Телевизоры в те годы были далеко не у каждого, к тому же их номера регистрировались. Выяснить, не появился ли у кого-нибудь из жильцов подержанный «Старт-3», для оперативников труда не составило. Хозяйка одной из квартир дома на Мещанской показала приобретение. Сверили номера на корпусе телевизора с техническим паспортом, найденным в доме убитой, и сомнения отпали.
Счет пошел на минуты. На квартире, где поселились мужчина, продавший телевизор, и его подруга, устроили засаду. Ждали «газовщика», но история приняла другой оборот. В ловушку попала сожительница убийцы, которая созналась, что тот отправился в Казань, куда через некоторое время должна была выехать и она. Позвонили по ВЧ-связи в Казань, сообщили приметы разыскиваемого и номер поезда, с которым отправили «приманку» – сотрудницу МУРа, загримированную под даму сердца подозреваемого.
Задержанием руководил лично министр внутренних дел Татарии. Финальная стадия операции прошла без осложнений. 12 января человек, наводивший ужас на Москву и сделавший название «Мосгаз» синонимом смерти, был наконец закован в наручники.
Сухие строчки приговора немногое говорят о личности убийцы.
Официальная справка:
«Ионесян Владимир Михайлович, 27 августа 1937 года рождения, уроженец города Тбилиси, армянин, образование среднее, женат, имеет двухлетнего сына. Судим в 1954 году по Указу от 4 июня 1947 года. Приговорен к пяти годам лишения свободы условно. В 1959 году за уклонение от воинской обязанности приговорен к двум годам и шести месяцам лишения свободы. Наказание отбыто. Обвинялся по статьям 102, пункты а, г, е, и; 146, пункты б, д; 117, пункт 3. По совокупности приговорен к смертной казни – расстрелу».
Приговор был вынесен 30 января – с момента совершения первого преступления прошло сорок дней. А уже в начале февраля Ионесяна расстреляли.
Беспрецедентная скорость, с которой свершился акт правосудия, объяснялась не только общественным резонансом громкого дела. Ходом расследования, по рассказам ветеранов МУРа, интересовался сам Никита Хрущев. Стоит ли уточнять, какое значение придавали истории Ионесяна курируемые отделом административных органов ЦК партии руководители милиции, прокуратуры и суда?
По этой же причине газеты получили редкую по тем временам возможность рассказать о преступлениях еще до вынесения приговора. Смаковалась история убийцы, «не желавшего заниматься общественно полезным трудом, стремившегося обеспечить себя и свою сожительницу средствами для паразитического существования и разгульного образа жизни».
Кстати о сожительнице. Она под горячую руку получила максимальный срок – пятнадцать лет лишения свободы, хотя, строго говоря, столь суровой кары по юридическим меркам не заслужила. О чрезмерной проворности Фемиды свидетельствует и тот факт, что позднее срок наказания для подруги Ионесяна был снижен до восьми лет.
Не сомневаясь в справедливости кары, определенной маньяку, хочется обратить внимание на немаловажную деталь. Личность убийцы, его психологию по существу никто серьезно не изучил. В самом деле, трудно поверить, что мотивом шести зверских по своей жестокости преступлений являлась банальная корысть, то есть желание завладеть грошовыми вещами вроде карманного фонарика, старенькой кофты или потертого шерстяного платка. А телевизор? – напомнит читатель.
За подержанный «Старт-3» Ионесян получил 130 рублей. Такой суммой в 1964 году нельзя было поразить воображение даже самого последнего забулдыги. Да и убийца не был круглым идиотом. Свидетельства тому – простой и надежный способ, с помощью которого он проникал в дома, и осторожность, толкавшая к передвижениям с места на место.
Что заставляло его ходить по квартирам чужого многомиллионного города с топором за пазухой, рискуя потерять все, в том числе подругу, ради которой он оставил семью, и достаточно хорошо оплачиваемую работу в оренбургской оперетте?
Снимок из театра, в котором Ионесян работал в Казани
Сегодня любой криминалист, занятый проблемой серийных убийств, не колеблясь поставил бы Ионесяна в один ряд с маньяком Чайкой, охотившимся за женщинами в Москве, – его добычей тоже были копеечные вещи; омским убийцей нищих и одиноких стариков Геранковым и пойманным в Украине Онуприенко, который отстреливал и рубил все, что дышит, шевелится или стонет…
В шестидесятые годы о серийных убийцах не слышали. Упоминаемый выше ас розыска Владимир Чванов, проработавший в милиции более полувека, ответственно заявил: ни до Ионесяна, ни после него по крайней мере еще лет десять, ни с чем подобным отечественная криминалистика не встречалась.
Маньяки, для которых убийство – беспричинное, жестокое и кровавое – оказывалось самоцелью, появились сравнительно недавно. Отчасти это подтверждается статистикой архивных материалов Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии имени В. П. Сербского, в стенах которого обследовались все или почти все опасные преступники. Вот о чем говорят цифры. За десять лет с 1966 года в «Серпах» побывали четырнадцать человек, обвиняемых в совершении особо жестоких или многоэпизодных преступлений. Это почти столько же, сколько за один 1994 год!
Ионесяна представили общественности социальным выродком, отщепенцем, но абсолютно нормальным, уравновешенным и хладнокровным убийцей. Не подвергая обсуждению ничтожность личности преступника и справедливость его наказания, усомнюсь лишь в одном: в необходимости столь стремительного исполнения воли народа.
Может быть, уже тогда более глубокое изучение дела Ионесяна психиатрами, оперативниками, криминалистами прокуратуры позволило бы впоследствии гораздо раньше вычислить монстра Чикатило, прервать четырнадцатилетнюю серию убийств Михасевича, увидеть в самоотверженном педагоге Сливко маньяка, расчленявшего под стрекот кинокамеры еще не остывшие тела задушенных им детей? Не забегая вперед, все же отмечу: Сливко, признавшийся в 33 тяжких преступлениях и семи убийствах, был изобличен лишь в 1985 году. А первую жертву он выбрал в том самом «спокойном» 1964-м…
«Мне страшно, что люди увидят»
Внешне биография Анатолия Сливко выглядела благополучно и даже респектабельно. Он возглавлял в городе Невинномысске Ставропольского края детско-юношеский туристический клуб «Чергид», пользовался беспрекословным авторитетом у пионеров и вызывал уважение родителей самоотверженным трудом.
Сливко приехал в Невинномысск после службы в армии, окончил техникум, трудился на комбинате «Азот» и параллельно на общественных началах работал в школе пионервожатым. Он не курил, не пил, никогда не сквернословил. Все свободное время уделял детям – занимался с ними физической подготовкой, учил разводить костер, собирать рюкзак и устанавливать палатку, ходил со своими подопечными в многодневные походы по родному краю.
Вскоре добрая молва о воспитателе-подвижнике распространилась за пределы города. О Сливко заговорили на туристических слетах; клуб «Чергид», директором которого его назначили, расхваливали на совещаниях райкомов. Образцового наставника приводили в пример коллегам.
