Поначалу противник не мог эффективно противостоять советским вертолетам. Боевики стреляли плохо, машины получали неопасные повреждения. Во время одной из операций, на втором заходе, мой вертолет напоролся на ДШК. На земле полыхнула яркая вспышка, как от сварки. Однако обошлось только пробоиной в районе хвостовой балки.
В первые два года мы летали на высотах свыше двух тысяч метров, избегая районов, где находились банды, располагающие зенитными пулеметами. Но скоро западные инструкторы подсуетились, научили «духов» стрелять метко. Появились переносные зенитно-ракетные комплексы, сначала — «Стрелы» и «Блоупайпы», а затем и «Стингеры». Вертолетчики были вынуждены летать на малых и сверхмалых высотах, где эффективность ПЗРК была ниже. Но здесь уже подстерегала опасность быть подстреленным из стрелкового оружия. Причем стреляли «духи», как правило, по экипажу. В 86-м от такого — снайперского выстрела погиб борттехник. После боя в машине осталась, всего-то одна пробоина, а человека — нет.
Восемьдесят шестой год вообще выдался особенно жарким. Операции следовали одна за другой. Число боевых вылетов росло день ото дня. Помимо Ми-8 на вооружение поступили Ми-24 (в войсках их прозвали «горбатыми»). Я продолжал летать на Ми-8 — штурманом в экипаже командира эскадрильи майора Болгова.
Один вылет запомнился особенно. Во время очередной операции вертолеты должны были поддерживать действия наземных подразделений. Ми-24 наносили ракетно-бомбовые удары по опорному пункту, а Ми-8 занимались обеспечением. В разгар боев наш экипаж получил задачу эвакуировать раненых. Вертолет добрался до точки эвакуации, подобрал раненых, поднялся в воздух. Неожиданно в эфире послышалось: «Падает горбатый! Сбит!» Подбитой оказалась машина лейтенанта Стрельцова, напоровшаяся на огонь ДШК- При падении Стрельцов сумел развернуть вертолет хвостовой балкой к земле. Удар ослаб, и экипаж выжил. Однако бандиты были рядом, следовало поспешить на выручку. Наш экипаж оказался ближе всех.
Один из первых Ми-24 Душанбинского авиаполка модификации «В» с подвижной пулеметной установкой
Болгов быстро обнаружил сбитого «горбатого» и направил свою машину к месту падения. Боевики тут же перенесли огонь на транспортный вертолет. На машину обрушился шквал огня. От попаданий загорелся и вышел из строя левый двигатель. Сработала система пожаротушения, и вертолет продолжал оставаться в воздухе. Когда зависли около сбитого вертолета, на землю спрыгнул борттехник — старший лейтенант Алексей Ибатулин. Под плотным огнем противника он добежал до Ми-24, прикладом автомата разбил фонари кабин пилота и оператора и помог им выбраться наружу. Едва спасенные оказались на борту Ми-8, вертолет взлетел. Вся машина была в отметинах от вражеских пуль, однако ни раненые, ни спасенные вертолетчики не пострадали.
Валерий Попков родился 24 марта 1961 года в поселке Кильмезъ Сюмсинского района Удмуртской АССР. В 1978 году после окончания средней школы поступил в Сызранское высшее военное авиационное училище летчиков. В 1982 году Попков был направлен в пограничные войска. С 28 июня 1982 года — старший летчик-штурман, затем штурман звена вертолетов Ми-8 Отдельного авиационного полка Среднеазиатского пограничного округа КГБ СССР. С декабря 1986 года В. Попков — командир вертолета Ми-8 этого же полка. Будучи командиром экипажа вертолета, капитан В. Попков воевал в Афганистане вплоть до окончания боевых действий в феврале 1989 года. В апреле 1989 года В. Попкову присвоили звание Героя Советского Союза. Он совершил более 2500 боевых вылетов. Летал днем и ночью, в самых сложных метеоусловиях.
В июне 1989 года Валерий Филиппович был назначен командиром звена вертолетов Ми-8. А уже через год он стал слушателем Военно-воздушной академии имени Ю. А. Гагарина. В августе 1993 года Попков назначен командиром вертолетной эскадрильи Отдельного Арктического авиационного полка пограничных войск Министерства безопасности РФ. С марта 1994 года он офицер планирования службы авиации управления командующего авиацией Пограничных войск РФ. 30 апреля 1996 года Валерию Филипповичу досрочно присвоено звание «полковник». После окончания докторантуры и адъюнктуры Академии ФПС России, его назначают преподавателем на кафедре тактики и оперативного искусства авиационных соединений и частей Академии ФПС России.
Награжден орденами Ленина, Красной Звезды, «За службу Родине в Вооруженных силах СССР» III степени, медалями.
Владимир Казанник
В 60-х — начале 70-х годов, то есть до того, как развернулись основные события в Афганистане, я, в то время начальник заставы, был очевидцем событий, происходивших на сопредельной территории. В тот период мы регулярно наблюдали передвигающиеся вдоль советско-афганского участка границы в сторону Ирана группы провокаторов. Эти перемещения сопровождались громкими недружелюбными выкриками в нашу сторону. Афганские официальные власти не препятствовали этим антисоветским выходкам.
Одновременно на многих участках госграницы появлялись группы французов, западных немцев, англичан — под видом археологов они изучали систему охраны наших рубежей, реакцию пограничников и местного населения на провокации и политическую обстановку в самом Афганистане. Периодически и на афганских пограничных постах появлялись группы иностранных граждан, которые вели наблюдение за советской территорией с использованием оптических средств.
В городе Мазари-Шарифе, Балхской провинции, американцы под видом региональной сельскохозяйственной станции построили радар, который контролировал территорию советских среднеазиатских республик вплоть до Урала.
В устье пограничной речки Кундуз, впадающей в Амударью (напротив 19-й заставы Термезского отряда), японцы организовали «рыбную артель». Представители морской державы за тысячи километров от дома ловили рыбу в маленькой речушке? Просто смешно! Настоящая цель этой «рыбной артели» нам была очевидна.
В начале 70-х в погранкомиссарском аппарате была проведена замена офицеров пограничной жандармерии, дружественно относившихся к Советскому Союзу, на офицеров, прошедших 10-летнюю подготовку в ФРГ. В результате этих оргштатных мероприятий работа на погранпредставительских встречах стала непрогнозируемой. Афганские погранкомиссары постоянно затевали конфликты с советской стороной по ряду оспариваемых ими островов на реках Пяндж и Амударья на участках Пянджского и Термезского погранотрядов. Прибывшие офицеры, а также офицеры безопасности и представители местной власти в афганском прикордонье активно проводили антисоветскую пропаганду среди местного населения.
Собственно на территорию Афганистана пограничная судьба забросила меня в октябре 1980 года. В 1981-м я был назначен заместителем начальника Краснознаменного Тахта-Базарского пограничного отряда. Зоной ответственности части была 100-километровая полоса местности в глубину и 530 километров по фронту на территории Гератской, Бадгизской и Фариабской провинций Афганистана. Здесь действовали сотни различных бандформирований. Требования командования в отношении данных обстановки о противнике были жесткими. Имена и фамилии главарей и их заместителей, боевой состав, вооружение, места дислокации, зоны ответственности, укрепленные участки, основные и запасные маршруты передвижения, места ночевок, принадлежность к той или иной группировке — всей этой информацией мне необходимо было располагать. Кроме того, ежедневно командование округа и оперативной группы ожидало донесений о текущей обстановке. Это была огромная ответственность, ведь от точности наших данных зачастую зависел исход боевых действий.
