Я вспомнила истории, которые «Старые шутники» рассказывали нам перед обедом. Мелкое воровство, казалось, было давней традицией клуба.
– Деньги не пропали? – уточнила леди Хардкасл.
– Нет, – ответил Трибли. – Мы никогда не храним деньги в клубе, даже когда они у нас бывают.
– Даже в баре?
– Что? Ах да… Эти храним.
– И их не украли?
– Кажется, нет, – холодно ответил мужчина.
– Вы сказали, что у клуба нет денег, и в то же время у вас невероятно дорогая газонокосилка.
– Это подарок одного из старых членов. Он сделал состояние в колониях – то ли на нефти, то ли на олове, то ли на каучуке… в общем, на чем-то. И сказал, что хочет как-то отплатить клубу, в котором получал так много удовольствия, будучи молодым человеком. Штука эта, по моему мнению, абсолютно бесполезна, но некоторым парням она нравится. И поле с ней выглядит поухоженнее.
– Понятно, – сказала леди Хардкасл. – Так расскажите мне, что здесь произошло вчера вечером?
– А ведь именно поэтому мы и не берем с собой дам, – заметил Трибли. – У мужчин должны быть хоть какие-то тайны от их благоверных.
– А вы в общих чертах, не вдаваясь, так сказать, в детали… Не уверена, что мы готовы выслушать все эти чудовищные подробности.
– Ну что ж, – председатель вздохнул, – мы приехали на шарабане где-то без четверти час. Крепко выпили, потрепались, попели, пошутили, и где-то в районе трех часов утра джентльмены стали медленно расползаться по домам, к заждавшимся суженым. К четверти четвертого в клубе остались лишь Забойщик Окли, Большой Джим, Верзила и я. Так что мы постарались хоть немного прибраться, – тут он указал на хаос, царивший в помещении, – а потом вышли через центральный вход, тщательно заперев всё за собой.
– Но дверь в кладовую вы не проверяли? – уточнила я.
– Мы и главную-то дверь заперли с трудом, милочка. Боюсь, что проверять задние двери было выше наших сил.
– И все вы пошли домой? – задала новый вопрос леди Хардкасл.
– Да, мы все четверо, шатаясь, вышли на дорогу и, совершенно изнуренные, направились в деревню.
– Шли вы все вместе?
– Мы расстались в самом конце тропинки. Я направился на Нижнюю ферму. Забойщик двинулся дальше, в Вудворт. А Верзила и Большой Джим, скорее всего, прошли весь оставшийся путь вместе.
– И вы никого не видели?
– Насколько я помню – нет.
– Никого-никого? Я не о знакомых. Никаких таинственных незнакомцев? – продолжала настаивать миледи.
– К тому времени мы и друг друга-то с трудом узнавали, – пояснил Трибли. – Но нет, никаких скрытых преступников или праздношатающихся разбойников не было.
– А каких-нибудь мерзких никчемушников? – уточнила я.
– Нет, так же как и злонамеренных душегубов, – Трибли улыбнулся.
Леди Хардкасл достала блокнот и карандаш.
– Эти ваши три приятеля. Еще раз, как их звали? Судя по их именам, они сами дадут фору любым мерзавцам и головорезам.
– Вы не слишком сильно ошибаетесь, – председатель хихикнул. – Начнем с Дика «Забойщика» Окли. На поле он наружный центровой, а в жизни владеет молочной фермой в Вудворте. Потом «Большой» Джим Микер. По уикэндам занимает позицию в первой линии, а все остальное время занимается своим мясным стадом. И последний в этом списке, но далеко не самый последний в команде, это Донован «Верзила» Тревельян. Он пекарь и наш левый лок
[46].
– Понятно, – сказала миледи, записывая детали. – Мистера Окли мы уже знаем. А вы можете дать нам адреса остальных двух? Я бы хотела с ними поговорить.
– Конечно. Но если вы можете подождать до понедельника, то вечером они все будут здесь на тренировке.
– На тренировке? – переспросила я. – А я думала, что сезон уже закончился.
– Нет, осталось еще добрых несколько недель. Это одна из странностей регбийного календаря: игра за Кубок происходит задолго до конца сезона. Так что впереди у нас еще много игр.
– Тогда, если вы не возражаете, – сказала леди Хардкасл, – мы появимся здесь и побеседуем с каждым из них. Проверим, не запомнил ли кто-то что-то интересное.
– Мы будем рады видеть вас обеих, – заверил нас председатель. – Тренировка начнется около шести, и мы пробудем здесь часов до девяти.
Леди Хардкасл убрала блокнот в сумку и встала. Я поднялась вслед за ней. На этот раз мистер Трибли не забыл о своих манерах и тоже вскочил.
– Тогда увидимся в понедельник, – попрощалась миледи.
– Будем с нетерпением вас ждать, – председатель слегка поклонился. – А теперь Редик может здесь все убрать?
– Уточните у констебля, – посоветовала леди Хардкасл, – а я не возражаю.
– Благодарю вас. И хорошего вам дня.
– И вам того же, мистер Трибли.
Мы вышли на солнце и стали искать констебля Хэнкока. Его нигде не было видно, так что мы направились домой. По дороге заглянули в полицейский участок и представили короткий отчет сержанту Добсону.
* * *
Воскресенье. Ох уж эти воскресенья… Что бы мы без них делали? Без этих полных меланхолии дней, которые, казалось бы, тянутся до бесконечности и в то же время заканчиваются так быстро… Для меня дни недели не слишком отличаются друг от друга, но в воскресеньях всегда было нечто такое, что отличало их от всех других дней. Казалось, это нечто проникает сквозь щели в окнах и дверях независимо от того, как тщательно мы стараемся не пустить его в дом.
Нам пришлось пережить еще одно воскресенье, и скрасили его нам те несколько часов, которые мы провели в столовой после ланча, заполняя новую «доску расследований». Было очевидно, что расследование убийства Кэрэдайна затормозилось на неопределенное время, поэтому мы перевернули доску и на ее чистой стороне попытались раскрыть тайну похищенного Кубка.
– Мне кажется, – сказала леди Хардкасл, глядя на доску, – что у нашего вора была какая-то совершенно особая причина на то, чтобы украсть только Кубок и остальную ерунду. Первое, что приходит в голову, это почему он не тронул алкоголь и деньги? Прошел мимо весьма ликвидных товаров прямо ко всякой мелочи и Кубку. И даже не попытался подойти к бару и вытащить деньги.
– Это выглядит очень странно, миледи, – согласилась я. – А еще он точно знал, куда идти. Знал даже, что может посмотреть в окно, дабы убедиться, что горизонт чист.
– Похоже, что действовал кто-то из своих?
– Не вижу другого объяснения. Этот «кто-то» хорошо знает клуб, и у него есть некая особая причина украсть именно Кубок и реликвии. Никто случайный подобного не сделал бы.
– И ни один вор не стал бы наступать в масло и оставлять такие очевидные следы, – заметила миледи. – Даже самый тупой из них уж об этом точно позаботился бы.
