– Мы можем дотрагиваться до вещей, констебль? – уточнила я. – Я не сотру отпечатки пальцев?
– Их, на мой взгляд, нет, мисс, – ответил полицейский. – Он был очень осторожен.
Я раскрыла двери и заглянула внутрь. Пустые чистые полки были отполированы так же, как и внешние стенки, но оказались чуть темнее, что усиливало приятный эффект от всей конструкции. Вдоль переднего края всех полок шел ряд бусин, которые формировали некое подобие хитрого бортика, не позволявшего экспонатам выпасть наружу. Но кроме этих бусин, в витрине не было ничего. Я закрыла двери.
Тем временем леди Хардкасл осмотрела комнату и стала рыться в холщовой сумке, висевшей у меня на плече, в поисках альбома и карандашей. Пока мы с констеблем Хэнкоком ходили в кладовую, она оставалась в комнате и зарисовывала место преступления.
Кладовка оказалась темной и вонючей. На крюке висел фонарь, но констебль его проигнорировал и прошел к большим двойным дверям в противоположном конце помещения. Он распахнул их, и жалкую комнатенку залил яркий свет послеполуденного солнца.
Прямо рядом с двойными дверями стояла газонокосилка производства фирмы «Рэнсомз». Я видела подобную машину в усадьбе одного из друзей леди Хардкасл, но никогда не думала, что увижу ее в крохотном регбийном клубе. Она была ростом с меня и весила, должно быть, целую тонну. Рядом с ней валялась на боку большая банка с маслом, и вытекшее из нее содержимое явно было источником следов, по которым мы и пришли.
– Итак, – сказала я, – мы видим здесь две цепочки следов, идущих в здание и возвращающихся обратно… А вот от газонокосилки на улицу идет всего одна. Похоже на то, что наш вор вошел через эти двери, наступил в масло, прошел по коридору, заглянул в окно, зашел в комнату заседаний, забрал реликвии и удалился тем же путем через кладовую.
– Я тоже так думаю, мисс, – согласился Хэнкок.
– Думаю, что снаружи вы всё обнюхали, констебль?
– Абсолютно всё, – ответил он со смешком. – Но ничего не нашел. Трава очистила его обувь от масла, и следы исчезли. Хотя, полагаю, он направлялся к дороге.
– Похоже на то, – согласилась я. – Что ж, больше здесь смотреть не на что. Пойдемте посмотрим, как идут дела у леди Хардкасл.
– Спасибо, дорогая, у меня всё в порядке, – раздался ее голос от двери. – И что же я здесь пропустила?
Я рассказала ей о своих мыслях по поводу следов, и она сама осмотрела кладовую, делая зарисовки по ходу дела.
– С его стороны было очень мило оставить такие явные следы, – заметила миледи, наклоняясь, чтобы рассмотреть разлитое масло.
– Я бы не придавал этому слишком большого значения, миледи, – вступил в разговор Хэнкок. – Глупость преступников – вещь широко известная. Так что этот был слишком туп, чтобы понять, какой след он оставляет.
– Возможно, – задумчиво произнесла леди Хардкасл. – А кто обнаружил ограбление?
– Уборщик, мэм. Лютер Редик.
– Ему можно верить?
– Абсолютно, миледи, – подтвердил констебль. – Умом он не блещет, но в остальном достойнейший человек. Пришел утром, чтобы убраться. Заглянул в бар, но решил начать с более легкого – с комнаты для заседаний. И наткнулся на следы. Прошел по ним в комнату, обнаружил пустую витрину и на велосипеде отправился прямиком к нам с сержантом. Сейчас он немного не в себе, так что мы отправили его домой.
– Это очень мудро с вашей стороны, – леди Хардкасл улыбнулась. – Должна признаться, что не являюсь специалистом по осмотру мест преступления, так что не знаю, что еще мы должны посмотреть. Думаю, что это мы оставим на ваше усмотрение, констебль.
– Спасибо, миледи. Но, честно говоря, не думаю, чтобы здесь что-то осталось неосмотренным. Я планировал все запереть и вернуться в участок.
– Отлично, – сказала миледи. – Мы пойдем вместе с вами.
В этот момент мы услышали, как открылась входная дверь.
– Есть здесь кто-нибудь? – раздался мужской голос. Я узнала Ланселота Трибли.
– Мы в кладовой! – крикнул констебль в ответ.
Выйдя из кладовой, мы столкнулись с мистером Трибли в коридоре. Он хотел сам увидеть пустую витрину. Мы оставили его, сказав, что подождем в главном зале, где удобно устроились в креслах рядом с печью. Констебль Хэнкок нетерпеливо мерил помещение шагами – он явно не мог решить, уходить ему или оставаться, но постепенно это хождение вывело его на улицу, на солнечный свет.
Наконец мистер Трибли закончил изучение места преступления и присоединился к нам в зале. Он плюхнулся на стул. Леди Хардкасл в недоумении приподняла бровь, но мистеру Трибли понадобилось время, чтобы это заметить.
– Прошу прощения, леди Икс, – произнес он с ленцой. – Вы не возражаете, если я присяду? Утро выдалось непростое.
– Прошу вас, – ответила миледи с легкой прохладцей. – Это же ваш клуб.
Мужчина ничего не ответил, а просто театрально вздохнул, откинул голову на подголовник и прикрыл глаза. Подумав несколько мгновений, открыл глаза и посмотрел на леди Хардкасл.
– Хотелось бы узнать, если не возражаете, – начал он тоном, который показывал, что его абсолютно не волнует, возражает ли леди Хардкасл или нет, – что, ради Бога, вы здесь делаете?
– Мы расследуем ограбление, – вежливо ответила ему леди Хардкасл.
– Вы… что?! – В голосе Трибли слышалось изумление.
– Расследуем ограбление вашего клуба, – любезно повторила миледи.
– А почему, ради всего святого?..
– Нас попросил об этом сержант Добсон. Он решил, что мы можем помочь ему добраться до сути этой небольшой загадки.
– Ничего себе, – рассмеялся Трибли. – Сначала старина Кэрэдайн, теперь вот это… Вы простите меня, если я скажу, что тайны здесь никакой нет? Какой-то проходивший мимо прохвост дернул за заднюю дверь, увидел, что она открыта, вошел и очистил витрину с призами.
– Все это вполне возможно, – согласилась миледи, – но не объясняет нескольких интересных фактов. Он не только прошел прямо в комнату заседаний, как будто знал, где находится витрина с реликвиями, но и миновал два ящика с виски, один ящик с джином, несколько ящиков с вином, две бочки с пивом и одну с сидром – а ведь все это можно с легкостью продать, – а вместо этого он двинулся за памятными предметами, реализовать которые будет практически невозможно.
Трибли сел прямее, и снисходительное выражение на его лице исчезло.
– Ничего себе, – повторил он. – А вы действительно не так уж плохи, да? Приношу свои извинения, если был с вами груб, мэм. Утро действительно выдалось очень тяжелое. – Издевка в его тоне сменилась усталостью.
– Не стоит беспокоиться, – ответила леди Хардкасл, улыбнувшись. – Вам удалось осмотреться? Может быть, похищено что-то еще?
– Насколько я могу судить, нет, – ответил Трибли с грустной улыбкой. – Да и вообще все это напоминает мне шуточки, популярные в девяностых годах. У нас был здесь один шутник, Данливи… Так он вечно таскал столовое серебро. Просто так, для смеха.
