Волна присутствует в модерне всюду: в оформлении фасадов, в живописи, и, конечно же, в танце. Хореографической звездой того времени была американка Лои Фуллер с ее знаменитым танцем-серпантином. Она неистово двигалась на протяжении всего спектакля в специальном костюме белого цвета, покрытом фосфорной краской, освещенная прожекторами. В этом шоу она показывала всю суть нового искусства, не подвластного разуму. Если сравнивать модерн с классицизмом, то классицизм — это стиль, в котором самое важное это ум, анализ. В модерне бесконечный анализ выключается, есть только природа, эмоциональность, стихийность.
Волна есть и в оформлении особняка Рябушинского. Внутри появляется ощущение, что вы на дне морском, как Садко. Посмотрев на потолок, вы увидите вьюнки, водоросли, улиток и других «детей природы» — все настолько реалистично сделано, что хочется ткнуть пальцем в панцирь какого-нибудь создания и с детской непосредственностью заявить: «Смотри, какое чудо!» На экскурсиях так многие реагируют.
Модерн обратил внимание на те проявления природы, которые до того оставались незамеченными. Какие раньше животные использовались в архитектуре? Весь Санкт-Петербург украшен львами. Это существо помпезное, мощное, царственное, величественное. Модерн же обращал внимание на букашек, улиток, бабочек…
Еще в особняке Рябушинского начинает казаться, что вы попали в параллельное пространство, которое вот уже столетие живет своей сказочной жизнью. Будете внутри — посмотрите на осьминога, который венчает лестницу, на жутких ящериц с извивающимися хвостами. Они словно настоящие, живые, как будто сейчас соскочат и побегут.
Там, как и в доме Морриса, все детали спроектированы одним архитектором — вплоть до дверной ручки. Все подчинено теме живой природы и моря. Даже звук паркета создает эффект шума надвигающейся волны. В маленьком особняке можно провести два часа и не заметить, как они пролетели.
В Париже входы в метро на многих станциях спроектированы архитектором Гимаром. Благодаря ему модерн иногда даже называют стилем метро. У нас, между прочим, тоже есть «оплот Гимара»: создатели проекта станции «Славянский бульвар» черпали вдохновение в павильонах работы Гимара конца XIX века. Есть подобные и в Чикаго.
Но один архитектор эпохи модерна не просто переосмысливал природу, но творил невероятные преображения любых природных форм. Речь об Антонио Гауди. Его искусство — вишенка на торте модерна.
Вспомним его «Дом Батльо», или «Дом костей» (иногда название транслитерируется как «Батло» или «Бальо»). Это жилой дом, построенный в Барселоне в 1877 году по заказу текстильного магната. Строение напоминает дракона. В Барселоне такой же культ Георгия Победоносца, как и у нас в Москве. Согласно легенде, когда-то на нынешней территории города жил змей и пожирал молодых прекрасных женщин. Когда пришла очередь дочери короля, явился смелый Георгий и проткнул чудовище копьем. «Дом костей» — это легенда, пересказанная в архитектуре. Башня является символом копья. Изгиб крыши — это изгиб спины раненого чудища. Дом полностью является стилизацией этого зверя, даже фактура его поверхности из переливающейся керамики напоминает чешуйки ящура. Она особенно хороша, когда вечером работает подсветка. Балконы — это будто черепа людей, которыми дракон уже пообедал. Центральное большое окно (помните, что модерн славится большими окнами?) олицетворяет пещеру зверя. Изгиб карниза похож на летучую мышь, которая на наших глазах вылетает из пещеры.
Внутри здание еще более невероятное! Входной билет очень дорогой, но, если будете в Барселоне, не поскупитесь и походите по этому удивительному дому с аудиогидом. Там прямо на глазах все словно оживает, как будто вокруг плавают рыбы, а стены двигаются. Там нет ни одного прямого угла!
Еще одно известное строение Гауди — Каса-Мила, жилой дом, построенный в 1906–1910 годах. В то время уже изобрели микроскоп и для людей открылся совершенно новый мир. Мысль о нем свела с ума архитекторов и живописцев! В этом проекте Гауди вдохновлялся уже не только природой, что вокруг, но и скрытой ее стороной. Сверху Каса-Мила напоминает какие-то клетки, которые на наших глазах делятся.
Создается впечатление, что Каса-Мила — это огромная волна, ожившая в камне. Она постоянно движется, не останавливаясь на протяжении столетия. Даже балконы похожи на водоросли, которые остаются на дне, когда волна отходит. Этот дом — произведение искусства. Но при этом он заполнен новаторскими (на то время) изобретениями: лифтами, функциональными кухнями, электричеством… Жить в нем — сплошное удовольствие. Удивительно, как Гауди удалось все это создать. С одной стороны, это абсолютная эстетика, с другой — абсолютный функционализм. Это является важной особенностью модерна: фасад сказочный и мистический, а внутри — что-то современное и полезное. Все функциональные детали всегда обернуты в красивую оболочку.
Отдельное удовольствие — путешествовать по крыше Каса-Мила. С нее видно одно из величайших архитектурных произведений в истории человека — Саграда Фамилия (Храм Святого семейства). Это самое важное произведение в жизни Гауди. На момент, когда его пригласили к работе, за плечами архитектора был всего один реализованный проект. Но и этого хватило, чтобы люди понимали: это либо сумасшедший, либо гений! К тому же Гауди был голубоглазым каталонцем, а человек, который заказывал храм, имел виде́ние, будто строить его будет голубоглазый мужчина. Для Испании такие глаза — редкость.
В начале строительства храм стоял на окраине Барселоны. Это сейчас город окружил его, а на старте всюду виднелись поля. Храм Святого семейства принадлежал ордену Святого Иосифа и возводился без финансирования со стороны города, только на пожертвования. Он является символом жертвы Иисуса Христа, и каждый, кто видит его, должен вспоминать про тот невероятный подарок, который Иисус сделал нам, страдая за наши грехи на кресте.
Гауди никогда не имел предварительного плана. Представьте себе архитектора, который даже линейкой не пользовался! Порой кажется, что моделью для его храма выступили замки на песке. Изначально он задумывал возвести двенадцать башен в честь двенадцати апостолов, еще четыре, поменьше — в честь евангелистов, и одну огромную башню создать в честь Иисуса Христа. Но при его жизни был закончен только один фасад. Гауди многое переделывал: мог построить часть здания, а ночью ему являлось виде́ние, что все неправильно, и наутро все сносилось и строилось заново. Вот почему он успел построить только фасад Рождества.
Как читать символику этого фасада? Здесь три входа, три портала, которые архитектор назвал Вера, Надежда и Любовь, по цитате из Библии: «А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь, но больше всего любовь». Центральный, самый большой вход — это любовь. Фасад Рождества весь украшен натуралистичными скульптурами. Иногда, чтобы изобразить животных, Гауди усыплял их хлороформом и делал с них модели.
Для сцены избиения младенцев он брал мертворожденных детей и делал с них слепки. Он не хотел ничего придумывать от себя, а старался полностью подражать природе, смотреть на Божьи творения и повторять их. О том, как должен выглядеть храм, он говорил: «Это будет подобно лесу. Мягкий свет будет литься через оконные проемы, находящиеся на различной высоте, и вам покажется, что это светят звезды». Действительно, когда находишься внутри, создается ощущение, что вокруг шумят дубы, и солнечный свет проникает сквозь витражи как сквозь густую листву.
