Марко Калтофен, как обычно, работал так же быстро, энциклопедически, как и Библиотекарь, когда у меня были вопросы о некоторых проблемах и причинах деятельности токсичных отходов. Ричард Грин, мой агент в Лос-Анджелесе, оказал мне некоторую помощь в географии этого города.
Брак Поллок со скоростью взрыва, но очень внимательно прочитал черновую работу и сделал несколько полезных предложений. Он был первым и, конечно, не последним, указывающим на то, что BIOS фактически означает «Базовая система ввода / вывода», а не «Встроенная операционная система», как я ее здесь обозначил (и как и должно быть); но я чувствую, что в погоне за игрой слов имею право втоптать все другие соображения в грязь, поэтому эта часть книги не изменилась.
Идея «виртуальной реальности», такой как Метавселенная, в настоящее время широко распространена в сообществе компьютерной графики и реализуется по-разному. Особое видение Метавселенной, выраженное в этом романе, возникло из праздного обсуждения между мной и Хайме (Captain Bandwidth)
[3] Таафе – что не означает, что винить за любой из нереалистичных или нелепых аспектов Метавселенной следует кого-то еще, кроме меня. Слова «аватар» (в том смысле, что здесь используется) и «Метавселенная» – это мои изобретения, которые я придумал, когда решил, что существующие слова (например, «виртуальная реальность») слишком неудобны в использовании.
На мысль о том, как может быть сконструирована Метавселенная, меня натолкнула инструкция Эпл (Apple) по интерфейсам человека, которая представляет собой книгу, объясняющую философию Макинтош (Macintosh). Опять же, этот момент упомянут только для того, чтобы признать благотворное влияние людей, которые составили данный документ, а не связывать этих бедных невинных с его результатами.
На ранних этапах обреченного и маниакального проекта графического романа, из-за крутого сюжетного поворота, который я включаю в книгу только потому, что он приятен для самореференции, я стал знатоком внутренней работы Макинтош (Macintosh), когда стало ясно, что единственный способ заставить Мак делать то, что нам нужно, – это создать много пользовательского программного обеспечения для обработки изображений. Во время написания этого романа я, вероятно, больше времени потратил на кодирование, чем на самом деле писал его, даже несмотря на то, что он в конечном итоге отошел от оригинальной графической концепции, делая большую часть этой работы бесполезной с практической точки зрения.
Наконец, следует отметить, что, когда я писал материал Вавилона, я опирался на плечи множества историков и археологов, которые действительно проводили исследования; большинство слов, произнесенных Библиотекарем, написано этими людьми, и я попытался заставить Библиотекаря отдать им должное, устно комментируя его высказывания как настоящий ученый, которым я не являюсь.
После первой публикации «Лавины» я узнал, что термин «аватар» действительно используется в течение ряда лет как часть системы виртуальной реальности, называемой Хабитат (Habitat)
[4], разработанной Ф. Рэндалом Фармером и Чипом Морнингстаром. Эта система работает на компьютерах Commodore 64, и, хотя в США от нее отказались в силу устаревания, она по-прежнему популярна в Японии
[5]. В дополнение к аватарам, Хабитат включает в себя многие из основных особенностей Метавселенной, которые описаны в этой книге.
Об авторе
Нил Таун Стивенсон (иногда «Стефенсон», Neal Town Stephenson, родился в Хэллоуин, 31 октября 1959 года, Форт-Мид, штат Мэриленд) – американский писатель-фантаст.
Его отец был профессором электротехники Университета Айовы, а мать работала техником-биохимиком в лаборатории. Вырос в Иллинойсе и Айове, начинал учиться физике в Бостонском университете, но потом перешел на географическое отделение, мотивировав свой поступок тем, что «там круче компьютеры». Зарекомендовал себя способным программистом. С 1984 года живет в основном на Тихоокеанском побережье, пишет романы, время от времени публикует статьи в журналах.
Как романист дебютировал в 1984 году текстом «Большое У» (Big U), оставшимся практически незамеченным. Второй роман «Зодиак: эко-триллер» (Zodiac: the Eco-thriller) появился на свет четырьмя годами позже. Но действительно культовую популярность обеспечила Стивенсону его следующая книга – «Лавина» (Snow Crash, 1992). Стивенсона назвали лидером посткиберпанков.
В 1995 был опубликован «Алмазный век» (The Diamond Age), посвященный Китаю будущего и нанотехнологиям. Критики встретили его не особо восторженно, что вовсе не расстроило автора. По его признанию сиэтлскому музыкальному журналу Addicted To Noise, он специально пытался написать нечто более странное и менее доступное для восприятия, чем Snow Crash, чтобы посмотреть, как люди будут на это реагировать. Несмотря на все это, книга получила две самые важные фантастические премии – премию «Хьюго» и «Локус». «Алмазный век» вместе с «Лавиной» образуют условную дилогию.
Роман Стивенсона «Криптономикон» (Cryptonomicon) критики сравнивают с «Радугой тяготения» Пинчона и называют автора «Квентином Тарантино посткиберпанковской научной фантастики». «Криптономикон», должно быть, крайне увлекателен для компьютерных фанатов, и именно поэтому восторженные отзывы на роман встречаются прежде всего среди пользователей Интернета. Однако критик Тереза Литтлтон предупреждает: «если вы прочтете эту книгу в один присест, то рискуете умереть от информационной передозировки».
После «Криптономикона» Стивенсон написал так называемый «Барочный цикл», состоящий из трех романов, отмеченных премиями «Локус» и «Прометей». За ними последовали «Анафем» (Anathem) и «Верус REAMDE» (Reamde). В 2015 году вышел космический постапокалипсис «Семиевие» (Seveneves), получивший премию «Прометей».
Самый же последний роман Стивенсона – «Взлет и падение ДОДО» (The Rise and Fall of D.O.D.O., 2017) – повествует о магии, квантовой физике и путешествиях во времени.
Сам Нил Стивенсон научную фантастику практически не читает, так как – по его словам – это мешает написанию романов (рассказов он почти не пишет и завидует писателям, у которых это получается). Нил очень хорошо отзывается о своих старших коллегах по цеху Уильяме Гибсоне и Брюсе Стерлинге, которые довольно сильно на него повлияли. К слову, в отличие от того же Гибсона, который – как известно – долгое время ничего не понимал в компьютерах, хотя и писал о них, Нил Стивенсон является не только хорошим программистом, но и тесно общается с криптографами и хакерами, о чем даже писал однажды и сам Стерлинг – мол, в отличие от основоположников киберпанка, Стивенсон стал взрослым уже в другой культуре, нежели они, и впитал в себя ее технологический фон, поэтому он гораздо лучше понимает механизм работы всего этого. «Я люблю технологию. Я люблю компьютеры. Я люблю науку, – признается сам Нил. – Поэтому я в основном общаюсь с учеными и хакерами…»
