Вот таким способом прошли весь участок, скальный проход, который впоследствии при вводе войск мы назвали «чертовыми воротами» потому, что он был такой узкий, что путепрокладчик БАТ-М застрял в нем. Еле выковыряли его оттуда. Там до сих пор на стенках прохода должны оставаться следы от рабочего органа путепрокладчика. Обследовали пещеры справа от тропы, около тропы обнаружили теплый источник воды, родник, прошли мазар и дошли до окраины Мармоля. Слева большая скала-валун. Непонятно — то ли скала, то ли укрепрайон. Но выстрелов не было. Подошли к крайнему дому. И тишина. Ни одна собака не залаяла, полная тишина.
Уже наступили полные сумерки. Отошли от Мармоля, при таком освещении вслепую дописал схему, бойцам еще раз напомнил про счет пар шагов. И ускоренным шагом, при соблюдении звуковой маскировки (скрипящие камни и галька на тропе, особенно ночью, когда звук распространяется далеко, могли бы выдать наше присутствие) выдвинулись в сторону ущелья.
Уже полной ночью, где-то в 24.00, подошли к ущелью. Проверяю личный состав. Все на месте. Даю команду, расположить заряды на фугасах и минах. Удивительно, но мы быстро нашли все наши обнаруженные фугасы и мины. На дальних зарядах мы поставили заряды с зажигательными трубками ЗТП-150, на ближних — ЗТП-50. Взрывчатки не жалеем. По готовности зарядов, даю команду на приведение их в действие. Передвигаясь от одного заряда, саперы приводят в действие все зажигательные трубки. На ряд противотанковых мин и фугасов, которые мы обнаружили самыми первыми — по квадратам и диагоналям, не хватает уже зажигательных трубок. Эти боеприпасы впоследствии были разминированы тралом.
Бегом выходим из ущелья. Наш бедолага БТР стоит, оператор-наводчик крутит башней. Саперы запрыгивают на броню. БТР срывается с места и несется в сторону базы. А я думаю, что сейчас думает Белов И. М. Связь потеряна, сейчас пойдут взрывы, думай что хочешь. — то ли группа напоролась на засаду, то ли группа вся подорвалась. Обстановка нервозная, разведданных о наличии банды в ущелье и далее по ущелью до Мармоля на тот момент времени не было. Но делать нечего. Если мы нашли мины и фугасы, обнаружили систему минирования, то нам надо было все равно идти вперед. Одна надежда на логику и выдержку Белова И. М. Что потом и подтвердилось.
Беспрестанно начинаю вызывать ПКП. Но тишина. И тут пошли взрывы. Считаем: один, два… четыре… шесть… десять… шестнадцать. Все. Смотрю — навстречу нам два огонька. Это на БТР несется к нам Белов И. М. Останавливаемся. Белов И. М. спокойно спрашивает, что, почему, как. Объясняю ему про потерю связи, докладываю результаты разведки, про фугасы, мины, Мармоль, маршрут до Мармоля, какие фугасы и где остались не уничтоженными, что придется сделать, для того чтобы ввести наши силы по маршруту и т. п. Белов И. М. дает указание представить ему через 15 минут письменно результаты разведки.
Добрался до района расположения нашей группы, а там уже наш резерв — саперы подготовили нам и ужин и печку-реактивный двигатель запустили. Пока бойцы ужинали, мы с Володей Киреевым, составили схему, он где-то подсказал, бойцы перед этим дали информацию о парах шагов. Получилось, что в общем итоге, непосредственно в ущелье, мы обнаружили более 33 управляемых фугасов (из 120-мм мин и 250-кг авиабомб), 25 противотанковых мин, более двух десятков противопехотных мин, склады с боеприпасами и продовольствием и прошли по маршруту только в одну сторону около 9260 м.
