– Да это просто грандиозно. – Я взглянула на дверь. – А ключ есть?
– На тумбочке, милочка.
– Ах да, теперь вижу… Уверена, мне здесь будет удобно. И понадеемся на то, что наш призрак сегодня появится.
– Да, – с сомнением произнес Джо. – Будем надеяться. – Он повернулся, чтобы идти. – Устраивайтесь, моя дорогая, а я через минуту принесу ваш бренди.
И он исчез, прикрыв за собой дверь.
Я села на кровать и стала думать о своем плане. Вернее, о том, что никакого плана у меня нет. Для чего я провожу ночь одна меньше чем в миле от дома? И что собираюсь здесь предпринимать? Мне что, надо не спать всю ночь и прислушиваться к призракам? А что делать, если я услышу хоть одного из них? Я здесь для того, чтобы просто наблюдать? Или каким-то образом влиять на ситуацию? А как вообще можно «повлиять» на призрака?
Я все еще сидела, погруженная в эти сбивающие с толку размышления, когда раздался стук в дверь.
– Да? – громко сказала я.
– Это я, мисс, – послышался голос трактирщика.
– Заходите, Джо.
Дверь открылась, и в комнате появился хозяин с подносом в руках, на котором стояла щедрая порция бренди и лежал один из его знаменитых сэндвичей.
– Подумал, что, может быть, вам захочется перекусить, мисс, – сказал он, ставя поднос на тумбочку.
– Вы очень добры, Джо. Спасибо.
– Не стоит благодарности. Ну, я вас оставляю. Если вам что-нибудь понадобится – зовите.
– Обязательно. Спасибо.
Он опять оставил меня одну. Поразмышляв еще какое-то время, я приняла решение. Мучить себя бодрствованием в попытке приготовиться к появлению призрака, который мог вообще не появиться, было глупо. Так что лучше всего приготовиться ко сну, лечь в постель с книгой и заснуть, когда сон придет, а уже потом «влиять» на возникшую ситуацию, ежели таковая меня разбудит. Но даже если я не проснусь, все равно одной из первых окажусь утром на месте, чтобы увидеть результаты деятельности призрака.
И я сделала так, как решила. Заперев дверь и положив ключ на тумбочку, задула лампу и поставила рядом подсвечник с горящей свечой, после чего надела ночную рубашку и забралась под одеяло с «Человеком, который был Четвергом»
[72]. За чтением съела немного на удивление вкусного сырного сэндвича и выпила ничем не примечательного, но тем не менее приятного бренди. Вскоре слова стали расплываться у меня перед глазами, и я поняла, что читаю то, чего Честертон никогда не писал. Задув свечу, я отошла ко сну.
Часов у меня нет и в комнате их тоже не было, так что не знаю, когда меня разбудили какой-то щелчок и скрип половой доски. Но сколько бы ни было времени, я проснулась мгновенно. Закутавшись в шаль, взяла с тумбочки ключ. Стараясь не шуметь, подошла к двери. Вставила ключ в замок… Или, по крайней мере, попыталась вставить – что-то его не пускало. Я встала на колени и попыталась заглянуть в скважину, но в темноте ничего там не увидела. Я оказалась заперта в комнате.
Закрыв глаза, я попыталась сосредоточиться. Внизу, в баре, раздавались какие-то звуки. Падали стулья, ножки стола царапали по плиточному полу. Что-то разбилось – то ли бутылка, то ли кувшин, – и наступила тишина.
Я вернулась к кровати и стала шарить в темноте в поисках спичек, чтобы зажечь свечу. Когда мне это наконец удалось, осмотрела скважину еще раз и, кажется, заметила в ней что-то блестящее. Создавалось впечатление, что кто-то вставил в нее ключ с внешней стороны. Я подумала, что, может быть, стоит начинать стучать в дверь и звать на помощь, но поняла, что это мало что мне даст. Любой злодей – будь он духом или существом из плоти и крови – услышит шум и постарается исчезнуть. Он или вернется в другой мир, или выскочит на улицу, но больше я его не увижу.
Так что вместо криков я нашла свою брошь и спрятанные в ней отмычки. Несколько минут трудилась над замком, но его крепко заклинило.
Сдавшись, я как можно быстрее и тише оделась, все время прислушиваясь к происходящему внизу. Мне показалось, что я слышу какие-то движения, однако «Пес и утка» – это довольно старое здание с толстыми стенами и дубовыми полами, так что я не была в этом уверена. Но даже те слабые звуки, которые доносились до меня, были вскоре заглушены грохотом ботинок на лестнице – это Джо спустился со своего чердака. Этот грохот, казалось, разбудил мадам Евгению, потому что я услышала, как ее дверь открылась ровно в тот момент, когда Джо добрался до лестничной площадки.
– С вами всё в порядке, мэм? – прошамкал он.
– Всё в порядке, мистер Арнольд, благодарю вас, – ответила мадам Евгения своим загробным голосом с придыханием. – Я ощутила присутствие сильного духа в этом месте. Не смогу ли я вам чем-нибудь помочь?
– Может быть, и сможете, мэм, – ответил Джо. – Я бы еще хотел, чтобы мисс Армстронг тоже спустилась с нами, если вы не возражаете. Интересно, что она скажет…
– Ну, если вы думаете, что в этом есть смысл, – с сомнением сказала мадам Евгения после долгой паузы.
– Ага, – сказал трактирщик и постучал в мою дверь. – Мисс Армстронг! Мисс Армстронг, вы не спите? – позвал он громким голосом.
– Не сплю и уже оделась, Джо, – ответила я. – Но я не могу выйти отсюда. В замке что-то торчит.
Я услышала, как в замке загремел ключ.
– Всё в порядке, мисс. Похоже… это ключ от ванной комнаты. Теперь вы можете повернуть ваш ключ?
Я попробовала, и тот повернулся без всяких усилий. Подняв крючок, я открыла дверь и увидела на площадке Джо и мадам Евгению. Каждый из них был одет в ночной наряд и держал в руках свечу. Длинную ночную рубашку Джо забавно дополняла пара больших башмаков без шнурков.
Я кивнула мадам Евгении.
– Доброе утро. Ну что, спустимся вниз?
– Я пойду первой, – сказала она. – Ибо знаю, как вести себя с мятежным духом.
– Как скажете, – согласилась я. – Джо, сюда кто-нибудь поднимался после того, как я заснула?
Мы спускались по ступеням.
– Насколько я знаю, никто, мисс.
– Хм-м, – произнесла я в тот момент, когда мадам Евгения открыла дверь в буфет. – Тогда интересно, кто это вставил ключ в мою дверь?
Тут мадам Евгения остановилась и повернулась к нам.
– Я уверена, дорогая, что это был призрак, – сказала она. – Они бывают чрезвычайно изобретательными.
– Неужели?
Честно говоря, несмотря на всю мою веру в сверхъестественное, то, что кто-то засунул ключ в замок и повернул так, что его невозможно было вытолкнуть с противоположной стороны, показалось мне слишком человеческим жестом, чтобы валить его на призрак Эммануэля Бина. Но я решила промолчать.
– Сюда, – сказала мадам Евгения, ведя нас через буфет с явными следами разрушений в бар. Она прошла прямо к дорожке для боулинга и поднесла свечу к угольной доске. На ней было новое послание:
