– Боже! И что же в нем было? Драгоценные камни?
– Вроде того, миледи. Это был отчет о расследовании пожара. Такое впечатление, что у нашего мистера Снелсона был совместный бизнес с неким Эммануэлем Бином…
– Ой, – прервала меня леди Хардкасл.
– В чем дело, миледи?
– Ну конечно. Какие же мы дуры…
– Дуры?
– Ну да. Эммануэль Бин. Или Мэнни Бин. И «Мамочка Медведица» здесь совсем ни при чем. А я так надеялась, что во всем этом каким-то образом замешана Златовласка… Но это были всего лишь нечеткий почерк и желание принять желаемое за действительность
[68].
– Именно так, миледи, – согласилась я. – У Снелсона и Бина был совместный бизнес в Хардвике, совсем рядом с каналом из Глостера, который они назвали – на мой взгляд, удручающе скучно – «Хардвикская древесная компания, Лтд.».
– То есть они были на той фотографии, которую мы видели у него в комнате, помнишь?
– Помню, миледи. И на ней они выглядели абсолютно успешными бизнесменами, правда?
– Настоящими предпринимателями, – добавила миледи. – Создателями деревянной империи.
– Но все оказалось не так радужно. Год назад, практически день в день, во дворе компании начался пожар. Он полностью уничтожил офис, склады и весь запас древесины. А когда наконец смогли заняться оценкой ущерба, то обнаружили тело. Оно сильно обгорело, но его опознали как принадлежащее Эммануэлю Бину. Он носил на пальце довольно запоминающийся перстень.
– И что же, они заподозрили поджог?
– Естественно. Расследование велось на удивление тщательно, однако доказать так ничего и не удалось. Сначала страховая компания отказывалась платить, но ей не хватило вещественных доказательств. Ходили слухи, что у компании были финансовые трудности, но все бухгалтерские книги были уничтожены огнем, так что наверняка никто ничего не знал.
– И несчастный старина Бин тоже сгинул в этом огне? – спросила миледи.
– Именно так. Опять-таки ходили слухи, что он сам организовал поджог и попросту попал в огненную ловушку, но это было не более чем предположение. Снелсона они тоже изучили под лупой, но так и не смогли ничего ему предъявить. Судя по всему, он в это время ездил по делам в Бирмингем – нашлись свидетели, которые это подтвердили. Но в алиби было много пробелов, и, в принципе, Снелсон вполне мог съездить в Глостер и совершить преступление так, чтобы этого никто не заметил.
– В нем, без сомнения, чувствуется какой-то стержень, – заметила леди Хардкасл. – Но я не уверена, хватило бы ему беспощадности убить лучшего друга ради страховки.
– Да, для этого нужно нечто большее, чем просто стержень. Впрочем, кто знает…
– Никто. И вот теперь, – миледи заговорила трагическим голосом, – призрак «Мамочки Медведицы» вернулся, чтобы отомстить живущим за свою безвременную кончину.
– Это один из возможных вариантов, миледи, – сказала я.
– Конечно, другой вариант – кто-то пытается что-то рассказать нам об этом преступлении.
– Ну и что же нам делать? Теперь, когда у нас есть авто, мы можем съездить в Глостер. У них в библиотеке наверняка есть подшивки газет за прошлые годы.
– Если мы сможем найти там эту библиотеку, – заметила миледи. – Я, например, знаю, где расположена библиотека в Бристоле… Но сама идея великолепна. Газетные репортажи часто оказываются более сочными, чем сухие строки полицейских отчетов.
– Тогда, может быть, стоит заехать сначала в Бристоль? Нам ведь все равно, особенно теперь, когда у нас есть эта самодвижущаяся повозка.
– Значит, съездим туда завтра, – решила миледи, – если погода не изменится.
– Отлично, миледи.
– Да, и пока мы будем там, может быть, сможем выяснить, кто же такая эта мадам Евгения – настоящий медиум или старая мошенница?
– Это было бы неплохо, – согласилась я.
– Кажется, у тебя появились какие-то сомнения?
– Есть немного, – призналась я.
– А в связи с чем? – поинтересовалась хозяйка.
– Скажем так – у меня появились некоторые сомнения относительно ее методов. Мне надо будет поговорить кое с кем, прежде чем я приду к окончательному решению, но боюсь, свидетельств против нее становится слишком много. Мне кажется, что наша мадам Евгения просто очередная шарлатанка.
– Если кто-то и сможет в этом разобраться, так это только ты, дорогая.
– Но имейте в виду, я вовсе не говорю, что всякий заявляющий, что у него есть дар, обязательно шарлатан. Например, у Мамгу он точно был. И у ее матери тоже. И у матери ее матери. И так на протяжении многих поколений. Все это как-то связано с кельтами. Но я уверена, что мадам Евгения совсем не та, за кого она пытается себя выдать.
– Тем более надо завтра смотаться в город и постараться выяснить это, – сказала миледи.
– А мы сможем по дороге заскочить в «Пса и утку»? Я хочу попросить у Джо Арнольда комнату на ночь.
– Ты хочешь переночевать там одна?
– Да, пожалуйста. Хочу быть там на тот случай, если призрак появится вновь.
– И ты не боишься? – Миледи ухмыльнулась. – Хотя я знаю, что лишь коровы способны напугать мою Флоренс.
– Я стараюсь держаться от скота подальше. Со всем моим уважением, но подальше.
– Ну конечно, – согласилась миледи. – А как насчет коровьего привидения, а?
– Вы сейчас о бычьем bodach, миледи?
– Bodach, ради всего святого! Неудивительно, что ты чемпион по разгадыванию кроссвордов.
– Просто это «призрак» по-шотландски, миледи, – пояснила я.
– Об этом я сама догадалась. Но, моя дорогая, не забывай, что сейчас мы пытаемся прижать живого человека. И даже если бычьи призраки реально существуют – сегодняшняя твоя ночь обойдется без них.
– Именно на это я и рассчитываю.
– А я, как понимаю, проведу следующий вечер вообще без сладкого… А что у нас сегодня на десерт, шеф?
– Торт, – печально ответила я.
– Ах вот как, – сказала миледи. – Могу ли я в этом случае предложить пропустить десерт и перейти сразу к бренди и пианино? А сыр у нас есть?
– Есть сыр, миледи, и есть сливочные крекеры. Может быть, мне удастся разыскать чатни; кажется, мисс Джонс готовила его пару дней назад…
– Ну что ж, тогда сыр и крекеры, – согласилась хозяйка, вытерла рот салфеткой и встала. – Я пока поищу музыку, а ты неси результат деятельности ферментов и молочнокислых бактерий
[69]. У тебя есть какие-нибудь предпочтения?
