Начальник инженерного отделения Пянджского пограничного отряда майор Олег Улеватый снимает фугас на входе в Мармольское ущелье. 1984 год
Осматриваю то, что откопал. Археолог! Делаю подкоп под миной и вижу второй провод под миной, уходящий вниз, — куда не знаю.
Подкапываю чуть дальше противотанковой мины стенку фугаса и в осыпавшейся кромке вижу еще одну мину под фугасом. Картина вроде становится ясной. Вся система работала на разгрузку, против саперов, если бы они попытались чего-нибудь здесь сдвинуть. Ничего себе, думаю, накрутили.
Даю команду Саше на подготовку к подрыву фугаса. По радиостанции предупреждаю всех наших. Афганские саперы, любопытные, несмотря на предупреждающие жесты, мол, уходите, улыбаются, смотрят. Наши их отогнали. Заложили заряд, все отошли в безопасное место. Саша стреляет сигнальной ракетой вверх. Белые звездочки с визгом разлетелись в небе.
Мелькнула в голове мысль, если имеются провода, то фугас как-то связан и с другими фугасами. Это же сколько проводов пришлось банде закапывать в землю, если они устанавливали фугасы. Ведь радиолинии у них не было. Можно подсоединиться к проводам и взорвать остальные фугасы, зная, что их нелегко будет найти среди этого хаоса металлосодержащих предметов. Да и банда, если она здесь, не даст времени на передышку. А если ее здесь нет, значит, она скоро здесь будет. Не она, так ее разведка. И после первого взрыва, здесь в последующем будет очень жарко. Значит, надо действовать быстро.
Но эту мысль о подключении к фугасу источника питания и приведении его в действие мгновенно отогнала другая трезвая мысль. По установке фугаса было видно, что его устанавливал специалист. И он, видимо, учел опыт предыдущих боев и удобные, по его мнению, места расположения техники, как говорится — «на будущее». Не исключена возможность установки там фугасов или отдельных мин, групп мин. А если это так, то при приведении фугаса в действие могут взорваться и они, а там наши. Что ни в коем случае нельзя делать. Значит, будем работать не спеша и надежно. Проверять все.
Дергаю чеку ЗТП-150 (зажигательной трубки), отхожу, через пару минут сильнейший удар, словно ударили молотом по земле. Сотрясение. Султан поднятой земли, поддернулась пыль. Посмотрели на воронку от взрыва — БТР поместится. Все. Все живы. День подходит к концу. Начало смеркаться. Холодно. Инструкторы вместе с минно-розыскными собаками залезли в спальные мешки. Вот так проходишь мимо них, смотришь, торчит голова собаки, а рядом с ней — голова инструктора. Вопрос, кто с кем спит? Можно только умиляться.
Так холодно и согреться хочется, и обсушиться. Подхожу к танкистам. Спрашиваю:
— Ребята, пустая гильза есть?
— Нет.
— А зачем тебе?
— Да печку сделаю.
— Погоди.
Смотрю — башня чуть повернулась в сторону ущелья. Выстрел, вылетает гильза. Я ее подхватываю и у вылезающего танкиста спрашиваю:
— Солярку дашь?
Опять прозаический вопрос.
— А зачем тебе?
— Печку топить буду.
В общем, получил и гильзу, и солярку. Бойцы к этому времени выкопали яму в месте расположения группы. Пробили две дырки в гильзе, залили солярку, бросили бумажку, дровинку, подожгли. Через минуту гильза-«печка» раскалилась докрасна, раскочегарилась до состояния реактивного двигателя. Тепло, хорошо. Разогрели банки, поужинали.
К нам молча подошли танкисты. Посмотрели, ушли. Выстрел. Звон гильзы. Стук молотка. Дурной пример заразителен. Все понятно. Мастерят печку.
Ночью «Грады» утюжат ущелье. Взлетают осветительные мины, минометчики ведут беспокоящий огонь по ущелью. Слышны разрывы, шум падающих камней. Обзор и поиск целей ведут наши радиолокационные станции наземной разведки. Похолодало, в ночном небе ярко мерцают звезды. Идет смена часовых боевого охранения. Пытаюсь залезть в спальник 1 размера, при своем росте, приближающегося к 190 см. Залез, скрючился, вроде сплю. (Я у тыловиков ножи столовые конфисковал, а они мне спальник 1 размера подсунули. Квиты, батенька.) Рядом автомат, жилет с магазинами на мне. Ночь прошла спокойно, если не считать, что у крайних машин боевого охранения сработали сигнальные мины, стрелки огнем проработали участок. Дальше тишина.
На следующий день моя группа, начала осуществлять поиск мин на дороге, ведущей к входу в ущелье, начиная от крайних боевых машин.
Подошли к входу в ущелье. Со мной один БТР, движется позади нас. Оператор-наводчик КПВТ крутит башней по сторонам. Афганские саперы далеко позади нас, работают слева и справа от дороги. Перед входом в ущелье то там, то здесь стали попадаться вбитые колышки от противопехотных мин, образующие периметры квадратов. Почти каждый колышек в углу квадрата. Что это? Ни с сего ни того, колышки не могут так просто стоять. Даю команду проверить по середине квадратов, на пересечении диагоналей, и по продолжению диагоналей, которые параллельны склонам ущелья, там где колышков нет.
Есть первый фугас. Облегчая себе поиск, саперы по найденному и перерезанному проводу, двигаются вдоль него и обнаруживают еще фугас, далее — противотанковую мину. Так и пошла работа. Внезапно один сапер рядом с фугасом находит две противопехотные мины TS-50. Далее и в последующем, все повторилось. Хотя мы и знали, что это так и будет, но все-таки это было неожиданностью для нас. Обнаруженная система минирования была похожа на НАТОВскую систему, когда вокруг противотанковой мины или фугаса устанавливаются противопехотные мины против саперов. (Меня всегда умиляло неподдельное возмущение наших инженеров в главке.) Откуда сапер, в каком-то отряде, да еще в пустыне знает про НАТОвскую систему минирования, откуда ей тут появиться? С таким же неподдельным возмущением этих штабных бумажных инженеров я столкнулся после проведения операции в районе Сари-Джуй в мае-июне 1984 г. Тогда мы нашли американскую противотанковую противобортовую мину М-66, которая ранее нам не встречалась. После нашего донесения и представленного фото мины, нам было высказано… БИМ, тогда (а это Белов Игорь Михайлович) очень жестко тогда ответил таким штабным экспертам. Вот поэтому он сейчас и подполковник запаса.
Вскоре картина была ясна. Система минирования перед входом в ущелье заключалась в создании заградительного рубежа из управляемых мин и фугасов. Пульты управления находились на высотах, в защищенных местах, как от наблюдения, так и стрелкового огня. Саперы обозначили все обнаруженные фугасы и миры, но взрывать их мы не стали. На данный момент это была бы потеря времени, кроме того, не известно, находятся бандиты в самом ущелье, на скалах, или нет, также неизвестно. Если мы начали взрывать перед входом эти фугасы, и если бы банда была на скалах, то от моей группы ничего не осталось. Бандиты просто расстреляли бы нас, не допустив к разминированию этого участка. Поэтому мной было принято решение только обозначить обнаруженные фугасы и мины.
