Свой храм Гауди так и не достроил. По пути с работы его сбил трамвай, и кумир горожан оказался в больнице для бедных. Только на второй день в неизвестном старике узнали великого архитектора. Но пациент сказал, что не хочет в больницу для богатых, а желает умереть среди народа.
Фигура Гауди необычайно интересна. Он был невероятно близок к Богу, а еще буквально жил на строительной площадке и близко общался с работниками. Он жестко наказывал за пьянство, но в то же время всячески заботился о тех, кого нанимал. Храм строили много десятилетий, и когда кто-то становился слишком стар для тяжелого труда, его не выгоняли, а поручали что-то попроще. За это люди отвечали Гауди любовью.
Другой фасад был построен уже позже, но по эмоциональности он соответствует фасаду Рождества. Еще Гауди планировал центральную, самую высокую башню в честь Христа, которую так и не возвели. Он хотел сделать ее высотой в 170 метров — на один метр ниже, чем самая высокая гора в Барселоне, чтобы показать: нет ни одного творения на земле, которое будет выше творения Бога.
Модерн не заканчивается на Гауди, он славен еще многими интересными явлениями — например, орнаментом, без которого новый стиль невозможен. Чаще всего он был цветочный. Художники модерна предпочитали все необычное: лилии, кувшинки, маки, орхидеи, гортензии, хризантемы, водоросли цветки цикламена — что-то такое, на что раньше живописцы и архитекторы не обращали особого внимания. Но только не розы! Они ассоциируются с классическим искусством, а модерн — это искусство новое.
Достаточно просто посмотреть на орнамент классицизма и орнамент модерна, чтобы почувствовать разницу. Классический орнамент продуманный, орнамент модерна — живой, подвижный, не скованный рамками, он живет по принципу «Куда хочу, туда и развиваюсь». Кажется, еще чуть-чуть — и цветы начнут ползти.
Хрестоматийный образец модерна — орнаменты чешского художника Альфонса Мухи. Особое внимание стоит обратить на волосы, которые переплетаются и являются частью узора, словно живут своей жизнью.
Альфонс Муха получил признание после знакомства с Сарой Бернар — величайшей актрисой, иконой стиля того времени. Он, чешский паренек, только объявился в Париже и был никому не известен. Саре Бернар требовалось срочно получить афишу, но дело было под Рождество и никто не хотел работать. Муха взял заказ и в результате прославился на весь мир. Его плакат спектакля с Бернар произвел эффект разорвавшейся бомбы и фурор. По ночам за афишами велась охота: каждый хотел сорвать кусочек легенды себе в коллекцию.
Сара Бернар оставалась музой Альфонса долгие годы. В день их знакомства ей было пятьдесят, ему — тридцать четыре, но все были в восторге от этой прекрасной женщины и культовой фигуры своего времени. «Госпожа Сара Бернар как бы создана для изображения удрученного скорбью величия. Все ее движения исполнены благородства и гармонии», — говорили о ней. Она была иконой стиля конца XIX века. Но Муха однажды сказал, что она прекрасна только при искусственном освещении и самом тщательном макияже. Вот так бывает: она сделала художнику имя, а он наградил ее такими «комплиментами».
Альфонс Муха создал еще несколько работ с Бернар, и самой популярной стала афиша трагедии «Медея». Согласно древнегреческому мифу, Ясон, который ходил на корабле «Арго» за золотым руном, был мужем Медеи, у них было двое детей. Когда Ясон полюбил другую женщину, Медея из ревности убила собственноручно и новую избранницу супруга, и общих с ним сыновей.
На руке Медеи Альфонса Мухи мы видим змейку. Посмотрев на афишу, ювелир Жорж Фуке решил в реальности воссоздать такое украшение для Сары Бернар. Она с радостью носила его на спектакли и светские приемы. Благодаря сложной конструкции, змейки двигались, и казалось, будто они живые.
Подражание природе проявлялось не только в архитектуре и орнаменте, но и в ювелирном искусстве. Фуке создал немало украшений невероятной красоты, о которых мечтает любая женщина. В его работах самое важное — не ценность материалов, а образ.
Делала Сара Бернар заказ и у другого великого ювелира эпохи ар-нуво — Рене Лалика. Вместо драгоценных камней он вставлял в украшения простое стекло, полудрагоценные камни и тем самым доказал, что в ювелирном деле не столь важна стоимость материала, сколь сюжет и мастерство автора. Кстати, часто героем ювелирных сюжетов был павлин: переливы хвоста этой птицы вдохновляли мастеров.
Павлиньи переливы перешли с украшений на одежду и появились потрясающие наряды, расшитые золотом и мелким бисером. Чтобы увидеть эти платья в движении, можно пересмотреть фильм «Титаник». Там вообще все интерьеры и наряды сделаны в духе ар-нуво. Платья S-образной формы стали еще одним «трендом» того времени, ведь S больше других букв алфавита напоминает природу. В ней видно плавное движение. Поэтому художники модерна очень любили ее, часто использовали в шрифтах, а в итоге буква перешла даже в форму костюма.
Для создания такой формы требовался корсет. Бедные женщины! Этот предмет гардероба сильно деформировал фигуру и внутренние органы, но все равно на протяжении многих столетий барышни носили его, чтобы утянуть талию, поднять или, наоборот, ужать грудь. Но вскоре модерн поставил в этом точку. Парижский модельер Поль Пуаре изобрел платье, для которого корсет не требовался. Сначала это было чем-то вроде эпатажа: без привычной утяжки некоторые девушки чувствовали себя голыми. Но вскоре мода закрепилась, и дамы наконец-то освободились от дьявольского изобретения.
Каким был эталон женской красоты того времени? Как правило, это барышня с маленькими губками, так называемым римским носом, бледная… В общем, как Сара Бернар. Кстати, если посмотреть на ее фотографии, видно, как хорошо она сохранилась и в 50–60 лет.
Женщины в то время хотели выглядеть, как героини мистических пьес, как Медея. Они активно использовали белую пудру и рисовали темные круги под глазами. Если у тебя, упаси Бог, есть румянец на щеках, значит, ты крестьянка и работаешь в полях. У настоящей светской женщины его быть не может! Ее «выдают» темные круги, бледное лицо и постоянная головная боль. Женщины пили уксус и специально не высыпались, чтобы выглядеть нездоровыми.
Пример видной красавицы того времени — Адель Блох-Бауэр. Это дочь генерального директора Венского банковского союза Морица Бауэра, известная по портрету «Золотая Адель» (1907) кисти Густава Климта. Он считается одним из самых значительных произведений венского югендстиля.
Работа Климта «Юдифь» тоже наглядно показывает, какой женский образ был в моде в эпоху модерна. Она — библейская героиня, еврейская добропорядочная вдова, чей город осадили ассирийцы. Юдифь была невероятной красавицей и решила воспользоваться этим во благо близких. Она пошла во вражеский лагерь, проникла в шатер к военачальнику, который был сражен ею наповал. Когда враг заснул, она отрубила ему голову.
На картине изображена Юдифь, выходящая из шатра. Секунду назад она сделала свое героическое дело и даже не прикрыла наготу. В руках она держит голову военачальника. Художник стремился показать образ роковой красотки, которая может обаять и погубить мужчину. Но не забывайте, что Юдифь — героиня из Библии! Климт подчинил библейскую историю моде того времени. Еврейские общины пришли в негодование, когда увидели благочестивую женщину-спасительницу в таком виде.
