Модерн — это особый, знаковый период. Но прежде чем разбирать его тонкости, надо понять, что подтолкнуло к нему художников, архитекторов и поэтов. Да-да, модерн проявился и в стихах через строки символистов. В России период расцвета символизма — это Серебряный век, следовательно, Ахматова, Бальмонт, Блок — это тоже модерн.
Большую часть XIX века в Европе и Америке царил стиль, который в России называется эклектикой, а во всем мире — историзмом. Он напоминал конструктор: брались элементы прежних стилей (барокко, классицизма, готики) и, как декор, накладывались на современные строения.
Примеры такой архитектуры — это Исторический музей и ГУМ, который оформлен в виде древнерусского терема, но на самом деле это декорация, наложенная на современную (для того времени) конструкцию.
Еще один известный памятник архитектуры времен историзма — особняк Арсения Морозова на Воздвиженке. Чего в нем только не намешано: и арабские детали, и мануэлино (это португальский вариант архитектуры Возрождения), и готика, и классицизм… Морозов заказал проект архитектору Виктору Мазырину, вдохновившись невероятной красотой дворца Пена в португальском городе Синтра. Увидев его, наш миллионер решил построить нечто подобное в центре Москвы, после чего его мама Варвара Алексеевна резюмировала: «Всю жизнь знала, что ты дурак, а теперь об этом будет знать вся Москва». Еще на стадии строительства особняк стал объектом насмешек, сплетен, слухов и критических газетных публикаций. Общественное мнение восприняло экзотический проект как выражение крайней эксцентричности заказчика.
Многих в то время печалило, что искусство (и архитектура, в частности) потеряло душу. Оно стало настолько приспосабливаться к запросам человека, что испарилась «химия», волшебство. Образцы историзма казались вторичными и навевали тоску. На этом фоне возникла жажда чего-то нового. Тут и появился модерн: стиль, который перечеркнул все старое.
Модерн родился в Англии, а отцом его можно считать Уильяма Морриса, о котором мы говорили в главе о прерафаэлитах. Он был мыслителем, архитектором, художником, а кроме того — в своем роде пророком. Еще в середине XIX века мастер понял, что проблема человечества в урбанизации, в том, что город в конце концов поглотит своих жителей, высосет их энергию. Он был прав: мегаполис съедает нас, утомляет сверхскоростью, а мы зависим от него.
Моррис жил во времена невероятного промышленного прогресса: поехали поезда, полетели дирижабли, появились лифты в домах… Скорость нарастала, душевность терялась.
Он решил, что спасаться нужно в природе: уезжать из городов и жить в сельской местности, среди зелени, природы и вне суеты. Мастер возвел знаменитый «Красный дом», который был для него примером идеального пространства. Этот проект стал вехой в истории дизайна. Внутри дома все сообщает гостю покой: после неторопливой прогулки хочется зайти внутрь, сесть в кресло-качалку у камина, удобно поставить ноги, читать и мечтать. Этого архитектор и добивался: для него на первом месте стояла гармония человека и мира вокруг.
Моррис был одним из первых архитекторов нового времени, которые создавали проект от и до. Он спроектировал не только внешний вид, но и всю «начинку»: от кресел до дверных ручек. Каждая мелочь в доме сообщала гостю комфорт и спокойствие.
Основатель бельгийской ветки модерна Анри ван де Велде разделял мнение Морриса о том, что природа — нескончаемый источник вдохновения и гармони. Для своей семьи в 1895 году он создал особняк «Блуменверф», придумав в нем всё, включая мебель и обойные узоры. Дом ощущается как живой организм, и почти кажется, что он может зевнуть или «моргнуть» окнами. Вот что значит вдохновение природой: в ней ведь тоже много стихийности, в ней жизнь! Стебель произрастает так, как ему хочется, и помешать этому может только человек.
Так как новое искусство и архитектура вдохновлялись природой, в них практически не было прямых углов — только извилистые линии. Еще один пример тому — фотоателье «Эльвира» в Мюнхене, которое спроектировал Август Эндель. Оно напоминало живое существо. Благодаря оригинальной лепнине создавалось ощущение, что фасад строения дышит и способен двигаться — в искусстве модерна это очень важно. К сожалению, это здание было уничтожено в 1944 году бомбардировкой.
Яркий пример французского ар-нуво — работы архитектора Эктора Гимара, создателя знаменитых входных павильонов парижского метро. Строения по его проекту напоминали насекомых. Кажется, что у них были глаза, щупальца, а двери того и гляди могли начать двигаться… Архитектура модерна щедро украшалась витиеватыми узорами, заимствованными у природы.
В помещении в стиле модерн одно пространство будто перетекает в другое, здесь нет привычного четкого деления, когда одна комната начинается, а другая заканчивается. Архитекторы этой эпохи любили металл: он пластичен, из него можно делать любые причудливо извивающиеся детали.
Еще одна важная особенность модерна: «глаза» дома. В тот период окна стали большими, потому что технический прогресс достиг уровня, когда стеклом могли перекрываться внушительные пространства. За счет этого стало возможным создавать интересную фактуру фасада, делать его невесомым и в то же время — живым, с переливами света и всевозможными эффектами. Для окон в стиле модерн характерен декор с женскими масками, золотом, цветами и лепниной. Гуляя по Москве и Петербургу, не забывайте обращать внимание на окна старых домов — скорее всего, по их виду вы безошибочно узнаете здание эпохи модерн.
В Москве, на Никитском бульваре, есть особняк Рябушинского архитектора Федора Шехтеля. С каждого фасада здание производит разный эффект.
Какие особняки и дворцы были раньше — к примеру, в XVIII веке? Комнаты строились по анфиладному принципу: все проходные. Входишь в анфиладу с одной стороны здания и проходишь из комнаты в комнату, пока они не кончатся. Кто был в Петергофе, наверняка помнит, что такое анфилада. Идешь и думаешь: что делала императрица, если хотела уединиться? В любой комнате неуютно, всегда есть два входа-выхода.
Другое дело архитекторы модерна: они старались создать органичное пространство, сообщающее комфорт. Именно таким образом Шехтель сформировал внутреннее устройство особняка Рябушинского. В самом центре есть лестница, как часто и бывает в архитектуре модерна. Она будто живая. Иногда в особняке Рябушинского даже появляется ощущение, что ты находишься внутри домика улитки, которая того и гляди повернется. Все пространства «нанизаны» вокруг лестницы. У каждой комнаты только один вход. Это придает жилью уют, что является ключевым для архитектуры модерна.
Если в особняке Рябушинского подняться по лестнице до самого верха, можно почувствовать невероятную пластику модерна, ощутить, какое все плавное, изысканное… Мотив волны в эпоху модерна был необычайно популярным. Почему? Волна — это что-то неуправляемое, настоящее, на что человек не может подействовать. Мы не можем повлиять на цунами, мы не можем повернуть волны в другую сторону, потому что стихия живет своими законами. И такой элемент — непосредственный возврат к природе, где каждый может найти спасение от урбанистического мира.
