Летать приходилось много и далеко. Самыми удаленными географическими точками, куда меня заносило, были земля Франца Иосифа и остров Виктории. Во время полетов довелось повидать немало всего необычного и интересного. В это число можно включить вылеты на научные станции. Одна из них размещалась между мысом Челюскин и островом Средний, на древнем леднике. Мы помогали тамошним научным сотрудникам поддерживать связь с «большой землей». Полярники радушно встречали нас. Что интересно, станция находилась на леднике несколько десятков лет. За это время лед под домиками полярников подтаял, и они словно вросли ледник. Снаружи оставались одни только флаги и антенны. Внутри станции чувствовал себя словно в подводной лодке. Чтобы попасть в нее, нужно было пройти по длинному наклонному тоннелю. Тоннели полярники прожигали внутри ледника теном. Лед был чистый-чистый, невероятного голубого цвета. Полярники добывали воду прямо из этого столетнего льда. Вода чистейшая!
А на острове Вавилова находилась золотодобывающая артель. Ей мы также помогали. Артель была основана еще в 1936—38 году. Охрана сразу предупредила — если увидите где золото, не трогать! А то были бы неприятности, там с этим строго. Так же как и научная станция, золотодобывающий комбинат располагался глубоко подо льдом. Внутри поражала стерильная чистота. Тогда я впервые увидел золото в чистом виде — мне дали посмотреть на него!
За полярным кругом сохранилось множество исторических мест, фактически неизвестные широкой публике. Благодаря моей службе мне удалось побывать во многих из них. Например, в бухте, где останавливалась экспедиция Седова. Из этой точки он покорял Север. На берегу бухты стоял старинный крест. На кресте было написано — «Седов» и годы, когда там работала экспедиция.
Но, пожалуй, самым необычным объектом в Арктике была бухта Тихая, на земле Франца Иосифа. Там во время Второй мировой войны находилась немецкая база подводных лодок. На базе были обустроены участки для посадки гидросамолетов, причалы для подводных лодок. Говорят, эта база просуществовала до 1956 года! Неподалеку от бывшей базы находилась наша погранзастава. Наши пограничники часто находили в этой бухте немецкие пуговицы, пряжки, консервы. Говорят, эти консервы оставались съедобными даже спустя десятки лет.
Вячеслав Зиновьев родился 3 ноября 1959 года. В 1976, после окончания средней школы, поступил в Краснознаменное Харьковское высшее военное авиационное училище. Окончил училище в 1979 году. По распределению попал в авиацию Пограничных войск КГБ СССР. Был борттехником вертолета Ми-8Т, МИ-8МТ.
Первым местом службы стал Дальний Восток — Южно-Сахалинск, где Зиновьев проходил службу с 1979-го по 1980-й год. В 80-м экипаж Зиновьева был переведен с Сахалина в Таджикистан. В Таджикистане Зиновьев проходил службу с 80-го по 83-й год, выполняя задачи на территории ДРА. В 1983 году был направлен для прохождения службы в Воркуту. В 1990-м ушел на пенсию.
Валерий Попков
В Афганистан я попал, что называется, по собственному желанию. В 1982 году набор в пограничные войска в Сызранском училище был особенно большим. Оно и понятно — война в Афганистане набирала обороты. Почти половина выпускников написала рапорта с просьбой направить их в ДРА.
После окончания училища, в июле восемьдесят второго, я прибыл в Ашхабад, где получил назначение на должность летчика-штурмана в Душанбинскую эскадрилью. Там прошел программу ввода в строй. Спустя четыре месяца — командировка в Афганистан и первый боевой вылет.
Герой Советского Союза майор Валерий Попков
Это было 18 ноября восемьдесят второго года. Экипаж, в состав которого я входил, получил задачу нанести удар по опорному пункту противника. Когда долетели до места, началась такая кутерьма, что я несколько растерялся — куда смотреть, что делать! Хорошо, командир экипажа понял мое состояние. Успокоил, мол, научишься. И действительно, я быстро научился не терять самообладания в боевой обстановке. Вылеты стали для меня повседневной боевой работой.
Мне здорово помогло наставничество опытных сослуживцев. Подполковник Фарит Шагалеев, майор Анатолий Помыткин, старшие лейтенанты Александр Петренко и Владимир Перов щедро делились своими знаниями. Но особую помощь оказал командир части полковник Вячеслав Сухов, он многое сделал для становления меня и как пилота, и как военного человека.
Душанбинская эскадрилья в те годы играла важнейшую роль, зачастую становясь для наземных пограничных подразделений единственным средством поддержки. В горах, где почти нет дорог, где малочисленные подразделения остаются с противником один на один, без соседа справа и слева, только вертолет может обеспечить снабжение и огневую поддержку. Неудивительно, что вертолетчики нашей эскадрильи работали в самом напряженном режиме. 118–220 дней в году они поддерживали советских пограничников на сопредельной территории, а в остальное время выполняли привычные задачи по охране государственной границы.
Ми-8 машина, в первую очередь, «транспортная», и лишь затем — «боевая», поэтому, прежде всего, приходилось заниматься обеспечением. Доставляли на «точки» грузы: боеприпасы, воду, продовольствие, топливо. Но и боевая составляющая была ощутимая. Мне довелось участвовать в ряде крупных операций в Ташкургане, Мармоле, Мазари-Шарифе. Проходили они по отработанной схеме. Разведка выявляла скопления формирований непримиримой оппозиции, затем по цели работали штурмовики, следом шли вертолеты огневой поддержки. И лишь после этого огненного шквала на землю высаживались десантники. Иногда схема менялась: сначала удары наносили вертолеты, а затем штурмовики, но главным было одно — максимально сократить людские потери.
Людей в Афганистане берегли, как могли, а технику, напротив, не жалели. Иногда для проведения операций создавались авиагруппы численностью до сорока вертолетов! Да и в обычные дни на полевых аэродромах постоянно дежурили экипажи, готовые прикрыть заставы в случае нападения.
Почти сразу довелось столкнуться с реалиями войны. Буквально через неделю после прибытия в эскадрилью под Чахи-Абом был сбит вертолет. Экипаж погиб. Потом были другие потери, в том числе и среди тех, кого я знал лично. Во время операции под Мазари-Шарифом погиб экипаж Рускевича. В октябре 85-го сгорел с машиной однокашник по училищу — Виктор Шипарев. По чьей-то глупости в части, ведущей реальные боевые действия, объявили учебную тревогу, которую все восприняли как боевую. Экипаж Шипарева, стремясь покинуть аэродром, по какой-то причине не включил обе гидросистемы. Вертолет приподнялся, а затем резко рухнул вниз. Все погибли. Почему так случилось, никто не мог объяснить — экипаж Шипарева считался опытным. Видимо, причиной была спешка. На фотографии курсантских лет мы, с Виктором, рядом стоим, улыбаемся…
Майор Валерий Попков инструктирует экипаж
