искусстве Японии.
Часть природной символики пришла из Китая — например, изображение сливы как символа зимы и стойкости. Другие природные мотивы — такие, как цветение сакуры, любование осенними кленами, изображение горы Фудзи — приобрели широкое распространение уже на японской почве.
На развитие эстетических представлений японцев большое влияние оказывали и различные природные материалы, что в конечном счете стало характерной чертой японского искусства, в особенности архитектуры. Свой отпечаток накладывало большое количество землетрясений, тайфунов и других природных бедствий, которые нередки для Японии. Именно поэтому было необходимо, чтобы все строения сооружались достаточно легкими, а вещи можно было без труда перенести с места на место в случае возникновения опасности.
Таким образом, в основе японской эстетики, с одной стороны, лежит влияние континентального Китая. С другой стороны, Япония смогла привнести в развитие искусства свои собственные представления о прекрасном. Так складывались эстетические категории, в конечном счете затронувшие все сферы японской культуры.
Но прежде чем начать разговор об этих эстетических категориях, стоит определиться с самим термином «искусство». Дело в том, что до XIX века в японском языке не было эквивалента английскому термину fine art. Конечно же, искусство существовало в Японии на протяжении многих веков. Но не было общего термина, который объединял бы все сферы — живопись, графику, скульптуру и другие виды изобразительного искусства. В результате в японском языке появился термин — бидзюцу 美術. Для этого объединили два иероглифа: красота — би 美 и дзюцу 術 — умение или техника.
Точно таким же составным стал термин «эстетика» — бигаку 美学. Если искусство (бидзюцу) — это красивое умение или красивая техника, то эстетика (бигаку) — это учение (гаку 学) о красоте.
Эстетика как наука о красоте появилась в Японии под влиянием западных стран в период Мэйдзи (1868–1912). Как и в случае с изобразительными искусствами, до XIX века в Японии уже существовали различные трактаты об искусстве, поэзии, драме, живописи, каллиграфии, музыке, чайной церемонии, икебане, садах и других культурных феноменах. Однако авторами этих работ были в основном художники, которые хотели передать секреты своего мастерства. В то же время в Европе эстетика как наука была особым направлением в философии, подразумевавшим логический анализ, в том числе различных произведений искусства. В этой разнице представлений об эстетических категориях и сказывалось коренное отличие двух систем — западной и восточной.
Японские тексты служили практическими руководствами к созданию определенных произведений. Или же трактаты подчеркивали духовную дисциплину, связывая художественную культуру Японии с буддизмом, конфуцианством и синтоизмом. В этом случае искусство рассматривалось как часть идей, непосредственно связанных с религиозными представлениями. В конце XIX века все это было очень далеко от того, что понимали под эстетикой в Европе.
