– Бедняга, – заметила я. – Мне он всегда нравился.
– Мне тоже, – рассеянно согласилась со мной леди Хардкасл. – Думаю, что из этого даже может получиться кое-что хорошее. Такое впечатление, что в последнее время бедняга ощущает вину особо сильно, потому что запал на вдовушку из Вудворта. Ему кажется, что разговоры о женитьбе будут предательством по отношению к умершей. А теперь, когда Джун благословила его «быть счастливым», он наконец почувствовал, что может взять на себя обязательство жениться. Или, на худой конец, продолжить свои амурные отношения.
– Как мило, – сказала я.
– Мне тоже так кажется.
– Но…
– В чем дело?
– Ну, ему ведь можно ничего не говорить… Более того, я помню, как сама пыталась защитить дар мадам Евгении…
– И?..
– Дело в том, что шутка с угадыванием имен стара как мир. Она ведь передала ему известие от Джун, но перед этим перечислила еще несколько похожих имен. Не уверена, как она могла выйти на букву «Д», но общее правило здесь такое – называй имена, начинающиеся с одной и той же буквы, пока не увидишь явной реакции. Это испытано годами.
– М-м-м-м… – Леди Хардкасл задумалась. – Что ж, думаю, пока нам надо это просто запомнить.
– Вы правы, миледи. И что же дальше? – поинтересовалась я.
– Я думаю – ланч, а ты?
– Да нет же, я про наше расследование. Получается так, что среди нас находится человек, возможно совершивший убийство. И может быть, даже не один – если Кэрэдайна действительно отравили.
– Ходят такие слухи, – сказала леди Хардкасл, все еще витая где-то в облаках. – Как бы мне хотелось, чтобы у нас уже был этот чертов телефон. Я хотела бы пообщаться с инспектором Сандерлендом. Уверена, что он мгновенно узнал бы все о мистере Снелсоне.
– А что, если позвонить из полицейского участка? – робко подсказала я.
– Знаешь, я с тобой согласна. Инспектор наверняка должен знать все подробности. В полиции умеют их выяснять. Они всегда все про всех фиксируют.
– Еще бы! – воскликнула я. – И это очень дальновидно с их стороны.
* * *
Констебль Хэнкок с удовольствием предоставил телефон в распоряжение леди Хардкасл, чтобы она переговорила с инспектором Сандерлендом из криминального отдела Управления полиции Бристоля.
Мы как раз собрались уходить, когда из задней комнаты появился сержант Добсон.
– А, – сказал он, – леди Хардкасл. – А мы как раз вас сейчас вспоминали.
– Неужели? Надеюсь, ничего ужасного?
– Ни в коем случае, миледи, – пожилой полицейский рассмеялся. – Верзила Тревельян все еще здесь, у нас, в камере. Уже почти неделю. С мировым судьей он сможет встретиться только в середине следующей недели, так что мы продолжаем держать его у нас. Он все время спрашивает, как так получилось, что мы его арестовали. Так что мне пришлось рассказать ему о ваших находках.
– Боже! – сказала миледи. – А это будет сильно против правил, если я с ним поговорю?
– Даже если б это и было так, то ради вас, миледи, мы изменили бы правила.
Он провел нас в заднюю часть коттеджа, где находилась эта самая «камера». Ею оказалось пустое помещение с кроватью, стулом, крепкой дверью и решетками на окнах, которое все равно было больше похоже на заднюю комнату коттеджа, чем на помещение тюрьмы.
Когда мы с леди Хардкасл вошли, несчастный Тревельян сидел на краю кровати. Он сделал попытку встать, но миледи жестом разрешила ему сидеть и устроилась на стуле. Я осталась стоять в середине комнаты, а сержант в дверях внимательно прислушивался к разговору.
– Доброе утро, мистер Тревельян, – поздоровалась леди Хардкасл. – С вами здесь хорошо обращаются?
– Достаточно хорошо, – ответил он без всякого возмущения. – Я знавал камеры и похуже.
– Сержант сказал, что вас несколько сбил с толку ваш арест.
– Он ведь как-то связан с парой моих старых башмаков?
– Старых башмаков? – переспросила я.
– Ну да, – Верзила поднял ноги и продемонстрировал нам пару солидных рабочих ботинок. – Те, старые, я не ношу вот уже несколько месяцев. Обычно я надевал их, когда ходил на тренировки, чтобы не поцарапать эти, новые, на нашей тропинке, но в один прекрасный день старые исчезли, и я их больше не видал.
– Исчезли? – повторила за ним леди Хардкасл.
– Ну да, – подтвердил мужчина. – Ребята еще все время подкалывали меня и говорили, что те башмаки – мой позор и что они их выкинут. Так что когда однажды я не обнаружил их после тренировки, то решил, что их все-таки выкинули, и вернулся домой в регбийной обуви. И правду сказать – они мне были не нужны, после того как были куплены эти, новые, так что я решил поддержать шутку.
У двери раздалось недоверчивое фырканье сержанта.
– Клянусь, мистер Добсон, я правду говорю. Я их не видал с февраля.
– М-м-м-м, – произнесла леди Хардкасл, – это значительно усложняет дело. Вы не согласны, Армстронг?
– Конечно согласна, миледи.
– Но не волнуйтесь, мистер Тревельян, мы во всем разберемся. – С этими словами леди Хардкасл встала и направилась к двери. Сержант отошел в сторону, и я прошла вслед за ней.
Заперев камеру, сержант и констебль присоединились к нам в помещении главного офиса.
– Прошу прощения, миледи, – начал Добсон, – но что здесь происходит? У нас есть парень, которого практически поймали за руку. Ну, или, если хотите, за ногу. А вы говорите, что он не виноват?
– Но ведь во всем этом нет никакой логики, сержант, – ответила ему миледи. – Я ведь именно это и хотела сказать, когда мы только наткнулись на эти башмаки: зачем человеку пользоваться собственными башмаками, чтобы что-то украсть, а потом прятать их в таком месте, где их обязательно найдут? Что он от этого получает? Почему не надеть свою ежедневную обувь? А если этими старыми башмаками он хотел сбить нас со следа – «посмотрите, на моих ботинках нет никакого масла», – то зачем было их прятать? Почему было не отнести их домой? Нет, я думаю, что здесь что-то не так. Мне кажется, что кто-то пытается ввести нас в заблуждение.
– То есть вы хотите сказать, что башмаки надевал кто-то другой? – уточнил сержант Добсон. – И что этот кто-то пытается убедить нас в том, что Кубок забрал Верзила?
– Ну, или, по крайней мере, осложнить нам процесс выяснения, кто сделал это в действительности, – добавила миледи.
– Ну что ж, это далеко не первый раз, когда нас пытаются пустить по ложному следу, – задумчиво произнес сержант. – Но выпустить его сейчас я не могу.
– Думаю, что вы правы. Но будьте с ним поласковее. Я действительно думаю, что это не он.
– Наверное, вы правы, мэм, – сказал Добсон. – Но поторопитесь. Мне хотелось бы закончить это дело до того, как здесь появятся детективы из Глостера и начнут всюду совать свой нос. Мне они совсем не по нраву.
