– Тогда не томи. Я же вижу, что тебе не терпится рассказать мне о нем.
– Сначала здесь идет длинная и скучная часть о самом городе и его истории, о рынке и пабах. Вы, например, знаете, миледи, что в городе было семь пабов?
– Это меня не удивляет, – ответила леди Хардкасл с улыбкой, поневоле заражаясь моим энтузиазмом.
– И вот тот самый отрывок о призраке сэра Сэмюэля Лэгторпа, – сказала я и стала читать:
ПРИЗРАК ИЗ ЧИППИНГ-БЕВИНГТОНА
Сэр Сэмюэль Лэгторп был энергичным мужчиной, который долгие годы провел за границей, занимаясь различными проектами в колониях. К тому моменту, когда он вернулся в Англию в 1873 году, его состояние было настолько велико, что он мог уже никогда больше не работать. Сэр Сэмюэль переехал в Западные графства, где купил себе скромный, но удобный дом недалеко от Чиппинг-Бевингтона, в деревеньке под названием Литтлтон-Коттерелл. Погрузившись в сельскую жизнь, он наслаждался своим положением экзотического сквайра
[57], прибывшего из «заморских земель».
Интересуясь тем, что происходит в округе, он вместе со своим другом, местным фермером Джоном Сталлардом, отправился однажды на скотный рынок в Чиппинг-Бевингтоне, чтобы самому испытать реалии коммерческих отношений между людьми, среди которых он жил. И именно на этом рынке сэр Сэмюэль встретил молодую, красивую и привлекательную девушку по имени Шарлотта Даннет. Ее отец владел землей возле города. Изначально он послал ее на рынок, с тем чтобы она больше узнала об их арендаторах, готовя девушку к тому моменту, когда ей придется самой управлять имением. Она была настолько популярна, что мало кто сомневался в ее способностях, и Шарлотта стала регулярно посещать рынок, будучи там желанной гостьей.
Сэр Сэмюэль устроил так, что его представили красавице. Постепенно их робкие встречи превратились в ухаживания, и еще до конца лета они оказались помолвлены.
Предстоящая свадьба укрепила сэра Сэмюэля в его решении навсегда остаться в Англии после всех лет, проведенных в отдаленных частях Империи. Соответственно, он договорился о том, чтобы провести несколько дней в Лондоне, с тем чтобы разобраться с делами. Сэр Сэмюэль знал, что жизнь с женщиной столь восхитительной и столь своенравной, как Шарлотта, никогда не будет предсказуемой, но поставил себе цель обеспечить им надежную финансовую базу, независимо от того, что могло бы произойти с ними в будущем.
В Лондон сэр Сэмюэль отправился в понедельник, 27 октября, и собирался вернуться домой через две недели, после того как решит все вопросы. Поселился он в своем клубе и провел несколько тяжелых, но в то же время приятных, дней со своим поверенным в делах, разбирая бумаги. По вечерам же встречался со своими старыми друзьями и компаньонами.
Вернувшись в клуб вечером в четверг, 30 октября, сэр Сэмюэль обнаружил там телеграмму, доставленную днем. В ней говорилось о том, что утром Шарлотта отправилась на свою обычную прогулку верхом. Она была отважной и временами безрассудной наездницей, которую сэр Сэмюэль часто умолял быть поосторожнее.
В ответ она всегда смеялась и просила его не говорить глупостей. Но сегодня произошло то, чего он боялся больше всего. Шарлотта упала с лошади и теперь при смерти лежала в доме отца. В телеграмме сэра Сэмюэля просили немедленно возвращаться домой.
Поспешно распорядившись упаковать и отправить вслед за ним его вещи, сэр Сэмюэль оплатил счет и на двуколке отправился в Паддингтон. Он с трудом успел на последний поезд до Бристоля, но, когда прибыл туда, местный поезд на север, в Чиппинг-Бевингтон, уже ушел. Ему пришлось разбудить местного кебмена и нанять карету, для того чтобы проехать двадцать миль, отделявшие его от Шарлотты.
Путешествие оказалось долгим. Сэр Сэмюэль места себе не находил в экипаже, тащившемся по Глостерской дороге. Когда он наконец добрался до дома Даннетов и ворвался в него, то сразу понял, что опоздал.
В холле его встретил отец Шарлотты, который надломленным голосом едва смог сообщить ему, что Шарлотта умерла от своих травм за полчаса до его появления.
После похорон сэр Сэмюэль вернулся домой, и с тех пор его мало кто видел. Многочисленные друзья приезжали к нему с визитами, но дверь всегда была заперта, а на их письма с соболезнованиями никто не отвечал. К концу ноября местная полиция заподозрила неладное и взломала дверь в дом, где нашла его тело – пистолет, из которого он выстрелил себе в голову, был все еще зажат у него в руке.
Год спустя, в годовщину смерти Шарлотты, владельцы магазинов на Хай-стрит сообщили о том, что ранним утром их разбудили звуки экипажа, прогремевшего по дороге с невероятной скоростью. Один из них говорил о «черном как ночь экипаже», который «огненная лошадь» везла в сторону усадьбы Даннетов, и с тех пор местная легенда гласит о том, что в ночь перед Днем всех святых
[58] по Чиппинг-Бевингтону проносится призрак сэра Сэмюэля Лэгторпа, отчаянно пытающийся успеть к своей ненаглядной Шарлотте.
Несколько минут мы молчали – в комнате было слышно лишь потрескивание дров в камине, негромкое тиканье часов в холле да стук капель дождя в окна. Жалюзи все еще были открыты, и я не успела задернуть шторы.
Неожиданно молния, попавшая в дерево, стоявшее чуть дальше по тропинке, залила комнату слепящим светом, и в этот же момент мощный раскат грома испугал нас до такой степени, что я выронила из рук книгу, и мы обе вскрикнули от изумления. От порыва ветра искрами рассыпалось пламя в камине. После этого последовал неизбежный хохот.
– Боже! – воскликнула леди Хардкасл. – Вот это да…
– Это призрак сэра Сэмюэля наслал на вас проклятие за то, что вы сомневаетесь в его существовании, – предположила я.
– Вне всякого сомнения, – согласилась миледи, все еще смеясь. – Я отрекаюсь от своего скептицизма и поспешу на спиритический сеанс, как только у меня появится такая возможность.
– Удивительно, что вы сказали это именно сейчас, миледи.
– Нет, – твердо сказала леди Хардкасл.
– Но ведь вы же даже не знаете, что я собираюсь сказать…
– Я все знаю. Ты видела, как твоя подружка сегодня утром повесила объявление о спиритическом сеансе, и теперь думаешь, что стоит туда сходить.
– Продолжайте, – попросила я. – Дейзи действительно хочет, чтобы мы пришли.
– А я отказываюсь сидеть вокруг стола в «Псе и утке» в полной темноте, пока какая-то шарлатанка дурным голосом общается со своим духом-наставником
[59] и звенит фарфоровыми чашками.
