На этой стадии своих романов он исхитрился выдумать новую теорию: она осторожничает, потому что он ей нравится. Против ее же воли нравится. Он именно тот соблазнительный, но крайне неподходящий романтический вариант, которого должна научиться избегать всякая умная девушка.
Определенно это так. Все же есть свои преимущества в том, что становишься старше.
– У меня есть коллега, с которым я хотела бы тебя познакомить, – говорит она вместо ответа на его вопрос. – Джентльмен и ученый по имени Лагос. Потрясающе интересный тип.
– Он твой парень?
Тут она задумывается. Надо же, не спустила на него всех собак!
– В противоположность моему поведению в «Черном Солнце» я не трахаюсь с каждым мужчиной, с которым работаю. И даже если бы это было так, Лагос исключается.
– Не твой тип?
– Совсем не мой.
– А кстати, кто твой тип?
– Старый, богатый, лишенный воображения блондин с устойчивой карьерой.
Это едва от него не ускользает. Потом он все же успевает догнать:
– Ну, волосы я могу покрасить. И рано или поздно я состарюсь.
Хуанита в самом деле смеется. Таким смешком обычно снимают напряжение.
– Поверь мне, Хиро, в настоящий момент я последний человек на земле, с кем тебе захотелось бы связываться.
– Это часть твоего увлечения церковью? – спрашивает он. Излишки доходов Хуанита пустила на то, чтобы основать собственную ветвь католической церкви – она считает себя миссионером среди разумных атеистов всего мира.
– Почему тебе надо говорить так снисходительно? – упрекает она. – Именно с таким отношением я и борюсь. Религия не для простаков.
– Извини. Знаешь, это нечестно – ты можешь считать малейшее выражение моего лица, а я смотрю на тебя через чертову метель.
– Это определенно имеет отношение к религии, – говорит она. – Но все слишком сложно, и тебе настолько не хватает базовых знаний, что я даже не знаю, с чего начать.
– Черт, но я же в старших классах каждую неделю ходил в церковь. Даже пел в церковном хоре.
– Знаю. В этом-то и проблема. Девяносто девять процентов всего, что происходит в большинстве христианских церквей, не имеет никакого отношения к религии. Все разумные люди рано или поздно это замечают и потому приходят к выводу, будто все сто процентов – ерунда. Вот почему в сознании людей атеизм связан с рациональным мышлением.
– Выходит, все, что я почерпнул в церкви, к твоему делу отношения не имеет?
Хуанита с минуту смотрит на него задумчиво, потом вынимает из кармана гиперкарточку.
– Вот, возьми, – говорит она.
Как только Хиро берет у нее гиперкарточку, та из подергивающейся двухмерной фикции превращается в реалистичный, сливочного цвета и с отличной текстурой листок дорогой писчей бумаги. На глянцевой поверхности выведены черными чернилами два слова.
9
Все вокруг на мгновение замирает и тускнеет. «Черное Солнце» утрачивает свою великолепную анимацию и начинает двигаться размытыми скачками. Ясно одно: его компьютер основательно подвисает; все его платы заняты обработкой огромных объемов информации, содержимого гиперкарточки, и у них не хватает мощности для того, чтобы одновременно перерисовывать картинку «Черного Солнца» во всей полноте его поразительного жизнеподобия.
– Срань господня! – охает Хиро, когда в «Черное Солнце» полностью возвращается анимация. – Что, черт возьми, было на этой карточке? У тебя там, наверное, половина библиотеки.
– И библиотекарь в придачу, – говорит Хуанита, – он поможет тебе с поиском. Там много видеозаписей Л. Боба Райфа, они и занимают большую часть мегабайтов.
– Ну ладно, тогда придется попытаться их посмотреть, – с сомнением бормочет он.
– Сделай это. В отличие от Да5ида у тебя хватит ума извлечь из этого пользу. А тем временем держись подальше от Ворона. И от «Лавины» тоже. Обещаешь?
– Кто такой Ворон? – спрашивает Хиро.
Но Хуанита уже на пути к двери. Стильные аватары, мимо которых она идет, все как одна поворачиваются поглядеть ей вслед; кинозвезды бросают на нее убийственные взгляды, а хакеры поджимают губы и пялятся с благоговением.
Обходя зал по кругу, Хиро возвращается в Квадрант Хакеров. Да5ид перетасовывает гиперкарточки у себя на столе – бизнес-статистика по «Черному Солнцу», кино- и видеоклипы, пакеты софта, наспех накарябанные номера телефонов.
– Всякий раз, когда ты входишь, в системе что-то отщелкивает. Словно удар мне под ложечку, – говорит Да5ид. – У меня всегда возникает нехорошее чувство, что «Черное Солнце» вот-вот рухнет.
– Это, наверное, Топтун, – отвечает Хиро. – У него есть такая подпрограммка, которая по-быстрому латает ловушки в кластерах.
– А, вот в чем дело. Пожалуйста, прошу тебя, выбрось ты его, – говорит Да5ид.
– Что, Топтуна?
– Ага. Было время, когда это было круто, но сейчас это все равно что запускать ядерный реактор каменным топором.
– Спасибо.
– Я тебе дам какие угодно хедеры, если решишь сапгрейдить его во что-нибудь менее опасное, – говорит Да5ид. – Пойми, я вовсе не хочу принижать твои способности. Просто говорю, что тебе нужно идти в ногу со временем.
– Чертовски трудно. Для независимого хакера в этом мире больше нет места. Нужно, чтобы за тобой стояла крупная корпорация.
– Это я понимаю. Равно как и то, что тебе невыносимо работать на крупную корпорацию. Вот почему я говорю тебе, что дам то, что тебе нужно. Пусть наши пути и разошлись, для меня ты всегда был и будешь частью «Черного Солнца».
Вот вам типичный Да5ид. Снова говорит от чистого сердца в обход головы. Не будь Да5ид хакером, Хиро давно бы отчаялся, что ему хоть чего-то удастся добиться.
– Давай поговорим о чем-нибудь другом, – говорит Хиро. – У меня галлюцинации, или вы с Хуанитой снова встречаетесь?
Да5ид награждает его снисходительной улыбкой. Да5ид был очень добр к Хиро с самого разговора, который случился несколько лет назад. Это был разговор, начавшийся с дружеского трепа за пивом и устрицами, между двумя давними собратьями по оружию. Только когда три четверти уже было позади, до Хиро наконец дошло, что на самом деле его прямо сейчас увольняют. С того разговора Да5иду время от времени случалось подбрасывать Хиро полезные крохи инфы и слухов.
– Стараешься разузнать что-нибудь полезное? – со знающим видом спрашивает Да5ид. Как и большинство компьютерщиков, Да5ид – человек совершенно бесхитростный, но бывает, мнит себя реинкарнацией самого Макиавелли.
– У меня для тебя новости, приятель, – говорит Хиро. – Большую часть того, что ты мне рассказывал, я в библиотеку не сгружал.
