Историю своей жизни мастер рассказал не только в картинах, но и в автобиографии, которая так и называется: «Марк Шагал. Моя жизнь». Основным лейтмотивом этого повествования является любовь: к жизни и супруге Белле. В книге Шагал также рассказывает про свои работы, и это очень интересно, ведь художники в основном не комментируют написанные картины, считая, что все уже сказали без слов. Марк Захарович напротив, дает зрителю много ключей к своему искусству.
Он был ровесником XX века: жил во времена революции, Первой и Второй мировых войн. Это страшные годы, от которых людям тонкой душевной организацией хотелось спрятаться. Поэтому Шагал придумал мир, обитатели которого летают и верят в чистую любовь. Он будто взял свою прекрасную веру во все хорошее и пролил ее на холсты и бумагу.
Шагал — светлый и легкий, это то, чего людям сейчас так не хватает. Времена нынче нестабильные и сложные, все живут с ощущением тревоги. В Шагале можно спасаться. Знаменитый художник, который прожил 97 лет, сохранил детскую чуткость и любознательность. Он — пример того, как можно проходить трудности, сохраняя в сердце светлую радость.
Шагал родился в семье приказчика. Узнав, что сын жаждет посвятить себя искусству, отец расстроился. Он хотел, чтобы Марк наследовал его мелкий бизнес — продажу селедки. Выбор ребенка он не принял, лишь дал ему 27 рублей на обучение — на этом все участие семьи в становлении Шагала-художника закончилось.
Но этот юноша, рожденный при пожаре, всегда был амбициозным. Он изучал искусство по мере возможностей и говорил, что единственным его учителем может быть только Рембрандт. Запрос нескромный, согласитесь. Так как машину времени не изобрели, парень записался в ученики к витебскому живописцу Юделю Моисеевичу Пэну. Шагал посещал школу мастера, но наставления не воспринимал. Пэн был склонен к реалистически-импрессионистскому стилю, и они смотрели на искусство по-разному. Отсутствие понимания привело Шагала в Санкт-Петербург. Взяв отцовские 27 рублей, парень поехал в город на Неве.
В первые дни он буквально пропадал в Эрмитаже. Некоторые люди, видя «примитивный» стиль Шагала, думают, что он просто не умел рисовать и не обладал знаниями. Это неправда: он был невероятным знатоком живописи и очень тонко ее чувствовал. В его голове помещалась огромная «база данных» о картинах прошлых столетий. Ему было на что опираться.
С первых работ Шагал проявлял неординарность. С чего обычно начинают художники? Они пишут натюрморты или пейзажи — что-то понятное. Герой нашей главы сходу замахнулся на символическую картину: изобразил Витебск, разделенный на две части. В одной женщина вознесла руки к небу, как античная плакальщица: она стонет, и от этого звука горшок с цветком падает из окна, «прогоняя» прохожего на соседнюю улицу. В другой половине картины — покойник, окруженный свечами. Их шесть, хотя в еврейской традиции должно быть семь свечей. Венчает сцену скрипач: он играет на крыше, будто объединяя весь сюжет в единую монотонную композицию.
В Санкт-Петербурге Шагал пытался поступить в Училище технического рисования барона Штиглица, но провалил экзамены и понял, что придется вернуться домой, где его ждут отец с селедкой и отсутствие перспектив. Он был уязвлен, ведь, несмотря на амбиции «ученика Рембрандта», его не оценили. Почувствовав разочарование, он отложил кисти и холсты и стал часто проводить время в одиночестве. Мама, которая очень любила своего мальчика и всегда в него верила, начала беспокоиться о его психическом состоянии. Действительно, он был уже на грани, иногда часами стоял на единственном в Витебске мосту и думал, что делать дальше. Именно там однажды он встретил девушку с прекрасными темными глазами, которую звали Белла Розенфельд. Она была дочкой известного в то время ювелира и обладала прекрасными манерами. Девушка тонкой натуры мечтала стать актрисой и даже пыталась воплотить задуманное, но в Санкт-Петербурге сильно потянула ногу и вынуждена была вернуться. Белла хотела танцевать, но не могла из-за травмы. На момент встречи она была примерно в таком же состоянии фрустрации, что и Шагал.
Две юные души сразу поняли, что созданы друг для друга. Белла была настоящей мечтой гения, готовой на жертву во имя мужчины. Она сразу показала возлюбленному, что готова идти за ним куда угодно, преумножая вдохновение. Так она поступала всю жизнь.
Что писал Марк о своей прекрасной возлюбленной? «Она молчит. Я тоже. Она смотрит — о, ее глаза, я тоже. Как будто мы давным-давно знакомы, и она знает обо мне все — мое детство, мою жизнь, и что теперь со мной будет. Как будто бы всегда наблюдала за мной, как будто где-то рядом, хотя я ее видел в первый раз. И я понял — то моя жена. На бледном лице сияют глаза — большие, выпуклые, черные. Это мои глаза, это моя душа».
Любовь давала Шагалу вдохновение. Жажда творить вернулась к нему. Он верил, что все возможно, поэтому снова поехал покорять Санкт-Петербург. Настойчивость принесла плоды: Марка заметили в столичных еврейских кругах, ему стали помогать, а потом он очаровал Льва Самойловича Бакста, который на тот момент являлся главным художником Дягилевских сезонов. Бакст оплачивал самородку жилье, обучение и вообще всячески пытался его поддержать, потому что чувствовал в нем большую силу.
Но только Шагал успокоился и начал творить и развиваться, как его покровитель Бакст сказал, что отправляется во Францию с Дягилевским балетом. То есть только все наладилось — и опять удар. Шагал спросил: «Можно я поеду с Вами?» Бакст поинтересовался: «Сможешь грунтовать холсты для декораций?» Шагал заверил, что сможет. По правде он не умел этого делать, но быстренько научился и поехал в Париж. Это был поворотный момент в его жизни и карьере.
Во Франции искусство Марка Шагала заиграло новыми красками. Там он попал в «Улей»: легендарное арт-общежитие, где жили Модильяни, Хаим Сутин, часто бывал в гостях Пикассо… В этом культовом месте рождалось искусство XX века.
Есть парижская работа Шагала «Автопортрет с семью пальцами». Это иллюстрация еврейской пословицы про семь пальцев у того, кто быстро работает (а Марк Захарович творил с завидной скоростью). На картине он одет, как франт, в смокинг и бабочку. Несмотря на тяжелейшее существование, он всегда оставался модником. Многим эта работа кажется странной фантазией, но сам Шагал говорил, что он не фантазер, а реалист. Просто его ви́дение мира очень отличалось от среднестатистического.
Работа «Я и деревня» (1911), к примеру, очень правдоподобна — в понимании Шагала. На заднем плане идут крестьянин с женой, которая так ругается, что перевернулась вверх тормашками от негодования. В это время корова намекает хозяину о своих желаниях: в ее голове изображена композиция, где ее доят.
В известной работе «Уличный скрипач» Шагал рассказывает историю о своем дяде, который любил играть на скрипке, хотя делал это очень плохо, будто пилил смычком мозги. С таким звучанием его отовсюду прогоняли, и музыкант вынужден был играть на крыше. Поэтому Шагал и говорил, что он реалист: сцена ведь взята из жизни!
Но вернемся к Белле. На самом деле девушку звали Берта. Полюбив ее, Шагал дал девушке новое имя. Сам он изначально был Мовшей, но в Париже к евреям отношение было не очень душевное, поэтому художник выбрал себе имя без эффекта красной тряпки для антисемитов.
