Командный пункт в ходе операции по взятию базы в Мармольском ущелье. 1984 год
Наступил день операции. У меня сохранилась фотография, сделанная перед самым началом операции. Я проинструктировал личный состав инженерной группы. Вслед за мной выступил политработник — полковник Малец. Он увлекся, стал сыпать политическими лозунгами. Между тем нам пора было выдвигаться. Я аккуратно прервал его:
— Хватит говорить, пора действовать! По машинам!
Когда мы выдвинулись ко входу к ущелью, по нему начала работать авиация и установки «Град». Изначально предусматривалось, что РСЗО выпустят по цели пять боекомплектов. Однако они выложили больше. Причина крылась в следующем. Накануне к нам, в Мазари-Шариф, прибыл армейский артиллерист — полковник. Устроился в моей землянке. Разговорились — оказалось он мой земляк, с Ишима, из Тюменской области! Более того, мы жили на одной улице, наши дома стояли напротив друг друга. Я даже вспомнил старика, сидевшего у его дома. Артиллерист аж воскликнул:
— Да это же мой дед!
Вот же судьба свела! Всю ночь болтали, вспоминали прошлое. В какой-то момент артиллерист спросил:
— Кто у вас, пограничников, пойдет первым?
— Я пойду…
Ничего мне в ответ не сказав, мой новоявленный земляк подошел к телефону и, связавшись со своим тылом, приказал:
— Доставить сюда еще пять б/к.
Той же ночью прибыла колонна с дополнительными боеприпасами. В результате артподготовка была, наверное, самой длительной за всю войну. Это дало положительный эффект. Часть магистральных кабелей, соединявших поля с подрывниками противника оказалась перебита. Затем, под прикрытием мангруппы в ущелье отправилась инженерная группа под командованием майора Улеватого, а на ключевые высоты с вертолетов высадился десант.
В результате действий группы Улеватого, а также воздействия от разрывов установок «Град», минное поле не сработало. Даже если душманы нажимали на «кнопки», мины не сработали. Позже, осматривая поле боя, нам удалось найти пульт управления минным полем, а из-под земли извлечь множество фугасов из авиабомб.
После ликвидации минно-взрывных заграждений, наша группировка двинулась на Мармоль. Операция шла в три этапа: ввод войск в ущелье, зачистка от противника и выставление мангруппы. Душманы фактически не сопротивлялись — потеряв выгодный оборонительный рубеж у входа в ущелье, они предпочли действовать мелкими группами, внезапно нападая то тут, то там. Одну за другой их блокировали, уничтожали авиацией и артиллерией. Большая часть банды побросала оружие, притворившись мирными жителями. Их пришлось выявлять оперативными методами.
Я покинул Мармоль после выставления там опорного пункта мотоманевренной группы от Термезского пограничного отряда.
Подрыв арсенала, найденного на базе в Мармоле. 1984 год
Это было 8 марта, в Международный женский день. В 23 часа я доложил командующему САПО — генералу Геннадию Згерскому о выполнении поставленной задачи:
— Товарищ первый, мы на точке.
Доклад ушел в Москву — к начальнику войск генералу армии Матросову, а затем — Председателю КГБ СССР Чебрикову. В ответ Згерский прислал мне бутылку коньяка и палку сервелата. Отныне и до вывода войск из ДРА, некогда неприступное Мармольское ущелье оставалось под контролем советских пограничников.
За Мармоль я был представлен к награждению орденом Боевого Красного Знамени. Награду получил три года спустя.
Олег Улеватый
Я прибыл в Пянджский пограничный отряд 28 июля 1983 года на должность начальника инженерного отделения (потом она была переведена в разряд инженерной службы). О том, что такое Средняя Азия говорить не буду. Но меня приятно поразило то, что Пяндж оказался уютным городком, весь в чинарах, соснах, тутовниках, с асфальтированными дорогами, по бокам которых в арыках журчала вода, окруженный хлопковыми полями, виноградниками в тени которых хоть чуть-чуть чувствуешь относительную прохладу.
