– Ну, мы здесь тоже кое-что умеем, мэм, – ответил инспектор.
Я разлила кофе и предложила всем торт. Когда мы устроились поудобнее, инспектор взял свой кожаный портфель, который он поставил на пол рядом с собой, и открыл его.
– Теперь, когда мисс Армстронг вернулась, я могу сообщить вам свои новости.
Сандерленд вытащил папку и положил ее на стол перед собой. Из папки достал бумагу с эмблемой Управления полиции Бристоля.
– Наконец-то, – сказал он, постукивая пальцем по бумаге, – мы получили отчет полицейского медика. И действительно, причиной смерти был яд. И если только мистер Кэрэдайн не съел его случайно, можно сказать, что мы имеем дело с убийством.
– Случайно, инспектор? – переспросила я. – Как такое вообще возможно?
– Вы правы, мисс, такого не может быть, но врач настаивает, что подобную вероятность нельзя исключить полностью.
– Почему? – спросила леди Хардкасл.
– Потому что, несмотря на все его титанические усилия и использование практически всех известных ему химикатов, он так и не смог установить, что это был за яд.
– Ах вот как, – сказала я, не скрывая своего разочарования.
– Именно так, мисс, именно так. А не зная точно, чем отравился мистер Кэрэдайн, врач отказывается полностью исключить вероятность того, что какая-то смертельная гадость могла попасть ему в желудок совершенно случайно, без всякого злого умысла.
– Ох! – Было видно, что леди Хардкасл тоже разочарована.
– Вот именно, что «ох», мэм. Хорошие новости – это то, что врач исключил самые распространенные яды: мышьяк, стрихнин и даже цианистый калий. Кроме того, в отчете лаборатории указано, что в пироге или сидре Кэрэдайна тоже ничего не было. Хотя они и не убеждены, что мясо действительно было говядиной.
– Ох! – повторила леди Хардкасл. – А мы рассчитывали, что яд приведет нас к убийце… И даже спрашивали местных фермеров, какими ядами они пользуются.
– Вот и отлично, мэм, – похвалил инспектор. – Я на вашем месте поступил бы точно так же. Подобные разговоры никогда не проходят впустую. Ощущения и впечатления от них помогут вам найти факты в ваших поисках истины.
– С этим я не буду спорить, инспектор, – сказала миледи. – Но наших впечатлений для мирового судьи недостаточно. В этом случае не помешали бы факты, вы со мной не согласны?
– Я тоже люблю хорошие, неопровержимые факты, – инспектор улыбнулся, – но в данном случае их явно слишком мало.
– Вот именно, – согласилась миледи.
– И что же, по-вашему, нам теперь делать? – попыталась я вернуть их обоих на землю. – Мы подумываем о том, чтобы поехать в Чиппинг-Бевингтон и поговорить с сотрудниками «Стога».
– Что ж, если вы так решили, остановить я вас не могу, – сказал инспектор, – но я сам побывал там в субботу, в свой свободный день. – Он достал еще один лист из папки и передал мне.
Быстро просмотрев его, я сказала:
– Ну вот, они ничего не видели, ничего не слышали и ничего не знают. Так что мы потеряем время впустую, миледи. – И протянула ей отчет.
– Что за чепуха, – произнесла леди Хардкасл. – Я в полной растерянности.
– В настоящий момент я тоже, мэм, – согласился с ней инспектор. – И если только не появится свидетель, который расскажет нам, как все это произошло, боюсь, что тайна так и останется нераскрытой.
– Не пойдет, инспектор, – ответила леди Хардкасл с неожиданной страстью. – Ни за что не пойдет. Я отказываюсь признать свое поражение. И буду действовать так, как будто мистера Кэрэдайна отравил неизвестный или неизвестные, а целью моей будет выяснить, кто же они. Это наш долг перед вдовой и сыном, если ни перед кем более.
– Если только не получится так, что они сами его и убили, – глубокомысленно заметил инспектор.
– Ну, если так, то, значит, я окажу им медвежью услугу. Но нет, – к ней вернулась ее уверенность, – если они – убийцы, то правосудие должно свершиться. Мы не можем игнорировать закон, если нам так удобнее или если преступники нам более приятны, чем их жертвы.
– Слушайте! Слушайте! – инспектор улыбнулся. – Я просто хочу, чтобы вы подумали о последствиях, вот и всё. Чаще всего в таких случаях оказывается виновата именно вдова.
– Пусть все идет своим чередом, инспектор. Мы разгадаем эту тайну.
– Рад это слышать. А можно мне еще кусочек торта, мисс Армстронг? Он восхитителен.
Я положила ему торт и разлила всем нам кофе.
– Как поживает миссис Сандерленд? – спросила леди Хардкасл. – Она здорова?
– Абсолютно здорова, мэм, благодарю вас. Шлет вам свои приветы.
– Благодарю вас, дорогой. И обязательно передайте ей мои наилучшие пожелания. Мы не виделись с самого цирка.
– Да, миледи, и вы произвели на нее тогда неизгладимое впечатление. Уверен, что мы обещали пригласить вас на обед. Прошу прощения, что это обещание до сих пор не выполнено.
– Такое впечатление, что мы все только и делаем, что извиняемся за подобную забывчивость, дорогой, так что на вашем месте я бы так не волновалась. Мы тоже всё еще стараемся организовать обед для сэра Гектора и леди Фарли-Страуд, но это оказалось гораздо сложнее, чем можно было себе представить. Кстати, а вы не захотите к нам присоединиться? Устроим небольшой вечер?
– Милое предложение, миледи, но мне надо сначала спросить миссис Сандерленд. Не хотелось бы сводить ее с леди Фарли-Страуд без всякого предупреждения.
– Герти само очарование, – рассмеялась хозяйка. – И они прекрасно поладят. Или вот еще что: а как насчет того, чтобы поужинать с нами в Бристоле? Наверняка в городе есть ресторан, в который вы мечтаете попасть. Это избавит бедную миссис Сандерленд от необходимости готовить на два лишних рта и даст нам возможность посидеть, не думая об убийцах и прочих отбросах общества.
– Это очень щедрое предложение, миледи. Я поговорю с женой. Но мне кажется, что она все равно не откажется от идеи залучить вас к нам в дом. Она отличная повариха и любит принимать гостей.
– Тогда решено, – сказала оживившаяся леди Хардкасл. – Мы сделаем и то и другое. Фло, дорогая, запишите.
Я вздохнула и закатила глаза.
– Миледи, я бы с удовольствием, но…
– Знаю, знаю, – прервала меня хозяйка измученным голосом. – Этот чертов блокнот у меня. – Она стала рыться на столе, среди кипы рисунков и карандашей.
– Это же подарок инспектора Сандерленда, миледи, – укорила ее я. – Могли бы хоть притвориться, что бережете его, пока несчастный даритель у нас в гостях.
– Она была гораздо лучше, когда я болела, инспектор, – заметила миледи. – Совсем не была такой нахальной, когда приходилось притворяться, что она обо мне беспокоится.
– Миледи, вы не были больны. Вы были ранены. И я была такой же нахальной, как и всегда, но только от лауданума
[77] вы были слишком не в себе, чтобы замечать это.
