– Эй, Свифт была в чем-то права. Никто не сможет заставить тебя чувствовать себя неловко, если ты не будешь им в этом помогать. Чтобы справиться с этим, нужно обладать чувством юмора, ну или хотя бы притворяться, что оно у тебя есть. Смеяться вместе с ними над шутками, улыбаться завистникам.
Мои брови взметнулись вверх:
– Завистникам?
– У тебя, моя дорогая, прекрасная грудь. И теперь все об этом знают.
Услышав это, я улыбнулась.
– Я вижу это так: у тебя нет иного пути, кроме как вперед. В этом не будет еще больше неловкости, чем уже есть, так ведь? – сказала Хлоя.
Я шмыгнула носом и печально кивнула, сочувствуя самой себе.
– Прекрати уже, наконец, прятаться! – Хлоя все больше раздражалась. – Сколько бы ты ни горбилась, ты никогда не была незаметной. Экстренные новости: ты ростом выше шести футов. И теперь, когда все видели тебя с обнаженной грудью, ты можешь дать им посмотреть на тебя с другой стороны – на тебя настоящую. Задай им жару! Прекрати позволять их насмешкам ранить тебя, касаются ли они Показа титек или твоего роста. Давай им сдачи. Пришло время расправить плечи, Пейтон. Время подготовиться к тому дню, когда ты станешь королевой мира.
46
Хлоя была права. Почти все зимние каникулы ушли у меня на то, чтобы полностью принять это, но к первому дню нового семестра я была готова к встрече с насмешками. Зачеркните, я не была готова. Совсем не готова. Но я была настроена решительно.
Чтобы я не убежала, Хлоя встретила меня возле дома утром в понедельник и под ручку сопроводила по морозному воздуху к углу дома, где мы должны были сесть на автобус, без конца подбадривая меня разговором, чтобы придать мне уверенности в себе.
– Повторяй за мной: я смогу это сделать! – сказала она.
– Я смогу это сделать, – повторила я, хотя тошнотворный комок нервов в области моего желудка заявлял об обратном.
– Подбородок вверх, плечи расправить, грудь вперед, – она ткнула в соответствующие части моего тела. – И сделай уверенное выражение лица.
Я очень старалась, но при виде большого желтого автобуса, наполненного пошлыми оскорблениями и грубыми насмешками и мчащегося по дороге в нашем направлении, я чуть не дала деру.
– Я не думаю, что могу сделать это, Хлоя, – захныкала я, сжимая свою кофейную кружку-термос побелевшими от напряжения пальцами.
– Не смеши меня, Лэйн! Ты ведь актриса, разве нет? Это просто очередная роль. Играй роль, пока роль не станет тобой.
– Но я не знаю слов. Я не знаю, что сказать, – запричитала я.
– Тогда притворись, что это та хренотень – когда ты придумываешь все на ходу – экспромт?
– Импровизация?
– Да, именно. Тебе не надо знать слова, ты просто вживаешься в героя, а герой импровизирует то, что ты говоришь, – сказала Хлоя, когда автобус остановился перед нами.
Если мне не придется быть собой, возможно, я смогу это сделать.
– Просто будь кем-нибудь клевым и дерзким, типа Ребел Уилсон или Эллен Дедженерес
[96].
– Да ты гений! – ответила я Хлое в спину, когда она заходила в автобус.
Она обернулась на меня с быстрой улыбкой и сказала:
– Готова? Начали!
Я расправила плечи и выпрямилась, сделала успокоительный вдох и последовала за ней.
Все началось уже через секунду – возгласы и аплодисменты, улюлюканье и свисты от мальчиков, хихиканье, язвительные комментарии и осуждающие взгляды о девушек. Я понятия не имела, как на все это ответить.
А вот Эллен знала.
Я широко улыбнулась, подмигнула и согнулась в глубоком, драматичном поклоне, к тому же сделав вычурный жест рукой впереди себя. Выпрямившись, я поднесла кружку-термос к груди, словно актриса, сжимающая в руках только что выигранный «Оскар», и громко сказала:
– Я хотела бы особо поблагодарить своего режиссера и костюмершу, без которых всего этого бы просто не случилось. Спасибо всем!
Водитель автобуса попросил меня прекратить дурачиться и занять свое место, но почти все остальные рассмеялись и захлопали.
Хлоя кивнула с одобрением и произнесла одними губами:
– Бум!
Пока мы шли по проходу к ряду, на котором обычно сидели, прыщавый старшеклассник по имени Дейв изобразил поглаживание груди в воздухе и громко сказал:
– Мне так понравился показ твоих крошек во время спектакля, Большая Пи.
– Рада это слышать, Маленький Ди, – сказала моя внутренняя Эллен, – потому что ближе к моим крошкам ты уже не подберешься.
– Она тебя сделала, – хихикнула девушка, сидящая рядом с ним.
Мы заняли свои места – Хлоя у окна, а я у прохода, как обычно, – и приятно удивилась, увидев, что большинство ребят в автобусе вернулись к своим телефонам и разговорам с друзьями.
Но только не Брук. Она окликнула меня через два ряда:
– Эй, Пейтон, придерживай там свою футболку. Мы не хотим, чтобы у тебя опять все повываливалось.
Я повернулась на своем сиденье так, чтобы встретиться с ней взглядом:
– А почему бы и нет?
– Да, почему бы и нет? – сказал Уилл – девятиклассник, с которым мы познакомились в первый день школы, сидевший за нами. – В смысле, я бы с удовольствием посмотрел, как все повываливается.
Ошарашенная, Брук на мгновение умолкла, а после заявила:
– Потому что это отвратительно, вот почему.
– Э-э-эй, – вмешался парень, сидящий по другую сторону прохода. – Как можно называть отвратительными эти грудки? Я вот считаю, что они очень даже симпатичные.
Брук проигнорировала его замечание.
– Я имею в виду, кто вообще захочет смотреть на такое?
Уилл и все парни поблизости – плюс одна девушка с заинтересованным взглядом – подняли руки. Сидевший рядом с Брук парень, предположительно ее бойфренд, также попытался поднять руку, но она схватила ее и заставила опустить.
– Ой, да заткнитесь вы все, – гаркнула Брук.
– Кажется, кто-то просто хочет прикрыть конкурентную борьбу, – сказала я, кивнув в сторону груди Брук, прикрытую узким вязаным топом с глубоким вырезом. – Думаю, ты просто завидуешь моей груди, Брук.
– Да конечно! – огрызнулась она, но я была довольна тем, что она покраснела.
Я повернулась обратно на своем сиденье и посмотрела на Хлою взглядом «Ну как я справляюсь?».
– Ты просто босс! – широко улыбнулась она.
В автобусе больше не было шуток по поводу грудей, пока мы ехали до Лонгфорд Хай, но на пути ко входу в школу меня догнал парень Брук – очевидно, по ее требованию.