В отряде принял дела, съездил на установочные курсы в Бахарден и служба началась. Что такое граница, говорить не буду, и так все ясно. Кроме того, необходимо было осуществлять и инженерное обеспечение действий наших подразделений на территории Афганистана: проводка транспортных колонн, участие в операциях в зоне ответственности и силами пограничного отряда.
Приближается к концу 1983 год. В отряд пришла шиф-ротелеграмма с вызовом меня для участия в операции в зоне ответственности Термезского пограничного отряда по взятию Мармоля.
Прибыв в Термезский пограничный отряд, зашел в оперативную группу, нашел руководителя по инженерным вопросам операции майора Белова Игоря Михайловича. Он меня проинформировал о предстоящих действиях, ознакомился с обстановкой, поговорили о последних новостях, о военно-инженерной академии, которую он закончил, как и я.
Начальник инженерного отделения Пянджского пограничного отряда Олег Улеватый. 1984 год
В дальнейшем вылетел в мотоманевренную группу, дислоцирующуюся на территории Афганистана, наш базовый центр по подготовке к операции. Там уже кипела работа, прибывали подразделения, в том числе и наши инженерные. Прибывала и инженерная техника. Начали вести подготовку к будущим действиям.
Сформировали инженерные группы из состава инженерно-саперных взводов мотоманевренных групп, инженерно-саперной роты отряда. Надо сказать, что саперы, включенные в состав инженерных групп, уже имели боевой опыт.
Майор Игорь Белов инструктирует личный состав перед началом операции в Мармольском ущелье. 1984 год
Основными задачами инженерных групп были определены:
• на этапе выдвижения группировки войсковых сил в район операции — инженерная разведка маршрута выдвижения, поиск, обнаружение и уничтожение минно-взрывных заграждений противника;
• на этапе ведения боевых действий — инженерная разведка местности и противника на направлениях действий войсковых сил и непосредственно в районе внешнего оборонительного пояса противника; поиск и уничтожение минно-взрывных заграждений противника в т. ч. пунктов управления МВЗ; разминирование местности и объектов в районах сосредоточения (расположения) подразделений; поиск и уничтожение схронов, складов с оружием.
Сказать, что мы были обеспечены всем, значит слукавить. Не хватало не только ножей саперов, но и много чего другого. Так для укомплектования саперов ножами мы были вынуждены «конфисковать» обеденные ножи в общей столовой мангруппы (прости меня начальник ПФС). Заточили их, обмотали ручки толстым слоем изоленты (кстати, это повторилось и при проведении операции на Куфабе). Из-за отсутствия специального снаряжения для передвижения в горах мы изготовили 3 веревочные лестницы длиной по 50 м (причем эти перекладинки были изготовлены из колышков для противопехотных мин ПОМЗ, благо их было навалом), костыли для забивки в скальный грунт для каждого сапера. Весь личный состав, включая командира группы, имел скрутки капроновых канатов длиной по 50 м. С большим трудом достали несколько поясов монтажников, пожарные шланги, из которых я приказал изготовить удлиненные заряды набитые аммонитом. Испробовать эффективность удлиненных зарядов в поле, мне категорически запретил один из офицеров инженерного отдела. На вопрос — почему? Ответ — я вам запрещаю. Опять же — почему запрещаете? Не вам же идти в бой, а мне. И я должен знать, что и почему. Нииизя… Запрещаю. По прошествии многих лет теперь я могу сказать, что эти наблюдающие офицеры инженерного отдела, включенные в состав оперативной группы, для так называемого взаимодействия, больше мешали, чем помогали. Результаты моего наблюдения за этим офицерами (в частности одного из них) показали: на этапе подготовки к операции — он очень серьезный военный стратег; на этапе ведения боевых действий — молчаливый наблюдатель; на этапе, когда выполнена боевая задача, — он Рэмбо.
