Клетку сумел бы открыть даже опытный енот. А для перевозки людей она вообще не годится. Но когда И.В. удается развернуться и дотянуться до шпингалета, она уже висит в двадцати футах над уровнем палубы и под ней зияет полоса черной воды между танкером и «Интерпрайзом». Еще она успевает увидеть крохотную моторку, беспомощно болтающуюся между двух стальных стен.
На «Интерпрайзе», похоже, не все ладно. Что-то где-то горит. Слышны автоматные очереди. И.В. не слишком уверена, хочет ли она там находиться. Но, вися в воздухе, на всякий случай осматривает корабль и убеждается, что с него не улизнуть: никаких тебе удобных трапов или веревочных лестниц.
Ее опускают на «Интерпрайз». Клетка дико кренится, раскачиваясь из стороны в сторону, царапает углом доски, а когда наконец касается палубы, то проезжает по ней несколько метров, прежде чем окончательно остановиться. Отодвинув шпингалет, И.В. выбирается наружу. Ну и теперь что?
Посреди палубы краской нарисована мишень посадочной площадки, вокруг которой на приколе стоят несколько вертолетов. А еще один, мастодонт с двумя реактивными турбинами, точно летающая ванна, ощетинившаяся пушками и ракетными установками, стоит прямо посреди мишени, полыхая огнями, скуля мотором и уныло вращая лопастями. Возле него сгрудилась небольшая группа мужчин.
За неимением лучшего И.В. направляется к нему. Как она все это ненавидит: ведь именно такого от нее и ждут. Но по правде сказать, у нее нет выбора. Ей отчаянно жаль, что при ней нет доски. Палуба авианосца – едва ли не лучшая территория для скейтинга, какую ей вообще доводилось видеть. В кино она видела, что у авианосцев есть большие паровые катапульты для забрасывания в небо самолетов. Вот бы вылететь из паровой катапульты на доске.
Пока она идет к вертолету, от группки отделяется мужчина и направляется к ней. Крупный, тело у него размером с пятидесятипятигаллоновую бочку, а еще закрученные на концах усы. Надвигаясь на нее, он довольно смеется, что выводит ее из себя.
– Ну и вид у тебя, совсем как у потерянной девочки! – говорит он. – Черт, дорогуша, ты выглядишь как утонувшая крыса, которую только что просушили.
– Спасибо, – отзывается она. – А ты выглядишь как раскатанный фарш.
– Очень смешно, – отзывается он.
– Тогда почему ты не смеешься? Боишься, что это правда?
– Послушай, – говорит он, – у меня нет времени на подростковые перепалки. Я как раз для того вырос и состарился, чтобы от них избавиться.
– Дело не в том, что у тебя нет времени, – говорит она. – Дело в том, что ты плохо это умеешь.
– Знаешь, кто я? – спрашивает он.
– Ага, знаю. А знаешь, кто я?
– И. В. Пятнадцатилетний курьер.
– Личный друг Дядюшки Энцо, – говорит она, вытаскивая личные номерные знаки и бросая их ему.
Он удивленно протягивает руку, и цепочка обвивается вокруг его пальцев. Поднеся их поближе, он читает надпись на табличках.
– Ну надо же, – хмыкает он. – Тот еще сувенир. – Он бросает таблички ей назад. – Я знаю, что ты в приятелях у Дядюшки Энцо. Иначе я просто утопил бы тебя, а не тащил сюда на банкет. И, откровенно говоря, мне глубоко плевать, потому что к концу дня или Дядюшка Энцо отойдет от дел, или от меня, как ты выражаешься, останется раскатанный фарш. Но думаю, Большой Дядя призадумается, пускать ли «стингер» в турбину моего вертолета, узнав, что на борту его маленькая чикита.
– Ты все не так понял, – отрезает И.В. – Секс тут ни при чем.
И все же она раздосадована: ведь в конечном итоге личные номерные знаки не совершили чуда и не превратили дурных парней в камень.
Повернувшись на каблуках, Райф направляется к вертолету. Сделав несколько шагов, он останавливается и оглядывается через плечо на И.В., которая изо всех сил старается не заплакать.
– Ты идешь?
Она смотрит на вертолет. Билет с Плота.
– Можно мне оставить записку Ворону?
– Что касается Ворона, ты уже свое дело сделала, ха, ха, ха. Пойдем, девочка, не будем тратить горючее вертолета – вредно для, мать ее, окружающей среды.
Она тащится за ним к вертолету, залезает внутрь. Внутри тепло и светло, мягкие кресла. Словно после тяжелого февральского дня, проколесив много часов по самым тяжелым, присыпанным песком грунтовкам, усаживаешься в мягкое кресло.
– Я велел переоборудовать интерьер, – объясняет Райф. – Это старый советский военный вертолет, спроектированный без учета комфорта. Но такова цена, какую приходится платить за отличную броню.
В вертолете, кроме них, еще двое. Одному лет пятьдесят, он исхудалый, с большими порами, в бифокальных очках в проволочной оправе, а на коленях у него лэптоп. Технарь. Другой – массивный негр с пушкой.
– И.В., – говорит, как всегда, вежливый Л. Боб Райф, – познакомься с Фрэнком Фростом, моим техническим директором, и Тони Майклсом, главой моей службы безопасности.
– Мэм, – тянет Тони.
– Как поживаете? – бормочет Фрэнк.
– Пососи мне пальцы на ногах, – отрезает И.В.
– Не наступайте на это, пожалуйста, – просит Фрэнк.
И.В. опускает взгляд. Забираясь на самое ближнее к двери пустое кресло, она наступила на лежащий на полу сверток. Размером он с телефонный справочник, но неровной формы, очень тяжелый и замотан в пузырчатую упаковку и прозрачный пластик. Она лишь с трудом может различить его содержимое. Что-то светло-красно-коричневое. Покрытое царапинами, словно следы птичьих лап. Твердое как камень.
– Что это? – спрашивает И.В. – Домашний хлеб от мамочки?
– Древний артефакт. – Голос Фрэнка звучит раздраженно. Райф с облегчением хмыкает, довольный тем, что И.В. взялась оскорблять кого-то другого.
Через взлетную палубу бежит, пригибаясь, еще один мужчина, который явно до смерти боится вращающихся с воем лопастей. Новоприбывшему около шестидесяти, а на голове у него красуется уложенная шапочкой шевелюра, которую ветер от винта, кажется, не в силах взлохматить.
– Всем привет, – весело говорит он. – Не уверен, что со всеми тут знаком. Прибыл только сегодня утром и уже назад!
– Кто вы такой? – бурчит Тони.
Лицо новоприбывшего становится удрученным.
– Грег Ричи, – отвечает он.
Потом, когда никто как будто не реагирует, подсказывает:
– Президент Соединенных Штатов.
– О! Извините. Приятно познакомиться, мистер президент. – Тони протягивает ему руку. – Тони Майклс.
– Фрэнк Фрост. – Со скучающим видом Фрэнк тоже протягивает руку.
– На меня внимания не обращайте, – говорит И.В., когда Ричи смотрит в ее сторону. – Я заложница.
– Поднимай эту малышку, – приказывает Райф пилоту. – Полетели в Л. А. Сделаем «Миссия невыполнима» выполнимой.
