– Я благодарна тебе за жертву, Мэйбл, – уронила Пичи.
– Эльза обходится с цветами лучше всякой цветочницы. Наш сад никогда так прекрасно не выглядел. – Тетя Джо улыбнулась Эльзе. – И майские веночки были такие чудесные.
– А что наденешь ты, Пичи? – спросила Мэйбл.
– Итак… – Пичи положила руки на стол и закрыла глаза, вызывая образ великолепного одеяния в самый важный день своей жизни. – Мягкий блестящий атлас. Прозрачные рукава…
– Обожаю прозрачные рукава, – сообщила Кончетта мечтательно. – У нашей семьи руки далеко не греческие, но Пичи их не унаследовала и может спокойно демонстрировать свои.
– У большинства древнегреческих статуй вообще нет рук. Так что вам еще повезло иметь хоть одну руку. Не говоря уже о двух. – Мэйбл дотянулась до шоколадного драже и набрала полную пригоршню.
– Наши бы тебе не понравились, – заверила ее Кончетта. – Вверху дряблые, локти как орехи.
– Вот для чего Господь изобрел широкий рукав с манжетом, – прокомментировала тетя Джо.
– Прозрачные рукавчики, – продолжала Пичи, – прозрачное кружево над глубоким вырезом в виде сердечка, манжеты клинышком, семьдесят семь хрустальных венецианских пуговиц на спинке…
– Нам придется нанять третьеклассницу, чтоб все это застегнуть. Нужны тонкие пальчики на тонких ручках. Пуговички малюсенькие! – сообщила Кончетта с удовольствием.
– Тиара, кружевная фата… Мистер Да Понте шьет фату из кружев…
– Которые хранились в семье со времен Торре дель Греко, – подтвердила Кончетта.
– И шлейф. – Пичи встала и расправила воображаемый шлейф. – Как настоящая итальянская принцесса. У меня будет шлейф, который протянется от первых рядов церкви до последних, ярды и ярды узорных кружев, не знаю даже, сколько им лет, их носили невесты в семье Куккаморсина с тех пор, как у них родилась первая девочка.
– Однажды и твоя дочка украсит ими свое платье, – вмешалась тетя Джо.
– Конечно, – пообещала Пичи. – Мы придерживаемся традиций.
– И хранить кружева умеете, ни тебе шелковичных червей, ни моли. Для жуков ветхие кружева – как конфеты. – Мэйбл отрезала ломоть от кофейного пирога. – Наряд моей бабушки сожрали долгоносики во время неурожая картофеля.
– Какая жалость.
Пичи перехватила взгляд матери.
– Судя по твоему описанию, платье будет восхитительное. Мы обязательно придем утром в день свадьбы и поможем тебе одеться, – ободряюще сказала Лина.
– Обещаете?
– Конечно, – закивали все женщины Палаццини.
– С таким шлейфом тебе понадобится помощь, – улыбнулась Лина.
Глаза Пичи наполнились слезами.
– Я – единственный ребенок и всю жизнь мечтала о сестрах, и вот теперь они у меня есть. Нужно будет оставить побольше времени на одевание.
– Лучше начать прямо сейчас. С этим шлейфом, и этими пуговицами, и фатой тебе понадобится стая кармелиток, чтобы успеть. Я слышала, что они сдают внаем своих послушниц в обмен на пожертвования. – Мэйбл отколупнула вилкой большой кусок кофейного пирога и принялась с аппетитом жевать.
Кончетта хлопнула в ладоши.
– Я думаю, всем доставит удовольствие набить мешочки с конфетами. На каждом месте рядом с вами тюль, ленточки и драже с миндалем.
– Папуля сломал зуб этим драже у меня на свадьбе. До корня. Завыл от боли. Надо их снабжать инструкцией с предостережением, – добавила Мэйбл.
Дамы наполняли тюль орешками, Эльза завязывала ленточки, чтобы получился мешочек.
– Кто делает кукол на машины? – спросила Лина. – Это моя любимая традиция в Саут-Филли. Как хорошо выйти из церкви и увидеть машины, украшенные куклами в костюмах подружек невесты, и потом, конечно, куклу-невесту на лимузине. Ты, кстати, поосторожней со своей копией – длинный шлейф может развеваться на ветру и мешать шоферу.
– Мэйбл, я надеялась, что ты сделаешь кукол. Те, что ты сделала для своей свадьбы, просто прелестны.
– Ну конечно, я могу. Сколько автомобилей?
– Двенадцать.
– Но у тебя же только две подружки невесты.
– Еще из Канады семья приедет, – объяснила Пичи.
– Ну нет. Нездешние кукол не получают. Тут только начни. Куклы на капотах только для своих.
– Я думала, это будет приятно. Что-то особенное, другое. Они так далеко живут, но приедут.
– Тогда почему не усадить кукол на все машины? Включая те, что продают у Дотта, раз уж этим займусь я? – съязвила Мэйбл.
– Тогда в них не будет ничего особенного.
– Вот именно. Они перестанут быть особенными, когда ты увидишь двенадцать розовых пупсов на капотах всех машин, перевозящих кучу канадцев.
Казалось, что Пичи сейчас заплачет.
– Просто сделай кукол, – миролюбиво попросила Джо.
– Я подумала, давайте устроим девичник в «Тарелло», – завела Лина.
– Почему? – нервно спросила Кончетта.
– У них там позади прелестный сад.
– Папочка подавился там кальмаром, – выпалила Пичи.
– Но девичник только для женщин, твой папа не придет, – напомнила ей Лина.
– А как насчет кафе «У Виктора»?
– Ну, может… – задумалась Пичи.
Лина выдавила улыбку:
– Ладно, почему бы тебе самой не выбрать?
– Мой был в Эхо-Лейке, в отеле «Отдых в долине», – предложила Мэйбл.
– В Поконо? Долгонько ехать, – отрезала Кончетта.
– Не так долго, как мне шить это стадо кукол, – вздохнула Мэйбл.
Эльза села за руль седана, припаркованного перед домом Де Пино. Мэйбл взгромоздилась рядом с ней на переднее сиденье. Лина последний раз помахала Пичи и ее родителям на обочине, прежде чем забраться на заднее рядом с тетей Джо.
Эльза завела машину и выехала на улицу. Через несколько минут Лина сказала:
– Бедный Ники.
– Да все с ними в порядке, – оптимистично заметила тетя Джо. – Пичи знает, чего хочет. Кончетта – тем более, и она так старается. Все будет хорошо.
– Вашими бы устами… – вздохнула Мэйбл.
Лина поискала, чего бы еще сказать хорошего.
– Они все делают тщательно и организованно. Но меня пугает мистер Де Пино. Просто черный шар в кегельбане.
– Держись от него подальше, – посоветовала Мэйбл.
– И никто не вспомнил Ники, – вздохнула Эльза.
– Ну да, в этом мало хорошего. Но зато ты отхватила кухонные щипцы, когда мы играли в «Угадай мармеладку».
– Тебе тоже приз достался, – напомнила Лина.
– Прости, что я не восторгаюсь этой банкой присыпки для ног.