Дошел до ПКП, отдал схему-легенду. Игорь Белов доложил наверх, руководителю операции наши результаты. Наша работа была оценена, как он мне сказал тогда, на отлично. Была дана команда «добро» на выполнение основной задачи второго этапа. Время окончания разведки — около 1.00 часа ночи и, если не ошибаюсь — 25 января 1984 года. Общее время разведки составило более 12 часов. И прошли мы, в общей сложности, около 18 км.
Наутро наши силы начали осуществлять вход в ущелье с полным обследованием самого ущелья и окрестностей. Работали все подразделения и инженерные группы. На следующий день был осуществлен ввод бронегруппы в район базирования. На этом этапе, командуя инженерной группой участвовал в непосредственном инженерном обеспечении ввода войсковых сил в район предназначения (Мармоль). Там же у меня произошла встреча с инженерной группой старшего лейтенанта Городилова Александра. Войсковые силы вошли в район предназначения точно в срок и без потерь (ни одна единица боевой техники, а также личный состав не подорвались).
В дальнейшем убыл в мотоманевренную группу в Мазари-Шариф, прибыл на КП, доложил Ивану Михайловичу Коробейникову о своем прибытии. Он посмотрел на меня заросшего, бородатого и дал команду — в баню и сбрить бороду. Потом была теплая землянка, фронтовые 100 грамм, первый тост Ивана Михайловича — благодарственное слово за моих саперов. Инженерная группа не только скрытно разведала весь маршрут, но и разминировала основной проход в ущелье, чем обеспечила в дальнейшем успех выполнения боевой задачи основными силами без потерь.
Во время операции был ранен только один сапер, подорвался на противопехотной мине, но живой. И один из наших прапорщиков сорвался со скалы. Живой. Все это произошло на следующий день, после нашей разведки, при обследовании ущелья и его окрестностей.
В последующем, я попрощался с бойцами, с Володей Киреевым и с колонной техники убыл в Термез, а далее в Пяндж.
Моя схема разведки вернулась мне только в 1997 году. Я ее берегу, потому что это память. И память о моих саперах, о Володе Кирееве, о Саше Малыгине. Покойный Леонид Леонидович Якубовский перед своей смертью в декабре 1997 года мне много что рассказал о перыпетиях, связанных с этой операцией и о роли моей группы на первом этапе операции. Но это уже между ним и мной.
Полковник Олег Улеватый принимал участие в боевых действиях на территории ДРА с сентября 1983 по июль 1986 года, находясь на должности начальника инженерного отделения Пянджского пограничного отряда. Участвовал в ряде боевых операций в качестве командира боевых групп (инженерно-штурмовых, инженерных разведывательных, инженерных групп разведки и разминирования). В ходе выполнения задач в 1984 году получил контузию, а в 1986 году, в ходе разминирования — тяжелое минно-взрывное осколочное ранение (с отрывом правой ступни и голени), а также множественные осколочные ранения.
Несмотря на ранение, Олег Витальевич, остался на военной службе, продвинувшись по служебной лестнице до должности первого заместителя Пограничного научно-исследовательского центра (ПНИЦ) ФСБ России. Выйдя в запас, продолжил передачу боевого опыта в качестве ведущего научного сотрудника Пограничной академии ФСБ России. Кандидат военных наук, старший научный сотрудник. Кавалер орденов Красного Знамени и Красной Звезды. Награжден медалями: «За отвагу», «От благодарного афганского народа», «За отличие в воинской службе» 2 степени», знаком «За разминирование». Имеет почетное звание «Заслуженный пограничник Российской Федерации».
Александр Евдокимов
9—14 февраля 1984 года силами нескольких ММГ, ДШМГ и авиации с базовой точки ММГ Мазари-Шарифа проводилась операция «Мармоль». Эту одноименную горную базу душманы считали неприступной. База находилась внутри естественного укрепления — Мармольской впадины. Она имела множество огневых точек, ходов сообщения и укрепленных позиций на господствующих карнизах и вершинах гор. Опытные иностранные советники помогли оборудовать ее многоярусной системой обороны от атак как наземных, так и авиационных сил и средств.
