«Думаю, мало кого устроила информация об итогах выборов. Выводы не отвечают происшедшему.
1). Подобного провала на выборах в партии еще не было.
2). Партия потеряла доверие во многих районах.
3). Положение захватили в ряде мест неформалы, а фактически — вновь возникающие партии с националистическими оттенками…
Надо честно и обо всем сказать коммунистам. Кто не желает, пусть уходит.
Распряженная лошадь телеги не везет»…
«Ельцин.
Гипертрофированное самомнение. Самолюбование, рисовка. В выборе средств непритязателен. Политик провинциального масштаба с претензией на лидерство. К цели пройдет по головам. Снаружи: игрок в демократа, по сути — жесткий и нетерпимый, злопамятный. Самолюбие — главная отличительная черта характера. Никаким его обещаниям нельзя верить…
Ельцину помогли, и здорово, на XIX [партконференции, хотя многие просили не вступать с ним в полемику. Как могла стать возможной такая промашка? Заигрывание и попытка спасать единство против единства. Так вышло…
Что и кто повинны в создавшемся?
1). Наши пустые лозунги, заверения и обещания. Люди потеряли веру. Нам хотелось немедленных успехов. Как на колхозном току — отмолотиться до дождя.
2). Партию обезглавила пресса. Помните, как многие рвались стать над партией. А фактически они своего достигли. И увещевания Ваши, М[ихаил] Сергеевич], для них были пустыми. Никого, кроме себя, они не ценят и не уважают. Это, кстати, и о некоторых писателях.
Надо в печати заменить непригодных. Ленин создал партию через печать.
Над нами смеются на Западе, что мы с марксистской курицы уже вытащили последние перья…
Да и в застое надо бы разобраться. Где он был, а где его не было. И кто за застой в с[ельском] хозяйстве] понесет наказание.
В стиле ЦК — гонка, спешка! Причем с открытым лозунгом: ну что же, ошибемся — поправимся!
Ошибок, конечно, бояться нельзя. Но идти курсом из одних ошибок?! На какой скале расколется наш корабль?
Так здорово начали и так позорно сесть в политическую лужу. Всех обгадили в бюрократизме. Унизили министров.
Чего ждать? Схватки за Президиум и Верховный Совет.
Не обижайтесь, товарищи из Политбюро. И вы — первые ответчики.
Не так много осталось нас, с полувековым стажем в партии. По-моему, 15 человек. Ценим ли их опыт? И кто же вам это все и другое скажет в открытую? Вы с нами не встречаетесь. На телефоны многие не отвечают, вроде бедным родственникам. Всё видите и всё знаете сами. И не прислушиваетесь.
Что же так рано стало заносить наш новый состав?! Мы просим поразмышлять о стиле, отношении во всех звеньях государства. Не поучать по-пустому. Ведь дело о партии, о ленинском наследстве, а за него все мы в ответе»…
«Ни в 1985-м, ни в 1986-м у нас не было ясности, что и как делать, что исправлять. Лозунги и призывы повисли в воздухе. На них и пошли чертополохи противников перестройки.
Пожалуй, чего не хватало: глубины оценок и выводов, стратегической интуиции… Стали подгонять события под прикрытием права на ошибку. Неизбежность ошибок. В оценках затушевывается проблема безопасности страны. Сколько потеряно ради нее. Почему начали забывать, что означал атомный шантаж и атомный оброк? Если народ был забит и задавлен, откуда же взялись сегодня депутаты, стачкомы, движения и т. п.? Так вдруг политизация сама по себе не происходит.
Ни с чем не сравнимый и главный подвиг народа в верности идеям Октябрьской революции, в героизме и великом терпении, выдержке — национальной черте советского человека. Без этих качеств невозможно историческое творчество.
Вся ли партия ждала команд сверху? Кто это придумал? Даже в самые горькие, трудные, драматические годы партия делала свое дело, и ей народ верил. И народ не был крепостным.
Мы научились либо все отрицать, либо все хвалить. Середины нет. Если застой, то везде! А так ли? И это беда, болезнь не только средств [массовой] информации.
Не признается критика, что у нас нет платформы, концепции. Послушайте, что об этом говорит т. Яковлев (интервью японским корреспондентам): “Перестройка — крупнейший социальный эксперимент, все результаты которого сегодня еше непредсказуемы”».
«Социальный эксперимент» завершился именно так, как планировали его авторы: развалом державы. Геннадий Зюганов в «Советской России» припечатал Яковлева: «Архитектор у развалин».
В команде разрушителей такие, как Щербина, были не ко двору. Они мешали развалу. И потому их одного за другим отодвигали в сторону…
Пройдет несколько лет, и президент США Б. Клинтон сделает примечательное признание. Вот что говорил «друг Билл» на совещании начальников штабов в 1995 году: «Последние 10 лет политика в отношении СССР… убедительно доказала правильность взятого курса на устранение одной из сильнейших держав мира… Мы добились того, что собирался сделать президент Трумэн посредством атомной бомбы. Правда, с одним существенным отличием: мы получили сырьевой придаток… Нынешнее руководство страны нас устраивает во всех отношениях… Да, мы затратили на это многие миллиарды долларов, но… уже сейчас близки к тому, что у русских называется самоокупаемостью» {«Правда» от 25–28 июля 2008 г.).
Среди записей Бориса Евдокимовича есть и такие пророческие строки: «США готовы заплатить и больше за поражение социализма. Без борьбы, без войны…»
Американские политологи у карты поверженной России уже делили ее на отдельные страны-вассалы, планировали, как прибрать к рукам Сибирь…
Щербина размышляет о Сибири
Почти четверть века Борис Евдокимович посвятил Сибири, Восточной и Западной. Его размышления о настоящем и будущем этого удивительного края актуальны и сейчас.
«Сибирь — великая школа жизни, кузница кадров. Может быть, в этом есть и некоторый налет личного опыта. Но, думается, это общее состояние, общий вывод, который выносят люди, работавшие в Сибири, решающие там важнейшие проблемы страны.
В чем, на мой взгляд, заключается особенность сибирской школы? Чему она учит? Прежде всего — масштабности мышления. Если бы меня спросили, что ведет к самым большим и невозвратным потерям, которые несут отрасли, экономика, страна в целом, я бы ответил: недостаточные масштабы мышления. Сибирь настолько грандиозна, настолько многопланова, многолика по своим направлениям в экономике и возможностям развития экономики, народного хозяйства в целом, что тот, кто сталкивается с проблемами Сибири, не может узко подходить к их решению. Либо этот человек должен мыслить широко и масштабно, либо узость его мышления неизбежно ведет к поражению. Тогда ему нужно дать иной, меньший участок работы. Сибирь учит мыслить широко, масштабно, мыслить смело.
Нельзя в Сибири решать никаких вопросов, если нет ответственности и решительности в подходах, смелости в определении как самих задач, так и средств и путей достижения цели. Это очень важное обстоятельство, оно связано тоже с объективной спецификой района, региона. Сибирь в центральных организациях знают недостаточно. Боятся, осторожничают, как бы не ошибиться в прогнозных оценках нефти, природного газа. И сегодня люди такого толка устойчиво забивают кабинеты и места занимают. Которые по праву должны принадлежать совершенно другим людям, другого порядка. Для того чтобы решить тот или иной масштабный вопрос, нужно иметь исключительный дар смелости. Не бояться брать на себя ответственность. Не бояться рисковать.
