Показательным стало нападение на подразделение российских пограничников, случившееся в мае 1996 года. Одна из оппозиционных банда переправилась через реку на территорию Таджикистана. В один из вечеров она захватила нескольких заложников из числа местных жителей. Через своих информаторов бандиты довели информацию о захвате до пограничников. На место происшествия был выдвинут резерв на БТР и БМП. Пользуясь темнотой, противник сумел заминировать дорогу и организовать засаду. В результате бронетехника была подорвана, несколько российских пограничников погибло. Подобные случаи с различными вариациями, повторялись несколько раз.
Дело не ограничивалось подобными набегами. К осени 1996 года, в районе Калай-Хумба, вооруженная таджикская оппозиция попыталась перебросить из Афганистана свои крупные силы, чтобы дестабилизировать обстановку в Таджикистане. Если бы им это удалось, история страны стала бы развиваться в ином направлении. Оппозиции смогла бы выйти в тыловые районы, где их уже поджидали соратники, отрезать Памир от остальной части страны, а далее — дойти до столицы, Душанбе.
Чтобы предотвратить столь крупный прорыв, было решено напротив этого горного прохода разместить батарею установок залпового огня БМ-21 «Град». Но ни одной пригодной позиции на узкой полоске между скалами и рекой не было. Зато идеально подходила площадка аэродрома недалеко от Калай-Хумба. Одна беда — туда вел совершенно непригодный для передвижения крупногабаритной техники горный серпантин.
Нас, как это не раз бывало, выручили вертолетчики Душанбинского авиаполка пограничной авиации. Используя опыт, полученный при штурме афганской базы «Дарбанд», мы решили действовать схожим образом — «Грады» подняли на высоту с помощью вертолетов Ми-26. Эти гиганты легко, как пушинку, забросили установки залпового огня наверх. Вскоре районы потенциального прорыва противника на таджикскую сторону оказались под плотным артиллерийским прикрытием.
Установки могли вести огонь и по сопредельной стороне. Для этого было подписано соглашение с представителем афганской стороны — командующим 6-м армейским корпусом армии Афганистана, генерал-полковником Наджмуддином. В случае появления в приграничье боевиков таджикской оппозиции, афганская сторона разрешала нам открыть по ним огонь.
Вскоре выяснилось, что установки «Град» появились очень вовремя. В октябре 1996 года оппозиция, сосредоточив крупные силы, в районе Калай-Хумбского пограничного отряда попыталась совершить прорыв на территорию Таджикистана. Первый удар был нанесен на стыке с Хорогским отрядом, в районе кишлака Моймай. Огонь РСЗО успешно сдержал это наступление.
Через две недели пришли разведданные о том, что противник готовится к новой вылазке — уже на правом фланге отряда, у асфальтового завода. Командующий группой пограничных войск России в Республике Таджикистан генерал Павел Павлович Тарасенко приказал сформировать бронегруппу и направить ее в район ожидаемого прорыва через границу. Бронегруппу сформировали на основе ММГ отряда. Ее усилили группой специальной разведки (ОГСР), инженерно-саперной группой и минометной батареей. Кроме того, в готовности к вылету, на аэродроме Калай-Хумба, находилась авиагруппа из нескольких вертолетов.
Поначалу бронегруппу должен был возглавить начальник Калай-Хумбского отряда — полковник Владимир Черниченко, но затем генерал Тарасенко переподчинил ее мне. Сам он, с группой офицеров, накануне прилетел в Калай-Хумб — для управления операцией. Перед выходом бронегруппы, Павел Павлович напутствовал меня: «Береги людей!»
Бронегруппа двинулась по горной дороге к предполагаемому месту прорыва. С одной стороны скалы, с другой — обрыв и бурная река Пяндж. Подошли к мосту. Ребята саперы — опытные ребята нашли около него фугас. Затем, по пути следования, нашли второй, третий… Всего саперы сняли и уничтожили восемь фугасов. Кроме того, вдоль дороги стояли автомобили. Они также оказались заминированными — включаешь зажигание и следует взрыв. Далее по дороге нашли схрон с боеприпасами. И он был заминирован.
Наконец, колонна бронегруппы достигла кишлака Хуванд. Он находился на афганской стороне. По разведданным, мирного населения в кишлаке не было. Он был заброшен. Исходя из моего афганского опыта, место было очень удобным для засады. Поэтому я дал команду развернуть минометную батарею и обстрелять кишлак огнем из пулеметов — чтобы спровоцировать противника, если он там был. Расчет оказался верен — по нам ударили в ответ из всех видов оружия: пулеметов, гранатометов, минометов, стрелкового оружия. А сверху с высот били снайперы.
Огонь был очень плотным — головы не поднять. Командно-штабную машину (КШМ) всю изрешетили. Я, переползая по-пластунски, нашел укрытие и приказал связистам развернуть мне связь там. В ответ мы начали вести столь же плотный огонь, но стрельба со стороны противника не ослабевала. Связисты дали мне переносную гарнитуру — теперь можно было управлять боем. Вышел на связь с Тарасенко, доложил, что веду бой. Он, первым делом, спросил:
— Потери есть?
— Потерь нет. Но могут быть — огонь, со стороны противника, интенсивный. Запрашиваю поддержку с воздуха!
Через полчаса прилетело шесть вертолетов — четыре Ми-24 и два Ми-8. Мы трассерами указали — куда бить, после чего вертолеты устроили над нашими головами «карусель» — стали по очереди заходить на цель и бить по огневым точкам противника НУРСами (неуправляемыми авиационными ракетными снарядами). После того, как они «отнурсовались» наступила тишина. Эту тишину после боя, я буду помнить всю свою жизнь!
Разумеется, на этом дело не закончилось. К противнику подходило подкрепление, мы его били. Подходило следующее подкрепление, мы его снова били. Так продолжалось почти месяц. Активно в отражении агрессии участвовали наши артиллеристы и особенно — вертолетчики. Пилотам приходилось работать в условиях мощной противовоздушной обороны противника. Именно тогда летчик Сергей Липовой заслужил звание Героя России.
Директор Федеральной пограничной службы России — Андрей Иванович Николаев постоянно держал развитие ситуации в Калай-Хумбе под личным контролем. Благодаря ему, на этом направлении появилось достаточное количество резервов. Нам удалось хорошо укрепить это направление. Если до описываемых событий там было три поста, то постепенно удалось нарастить их число до десяти.
Понеся крупные потери в районе Калай-Хумба, таджикская оппозиция больше не смогла вести масштабные боевые действия. После этого в Республике Таджикистан начался процесс национального примирения. Оппозиционеры сели за стол переговоров с законными властями страны.
Таким образом, гражданская война в Таджикистане фактически закончилась. Однако боевые действия для российских пограничников продолжались. Но теперь враг был уже другой — наркомафия.
В 1997 году меня назначили начальником Оперативно-войскового отдела «Хорог». Он дислоцировался в Хорогском пограничном отряде. На ОВО, помимо Хорогского погранотряда замыкались Ишкашимский и Мургабский отряды. Кроме того, в моем оперативном подчинении был еще и Калай-Хумбский отряд.
На должности начальника ОВО я пробыл до 2001 года. Основной задачей в эти годы была охрана границы и борьба с контрабандой, в том числе — наркотиков, поставляемых в Таджикистан из Афганистана. За это время российскими пограничниками было задержано огромное количество наркотиков, прежде всего — героина. При этом перестрелки с наркокурьерами происходили почти ежедневно.
